Братство равных. Стихи и поэма. Орёл. 2011

Издательство Александа Воробьёва.
Автор от всей души
благодарит своих друзей,
благодаря которым
этот сборник появился на свет:
Сергей Гренков,
врач-терапевт, Орёл.
Ирина Дубова, врач-педиатр, Орёл.
Зоя Дякина, поэт, Орёл.
Татьяна Земцова,
музыкальный педагог,
пианистка, Иркутск.
Ольга Касухина,
верстальщик-дизайнер, Орёл.
Ирина Стародубцева,
заслуженная артистка России,
певица, Курск.
Людмила Потылицына,
учитель, Минусинск
Орловское отделение Союза
театральных деятелей России
(председатель - заслуженный артист РФ
Павел Легкобит,
ответственный секретарь -
Людмила Андреева.
Орловский театр
"Свободное пространство",
художественный руководитель -
заслуженный деятель искусств России
Александр Михайлов.
3
* * *
Иконы плачут в будний день.
Мироточивое веленье -
Покаяться и со смиреньем
Нести свой крест. Ступень в ступень
Незримой лестницы пролет…
По ней поднимемся устало
Или опустимся в провалы
Низин бескрайних?.. Гололед
Заклятых игр, как наважденье,
Растает в тихом откровенье
Зари нежданной…Ломкий блик
В ночи рождаемого света
Падет на старые кюветы
Дорог забытых. Материк
Озябшей памяти проснется.
"Прости, мой Бог" - сказать придется
Слезе иконной в тот же миг.
С НАДЕЖДОЙ НА ЗАРЮ
4
2008
* * *
Гудит в могучей топке пламя,
Сгорают ангельские дни.
И небеса молчат над нами -
Погасли звездные огни.
Но в этой огненной потехе,
Когда кричит убойный страх,
Немые силы ставят вехи
На замороченных углах.
Найти их и добыть спасенье
Себя и всех скорбящих лиц
Поможет новое ученье
На сгибах скомканных страниц.
Завещана неодолимо
Святых полян одна судьба.
Косая дщерь проходит мимо
Колец позорного столба.
5
2008
* * *
Все, что болит и рвет сознанье,
Что тянет искренне - к Одной,
Через преграды расстояний
Жгутом завязано судьбой.
И кто не проклят - знает это:
Трагизм разрыва уязвим.
Любить слегка нельзя поэту.
Поэт в любви непобедим,
Но беззащитен, как ребенок,
Пока любовь в себе хранит.
Младенец, вставший из пеленок.
Готовый к взрыву динамит.
У смерти с жизнью он в закладе,
И выкупа деньгами нет.
Скончался и воскрес в балладе,
Ничком упавши на стилет.
Простое бытие обманно.
Спокойствия исходит срок.
Напоминает постоянно
О прошлом вечный мытарь - рок.
Неровный ритм бьет аорту.
Сожмись в кулак и закричи.
В любви - витальность и а морте
Скрестили копья и мечи.
6
2008
Певице
И. Стародубцевой
Сопрано не уложишь в берега.
Открытых звуков легкое движенье
Схватить мешает льдистая шуга.
Голосовых потоков озаренье
Так беззащитно перед жестким днем.
Не спрятаться ему и не укрыться.
Из воздуха малютка-эльф родится
И тихо спросит: "Песенку споем?".
Колоратурной мамы колыбель
Ребенка звукородного качает.
Тростинка обнаженная - свирель
Ей усыпить младенца помогает.
Вздохнул счастливо ветер-старина,
Рожденье жизни новой охраняя.
На тонкой нити песенка одна
Висит, мотив летящий обнимая.
7
2008
* * *
И если б слезинка (невидима глазу!)
Сумела пролиться в бездонное море -
Она поглотила бы резво и сразу
Оплот романтизма на мягком просторе.
Жестокие айсберги льдинных мечтаний
Лишились бы девственно-белых верхушек.
Штормят океаны. Средь буйных страданий
Всем айсбергам верится в прочность макушек.
Бунтуя, сознание трезвости гордой
Прорвется сквозь бронь непролитой слезинки.
Обрушится айсберг беспечною мордой
На острые камни родимой кровинки.
Там жизнь протанцует на ритмах-синкопах.
Размыто у глыбы седой основанье.
Личинка-любовь разобьет микроскопы
И вырвется в космос - на взрыв мирозданья.
Сердца разорвутся, любимых прощая,
И склеятся вновь в ледниковой утехе.
В слезах-невидимках конца нет и края.
Отложен финал буреломной потехи.
8
2010
* * *
Я должен послать голос свой
На чертоги господни.
В кортеж мировой,
Где дежурят аркадские сводни.
Услышит меня Повелитель?
Конечно, услышит.
Наместник его - Искупитель
Все выше и выше
Пошлет голос мой
В никуда - за барьеры дрожащих
Свечей, отрешенно
На ложе бесплотном скользящих.
Мой голос проникнет
Сквозь гибко-прозрачную сферу.
Накроет зонтом
Распростертую даль стратосферы
И вниз упадет.
Но едва ли сумеют осадки
Квадридецибеллов
Пронзить слой коры земногладких,
Зыбучих молчаний
В зачатке бескровных эмоций.
Закрыты бессильем
Истоки незримых пропорций.
Мой голос падет
В отражение псевдотумана
И прыгнет с батута
На облако псевдообмана.
Оттуда уйдет навсегда,
К сонму Звездоблестящих.
На скрытых планетах
Найдет
Мудрецов настоящих.
9
2008
* * *
Я музыку перевожу в слова.
Вербальным смыслом обрастают ноты.
Бемоли и диезы - соль пехоты,
Бекара усеченная глава.
Созвучия, как ялики, плывут
В фарватере мелодии-малышки.
Вербальная строка - мотив, застывший
На тумбе пауз. Синтаксиса ждут
Две четверти, три четверти, четыре.
Звук ошалевший ходит по квартире
И просит: нам придумай алфавит,
В котором нотный знак заменит букву?
Но разве репа превратится в брюкву,
Перевернув небритый огород?
Фантазии неистовой оплот -
Все тот же нотный стан. Там бессловесный
Вердикт аккордов в помещеньи тесном
Столкнется со словами. Упадет
И вознесется лихо к многозвучью.
А музыки разлив (веленье щучье?)
С печи Емелю глупого собьет
Под звон колоколов и гул гитар.
Вербальный мир в огне. Грядет пожар
Над половодьем музыкальных фраз.
Симфония стихий проснется в нас.
10
2010
* * *
Иди по щедрому пути
В обход затычек злого ада.
И злиться на людей не надо.
Сердечной ясностью свети.
Добро в холодных днях найди,
И руки к ночи потеплеют.
Уставший путник пожалеет
Скорбящего, что впереди
С надеждой смотрит на зарю.
Ему совсем немного надо.
Кивни, и лучшая награда
Ответ простой: благодарю.
11
2009
* * *
Что-то вокруг поменялось.
Может, деревьев разум
Ветром сквозным прочищен?
В листьях - сплошной фитонцид.
Музыка с нами осталась.
Воздух обеззаражен.
Ночным озоном насыщен
Смоговый тромбофлебит.
И в организме планеты
Клетки переместятся.
Станет земля спокойно
В космосе чутком спать.
Хвост убежит от кометы.
В море атланты родятся.
Полная тишь. Но поэты
Ночью не будут спать.
Им Вседержитель заданье
Выдал. Оно не простое.
Рифмы великих знаний
В хаосе слов найти.
Время - оно такое:
Сильных минут собранье,
Бурное и молодое
В стрелках начнет расти.
2009 - 2010
12
* * *
За всё заплачено сполна.
За счастье и за меру горя.
За то, что, каверзу спроворя,
Тебя приблизил Сатана.
Предъявлен счет твоим врагом.
И другом тоже счет предъявлен.
Казна пуста. Кредит раздавлен.
Надежды блик под сапогом.
Порвется завтра голос твой,
Разбитый прошлою любовью.
Товарный чек погашен кровью.
Ты обескровлен, но живой.
И будешь ждать конца пути.
Твое забытое начало
Последний грошик проиграло.
Аванс в руках. Пора идти.
2008
13
БРАТСТВО РАВНЫХ
* * *
На стыке рабства и свободы
Дешевый смерд уйдет в подполье.
А гордых витязей народы,
Потомки Куликова поля,
Не в битве, а в любви сойдутся
Их братство равных повенчает,
Людей, отмеченных печалью.
К ним осторожно повернутся
В веках потерянные Боги,
И шалуны, и недотроги,
Посланцы древнего Перуна.
Проступят на дощечках руны,
На темных, высохших дощечках
Слезою Слово изойдется.
Огонь родится в чудо-печке.
Глазастый монстр развернется.
Он оживет и скажет: здрасте,
Непобедимая дружина!
Подходит время новой власти.
Державной силы исполины
Планету от беды укроют.
Окопы потихоньку роет
Дешевый смерд. Его не видно.
14
Он маленький и безобидный,
Трудолюбивый и успешный,
Услужливый и препотешный,
Капканы втихаря готовит.
Сырыми угольками кроет
Огонь. И стынет чудо-печка.
Икру не мечет рыба в речках.
На шепоточках утешенья
Закончится ли укрощенье
Державных сил букашкой кроткой,
Пропитанной казенной водкой?
Усохнут слезы руны вещей.
А Слово воплотится Вещью
Без контура и без названья.
Ждет смерд великого слиянья
Червей с болотистой рутиной.
На обмороченных равнинах
Застынет витязей громада
Из недосказанной баллады.
2008
15
Вспоминая
Виктора Пелевина
Слепая ночь - свиданье с адом,
Звезды сгоревшей робкий блик.
Очей потупленных громада -
Наш затонувший материк.
Просевший дом в углу горбатом
Овеществил рутины гнет.
На возвышении покатом
Вервольф голодный жертву ждет.
Звереют оборотня зубы,
В смешке оскалены клыки.
Вервольфу кровь уже не люба.
Лицо - как маска из муки.
16
Глубины страха необъятны,
Их никому не осознать.
Сомкнутся челюсти…приятно
Плоть человечью пожевать.
И как бы ни пытались руки
Задвинуть истовый кошмар,
Когтистых лап глухие стуки
Догонят. Нанесут удар.
Крик жертвы с темнотой сольется,
Падет, качаясь, мрака стрём.
Вервольф три раза кувыркнётся
В зверином облике своём.
Ночь испугается рассвета
И убежит на дальний брег.
Останется лишь неодетый,
Худой и жалкий человек.
2009
17
* * *
Лондон. Девятнадцатый век.
Кэбы. Дожди. Большой Бен.
Отсутствие ипотек
Не провоцирует банковский плен.
И у королевы Виктории
На её территории
Все дворцы стоят,
Как положено.
Штукатурка не сыпется.
Залы ухожены.
Принцессы без автоаварий
Живут, как цветочки в розарии.
Пристойно блестят
Бриллиантами в Свете.
Такие довольные
На старинном портрете.
И, разумеется,
В счастии пребывают.
На раздольных
Пуховых перинах почивают.
Так было когда-то.
А теперь?
У королевы английской дверь
И побелка низкого качества.
18
Денег нет на ремонт -
Вот чудачество!
Королева-миллионерша
С протянутой рукой
Обращается в парламент
За суммой небольшой,
Чтобы залатать щели
В дворцовых стенах.
Но кукиш ей
От властей современных.
Они не дают деньжат.
Банки лопаются.
Вклады дрожат.
И ветшают день ото дня
Покои королевские.
Чур меня!
От кризисной бедности
И династической бесполезности.
Такие фишки
На Британских островах.
Не взрыв,
Не катаклизменный швах.
А так себе -
Лёгкое землетрясение,
И биржевое невезение
В королевской епархии
На задах
Капитал-олигархии.
2009
19
Моя королева Гвен
Триптих
Мой драгоценный джентльмен,
Вам ничего не светит,
Поскольку королева Гвен
Прекрасней всех на свете.
Анастасия Бойцова
1
Я старый Артур, без короны король.
Сломались ножки стола.
Солонка из меди теряла соль.
О том не знала метла.
Пустой и несчастный мой тронный зал -
Наперсник любви, измен.
Я рядом с собой напрасно искал
Свою королеву Гвен.
Ее унесло в другие века
Потоком друидных чар.
В кольчугу одеты мои бока.
Но битвы священной жар
Меня не объял. Разбился сосуд,
Где жизненный сок густел.
К погосту меня уже дроги везут.
Я умер. Я так хотел.
20
А Гвен-королева из топи мглы
Летела сквозь небосвод.
В чужом подъезде чужие полы
Дырявою тряпкой трет.
Ее приютил шепелявый дракон
Эпохи, где счастья нет.
Ее напрягает кастрат-домофон
И призрачный друг - рунет.
А век двадцатый ей шлейф порвал.
Глонассы и наны - враги.
Я ей из могилы своей кричал:
Беги же, о Гвен. Беги!
Не слышит. И рыцарей верных не ждет.
Незыблема и горда,
Она свои песни любви поет,
Красива и молода.
Серебряный век из серебряных лун
Ей мантию сотворил.
В шале-невидимке серебряных струн
Ее от толпы укрыл.
Бессмертна моя королева Гвен.
И пусть не начищен паркет,
В опилках дешевокричащих арен
Склоненной главы ее нет.
21
2
Ты не собрат мне. Не сестра.
Иссякли силы.
Я - головешкой от костра
Жгу образ милый.
Я не могу тебя любить -
Упало сердце.
Я не могу тебя забыть.
Насыпьте перца
В стакан, где влаги больше нет.
Усохла водка.
Штиль в парусах. Стоит корвет.
Ну и погодка!
Костры на палубе сложил
Матрос безумный,
Чтобы к тебе я не приплыл
На праздник шумный.
И чарку за тебя не пил,
Как вольный малый,
И ты меня (в заздравный пыл!) -
Не целовала.
Ответь мне на любовь? Я жду.
Нет? И не надо!
Не поменяю на вражду
Минор-балладу.
Надует ветер в паруса -
Весло на полку, -
Отход! Скучай по мне, краса,
Как можно, долго!
22
3
Я нежный принц. Я твой вассал.
Боюсь сказать: "Дай, Гвен, мне руку?"
Я тебе в письмах описал
Свою доверчивую муку.
Но их в конверт не положил.
Тревожить голубя не надо.
Я голову свою сложил
За белокаменной оградой.
А дух мой верен, как всегда,
Блаженно-августейшей Деве.
Он не изменит никогда
Великолепной королеве.
Снежинки-мотыльки летят.
У ног твоих легли покорно.
Прощальной музыкой звучат
Мои племянницы - валторны.
23
2009
Фотопортрету Вирджинии Вулф
на обложке её романа "Орландо"
Я влюбился!
Вирджиния Вулф -
Моя грёза. Моё божество.
Сгиньте,
Поп, Джонни Свифт, Беовульф.
Лондон, сгинь!
Я творю торжество
Безответности.
И не приду
На свиданье ночное с тобой.
И могилы твоей
Не найду.
Только профиль твой нежный
Со мной.
Только шалые строки-цветы
Сохранят память страсти. А бунт
Против псевдоземной красоты
Опрокинется. Пошлости грунт
Его скроет. Но вехи эпох
24
25
Растяжимы, покуда смогу
Удержать неприкаянный вздох
Твоих чувств и страданий пургу.
Захлебнулся ослепший маяк.
Замки скрылись. Бродяга-туман
Спрятать в нетях не может никак
Табор смуглопевучих цыган.
По тропинкам зыбучеглухим
Скачет призрак, меняя коней.
Я бегу, спотыкаясь, за ним.
Не жалея истертых ступней.
2010
Мы все увидимся в ашраме
На пхове радостной одной.
Сосуд поставлен перед нами
То ли наполнен, то ль пустой.
Гарцуют в ливневой потехе
Рожденье, зрелость, старость, смерть.
Расколет бытия орехи
Кармическая круговерть.
"Индобуддизм"
26
2010
27
* * *
Склонилась ночь над белой нивой.
Снежинки, словно мотыльки,
Вальсировали незлобиво.
Стихала вьюга близ реки.
Ночное небо розовело
В бессонных бликах фонарей.
И чьё-то сердце тихо пело
О тайной участи своей.
2010
* * *
Суетный мрак за стеною
Маленькой кельи моей.
В ней без помехи укрою
Души надёжных друзей.
Чёрнопогромные тати
С треском провалятся в ад.
Нового племени рати
Встанут. Ни шагу назад.
Двери легко разомкнутся.
Души без муки и зла
Счастью помогут вернуться
В дом, прогоревший дотла.
2010
28
Й. Гайдн
Молитва Гайдна о радости
И солнцетворном вдохновеньи
Не требовала Божьей сладости,
Дарила кроткое терпенье.
Творил он музыку великую,
Грехи земные забывая.
Симфоний грёзу светлоликую
Легко, как праздник, созидая.
Инструментальные пророчества
Тональностей вне классицизма
Кроили тогу одиночества
На матерьяле стоицизма.
Одиножды один, без фокусов.
Дворец богатый, но - пустыня.
В семейном ранге сотни опусов,
Востребованных и поныне.
Бездетность гения ранимого -
Легенда меркнущих столетий.
А люди, стрессами гонимые,
Вслух говорят: "Мы ваши дети!"
2010
29
* * *
Картину мира за окном широким -
Холмы и рощи, степи и моря -
Не охватить едино-зоркооким
Желанным взглядом. Но стараюсь я
В пространстве многомерном и великом
Найти свой край. Созвучия удел
Без громогласных ссор с безумным криком.
Раздорам глупым будет ли предел?
В моём краю такой предел возможен.
Духовная субстанция любви
Меч растворяет в сердцевине ножен,
Не требуя: "Несчастного лови
И приголубь железною рукою!"
В моём краю агрессий диких нет.
Согласно гармоническому строю,
Развёрнуты парады канцонетт.
Картина мира - звонких дней зерцало.
Она, как дева юная, в цвету.
В моём уделе подняты забрала
У рыцарей, не спящих на посту.
2010
30
Артистке
Александре Ребенок
Хлопнули ставни. Открылось окошко.
Стало в каморке светлее немножко.
Тонкая девочка молится. Плачет.
Ждёт для любви своей верной - удачи.
Снег потемнел. С крыш упали капели.
Птицы из дальних краёв прилетели.
Снова весна. И легко, и тревожно.
Солнце в ладонях удерживать можно.
В лёгких устах расцветает улыбка.
Призрак надежды качается в зыбке.
Вырастет он, беспокойный и ранний,
Нежный свидетель безмолвных свиданий.
2011 г.
31
Струйная Дева
Катеньке Неженцевой-Евграфовой,
дочери потерянной и обретённой
Мне приснились стихи про тебя,
Моя Струйная Дева!
Я страдаю, бессонно любя,
Как отвергнутый паж королевы.
Без тебя мне не жить
И не мерить шагами планету.
Всё пропало: фю-ить!
Где ты прячешься, Ангел мой, где ты?
Приближенье к тебе -
Это буря. И вьюга пустыни.
Грозный шторм на воде,
И вулкан, пробудившийся ныне.
Приближенье к тебе -
Цвет багровый на крыльях зарницы,
Буква "аз" в голове
На ступень обновленья садится.
32
Размочалены строки.
Рыдает в осколках посуда.
Приближаются сроки.
Я жду их. Бояться не буду.
Грянул контр-фагот,
Трубным гласом Судьбу вопрошая.
Предводитель встаёт.
Манит вдаль, как осеннюю стаю.
Струйной Деве моей
Посвящаю себя без остатка.
Сотворю поскорей
Я из собственной кожи перчатку
И отдам навсегда...
Душу тоже. И сердце в придачу.
Пусть дрожат города,
Монументы гранитные плачут.
Даждь-бурлящий поток
Нас несёт, по пути всё сметая.
Кармы жёсткой клубок
Распустился. Мы рядом. Я знаю!
33
2011

Виктор Евграфов
Поэма
2011
ЗОЯ ЛИВНЕВА
35
1
Век ломает чистых и ярких
Женщин, живущих вопреки.
Судьбы женские, как подарки
От холодно-чужой руки.
Им вверяются судьбы земные
И небесные иногда.
Силы добрые, силы злые,
Неотвязные - навсегда.
Крутят в нервном водовороте
Инфернальных заносов суть.
Подвергается женской заботе
Агрессивных потоков муть.
Невозможность струйного счастья -
В лоне женского бытия.
В этом выморочном ненастье
Проживает любовь моя.
А зовут ее Ливнева Зоя.
Строгоглазая красота.
Стан Дианы античного кроя,
Нецелованные уста.
Сквозь очки, как сквозь линзы Феба,
Удивленно вбирает мир,
Полный зависти темной, хлеба
Черствой выпечки. Из мортир
Чуждословья в нее пуляют,
Как рогаткой по воробьям,
Шалуны человечьей стаи,
36
Обитатели вздорных ям.
- Зоя, Зоя! Беги скорее!
Помоги! Рассуди! Проверь!
И не спи. Шевелись живее!
Открывай своей кельи дверь!
Мы соскучились! Мы устали!
Без тебя, как пить дать, пропадем.
Мчись на велике, на трамвае,
И на палке гнилой верхом!
Ночью, вечером! Утром ранним!
Слушай! Помни! Суди! Вникай!
Круглосуточно Зою таранит
Телефонной чумы раздрай.
И никто не поймет изначально,
Как болит обнаженный нерв
У отзывчивой, многострадальной
Жертвы звон-телефонных стерв.
У заложницы дружбы вязкой,
Ткущей нитку своих затей,
Изобилие сотовой тряски
Превращается в суховей.
2
Приземистая комнатка под крышей.
Трехногий стул. Обшарпанный комод.
Семья одна - мать с дочкой, папа Гриша -
В урытой нищете едва живет.
Папаша вдрызг зарплату пропивает,
37
Смурея. И, явившись на постой,
Жену свою с восторгом избивает,
Из глотки исторгая драный вой.
А рядом стебель - трубочка невинная,
В клубок собравши рыжую косу,
Малышка Зоя - кофта, юбка длинная,
Смычок со скрипкой держит на весу.
Истерикою полон Ливнев Гриша,
Пропеллером летают кулаки.
И вдруг, сквозь злобобрань, отец услышал:
С тонюсенькиной Зоиной руки
Напевное исходит откровенье.
Струна, как горько плачущий малец,
Вымаливает чуткое прощенье:
- Не бей её, не бей её, отец!
Мой папа, милый, родненький, не надо!
Смычок, скользя, мольбу души поет.
Нависла перегарная громада
Над скрипкой. По касательной и влет
Впечаталась в девчоночью головку
Бугристо-рубцеватая ладонь.
Швырнула в стену безотказно-ловко.
- Девчонку, изверг…девочку не тронь! -
Кричала мать, кровь с носа утирая.
Беззвучием закончился скандал.
Смычок напополам. Гриф умирает.
Папаша кулаками отмахал.
Уставился в бессмысленном молчаньи
38
На пляшущий, рыжеющий комок.
Зависло неподдельное страданье.
Входил в каморку душноплотный смог.
Внутри принцессовой головки Зои
Взорвался, обескожев, мандарин.
Садилась боль, как пыль из мезозоя,
Из жерла катаклизменных глубин.
Отец внезапно протрезвел:
- Малышка, котенок рыжий,
Дорогой… беда!
Поехала бессовестная крышка.
Тебя не буду бить я никогда.
И маму пальцем больше я не трону.
Любимая моя, дай обниму!
Сидела Зоя, как на царском троне,
На грязном и облеванном полу.
Шекспировскою бурей отзывалась
Родителем поруганная честь.
А под косою рыжей возрождалась
На взрослый час отложенная месть.
А под косою рыжей зрели планы:
"Уйти из жизни должен водкохлеб!
Когда? Сегодня поздно? Завтра рано?..."
В охапку папа Зою пылко сгреб,
Прижал к себе раскаянно и страстно.
И плакал, как обиженный, навзрыд!
Скандал увял. В квартире неопасно.
Каморку посетил товарищ Стыд -
39
Посланник краткосрочного смиренья
Всех пьяниц и буянов-алкашей,
Надёжный друг неискренних прощений,
Проклятый друг затравленных детей.
Григорий Ливнев пред женой Прасковьей
На тощие колени низко пал.
И голосом, наполненным любовью,
Простить его надрывно умолял.
Он клялся бросить пьянство, и работу
Немедленно для блага всех найти.
- Я буду трезвым! - Но пришла суббота,
Скатился Гришка с ровного пути.
Продолжились запойные разборки
С красавицей Прасковьей у него.
Кишели драки. Водки запах горький
Царил повсюду. Только одного
Не понимал скандалящий Григорий,
И где ему, безмозглому, понять,
Как выстрадано праведное горе
Девчонки рыжей, когда плачет мать.
Ударами жестокими покрытая,
Седела раньше срока голова,
Старел Прасковьи лик, слезами битый,
И забывались жалобы слова.
…А ведь любил ее самозабвенно,
Когда ходил в счастливых женихах,
С молитвенною лаской откровенной
Носил ее на радостных руках.
40
Пропали чувства юности. И ревность
Улиткой в Гришу тихо заползла.
- Ты изменяешь мне! - Какая древность
Безверия рождает те слова,
За коими растет невежа-злоба
И сумасшедший порох для борьбы
С любимыми. И чувства низкой пробы
Везде, как телеграфные столбы,
Расставлены на бытовом дежурстве.
За ними наступает череда
Трагедий. От ревнивого придурства
Прогорклая семейная нужда
Берет за горло маленькую Зою.
Ей страшно жить и страшно умереть.
А хочется найти следы покоя,
За солнышком вдогонку бы успеть,
За музыкой, исторгнутой из скрипки.
Там хорошо. Наездов диких нет.
На взлете - вздох вивальдьевской улыбки
И Моцарта лучистого привет.
Она играла днями и часами.
В минуте - Вечность музыки одной.
Но рядом мама с грустными глазами.
Папаня с алкогольной синевой.
Он починил, конечно, Зое скрипку,
Разбитую по пьяни. Удалец
Исправил заморочную ошибку.
Но починить способен ли отец
41
Сердечко оскорбленное дочурки?
Оно застыло в ледяной глуши.
Топи иль не топи ему печурку,
Не отогреть застуженной души.
И мысли молоточком нервным бьются
На грани срыва, будто на краю
Утеса. "Слезы мамы отольются!
Вот вырасту, и сразу же убью!"
3
Шли годы. От папаши отчужденье,
Возникнув в детстве, крепло и росло.
Бок о бок - музыкальные стремленья,
Забот по дому крупное число.
Смычок и скрипка. Молоток и ноты.
Уроки музыкальные. Щипцы
Электрика. Нагрузные заботы
Для матери больной. Пока отцы
Свои дома бездумно пропивают,
Их дочки принимают на себя
Мужскую долю. Штопают, стирают,
Бьют гвозди в стены, музыку любя.
Переродилась Зоя-Зая-Зайка.
Для всех скрипично-преданным мальцом
Была. Теперь - домохозяйка
С нахмуренным мальчишеским лицом.
Два хвостика - две рыжие косички
42
Торчали врозь. Пришлось надеть очки
На строгий носик. Папины привычки
Гнобить семью заделали крючки
Тотальной близорукости. Сужался
Пространства бестуманного обзор.
Но постепенно к Зое приближался
Ее призванья чуткого дозор.
Ей поверяли помыслы и тайны
Подружки из музшколы и двора.
Они ее терзали чрезвычайно
Блажными заморочками всегда!
Вниманьем добрым оделяла Зоя
Своих наперсниц неделимый рой.
И кто бы посиделки ни устроил,
Выслушивала долгий разнобой
Сомнений, действий, чудо-упований:
"Когда, кому и почему-зачем",
Звала им на любовные свиданья
Мальчишек дерзких. Помогала всем.
Друзей проблемы мудро разрешала.
Но трудно было девочкам понять,
Что Зойка подустала, хочет спать.
Отец очередной скандал затеял,
Ныряя в омут озера Запой.
- Ну, Зойка, помоги, реши, устрой…
- Исправь мою невольную ошибку!
А Зойке надо подбираться к скрипке,
43
И новую сонату постигать…
Играть, играть и тыщу раз играть!
Но это никому не интересно.
Коммуникабельных решений вал
Ребенка интенсивно доставал.
Ей было неодышливо и тесно
Среди кричащих вразнобой подруг.
Нередко мама выходила в круг
Тревожных жалоб, мелких поручений,
Ворчанья на погоду и врачей,
Отсутствия дензнаков, сожалений.
Гипертония предъявляла ей
Свои права. Волчком вертелась Зоя
Среди чужих и родственных проблем,
Мешавших музыкальному настрою
Обилием сторонне-броских тем.
А боль Прасковьи ей передавалась,
Как боль своя. Любила маму дочь.
- Мамуля, потерпи хотя бы малость,
Я постараюсь всем тебе помочь.
Быстрее за лекарствами, в аптеку,
Косички к оттопыренным ушам
Прижаты. Очень трудно человеку
Одновременно быть и здесь, и там.
Стоических терпений блиц-парады
Характер закалили! И не ждет
Ребенок подрастающий награды.
Она в конце концов ее найдет.
44
4
Остановите стихи! Не надо!
Сколько можно подогревать
Мышцу сердечную? Будут рады
Злыдни, которым на все плевать.
Мигом они обустроят фиесту -
Праздника бранное торжество -
Горького, как крапива, детства,
Юности сломанной естество.
Двадцать исполнилось!
Слышите? Двадцать!
Стройной пальмы осанка. Глаза
Цвета волны перламутровой.
Двадцать! Солнце смеха! Мечтаний слеза!
Разве можно стрелять в солнцедары
Красного цвета длинных волос?
В прошлом - разбитого детства удары.
Нынче - сжигающий душу вопрос:
Музыку бросить? Скрипку на полку?
Иль продолжать танцевать краковяк
С городом-монстром, городом-волком?
Нет, не поступит Ливнева так.
Поезд ночной на Москву провожая,
Плакала мама украдкой в платок.
В консерваторию дочь уезжала.
Музученичества выдался срок.
45

5
Таинственною тягой скован
Скрипичных откровений класс.
Урок профессора Бочковой
Не описать словами. Нас
К нему никак не привлекают.
Из упражненческих глубин
Студенты лихо поднимают
На пьедестальный исполин
Великой музыки шедевры.
Над кантиленною рекой
Чайковский Петр лечит нервы,
И приглашают за собой
Бетховен, Глазунов, Прокофьев…
Летают страстные смычки
По струнам. Нотных знаков строи
Читает Зоя. Ей очки -
Помощники по вдохновенью,
Где музыкальной фразы лад -
Гармонии прибойной пенье
Рождает в накипи рулад.
В зачетке Зоиной - пятерки.
Специальность оценили б в "шесть",
Но нет такой отметки в сборке
Пятьбалльной. Пожеланье есть
У педагога, у Ирины
Бочковой. Нужно победить
На конкурсе. А путь предлинный
47
К призванью. - Надо? Так и быть, -
Решила Ливнева. И сразу
Занятий градус подняла,
И отменила все дела,
Что музыки едва касались.
Играла ночь, играла день…
Воздушным шаром отрывалась
К вершинам неба звукотень
Ее скрипичного призыва.
Безукоризненно-ревниво
Оттачивала, как стилет,
Двойные ноты, флажолет.
На кантиленном основанье
Пронзительного звучанья
Концерт Чайковского дрожал,
Грустил и плакал. Буцефал
С Пегасом, резвы и легки,
Бежали наперегонки.
А ночью в общежитье - фишка…
Девчоночка-полумальчишка
(Удела рыжего тавро!)
Друзей сзывала в Зой-бюро.
Но приглашения не ждали
Консерваторские друзья.
Они на Зою надевали
Свои проблемы, что зазря.
Эмоций обалденных вал
В столице Зою накрывал,
48
Как дома! И опять терпела
Нагрузки. Что же было делать?
Призванье - людям помогать
Возможно ль из себя изгнать?
6
Овации! Цветы! Победа! Ох!
Консерваторский зал - единый вздох.
На конкурсе Чайковского - концерт
С шифрованным посланием землянам,
Живущим ныне, умершим древлянам.
Загадка арлекинного минора
Разгадана призывностью мажора.
На скрипку Зои Бог с вершин слетел.
Скользнули пальцы по невинным струнам.
На облачке, слегка золоторунном,
Родился свет младенчика Ярилы.
А в Зое затихала и штормила
Скрипично-обнаженная стихия.
Улыбкой одарил ее Мессия,
Что на земле еще не появлялся.
Консерваторский зал в нее влюблялся.
Кричали: "Бис! Ура!" Кричали "Браво!"
Вкусила исполнительница славы.
Награда долгожданная - медаль.
Успеха эйфория. Только жаль:
В Москву приехать мама не смогла:
Болела на ногах, затем слегла…
49
Друг электронный - телевизор
И информатор, и провизор.
Рецепт Прасковье - на, смотри!
У Зои Ливневой Гран-при.
Средь молодежных конкурсантов
Ей равных не было талантов.
Прасковья в слезы - Дочь моя!
Скучаю очень без тебя.
Люблю, целую, обнимаю.
Живи в Москве. Я понимаю.
Ты - музыкальный ангел мой!
Учись, а я всегда с тобой.
Свет счастья в моей тихой думе.
А Гришка, как всегда, в кочуме.
Он дрыхнет - Гриша, встань скорей!
Смотри-ка, тысячи людей
Дочурку нашу почитают,
Послушай, как она играет.
-Д-рр-б-рр…Пошла, паскуда, вон!
Рыгающее-бодяжный стон
Алкободунного сознанья
Экран мерцающий задул.
Прасковью посещает пул
Неукротимого страданья.
Душа болит. Её пароль -
Жующая одежды моль
В зигзагах шерстяных вязаний.
Гнетуще черная дыра
При ней сегодня и вчера.
50
7
Тверская, скажи, почему
Огнями безумий расцвечена?
Себя посвящаешь кому
Весь вечер? Тобою замечен ли
Поскок рыжей челки, футляр,
Где скрипка усталая в дреме?
Проспектно-рисковый пожар
С цунами спешащих содомий
В толчке человеческих тел,
Прижатых друг к другу случайно.
У Ливневой Зои прострел
Счастливый, предельно бескрайний.
"Люблю вас, всех сразу люблю" -
В шагающем ритме стучало.
"Лечу я над вами, лечу,
Как пара в картине Шагала!"
8
Стоп-кадр! Горит светофор.
Свет красный. Движенье закрыто.
Глухой переулок. Двор
На стыке с Тверской. Побитый,
Не мертвый и не живой,
Парнишка лежит молодой.
Горбатенький нос. Чернявый
Барашек, привольно кудрявый.
Амбал круглорожий, тупой
51
Под ребра пинает ногой
Лежачего. Зою взорвало.
Пантерно-разбежный прыжок!
Амбалу каблук - чпок!
Один крутой разворот.
Хук правой, удар-апперкот!
Амбал удивленно качнулся
И рухнул коленками в бок.
Отключка сознания. Шок.
Бойцом на спортивной площадке
Не хилым скрипачка была.
Но с прошлого взятки гладки.
На плечи свои подняла
Терпилу несчастного Зоя.
Он ростом не вышел, но мил.
Лицо в отрешенном покое.
Тащить его хватит ли сил?
Конечно! Ведь русские девы
Горазды на подвиг любой.
Скрипичная королева
Страдальца несет домой.
К себе, в общежитье, чрез окна
Тащила, в напряге дрожа…
Податливы рамы волокна
У первого этажа.
…Лёд принесла. Грелку.
Сгиньте, болячки и стресс.
Шприц готов на тарелке,
52
Сооружен компресс.
...Не шевелись-ка, тихо!
Скоро пройдет, терпи…
Сгинет позора лихо.
Ты на моей груди
Останови зачатье
Грозного бытия.
Скинув концертное платье,
Зоя, отнюдь не шутя,
К мальчику тихо приникла
Телом и духом любви.
Вмиг красота ее сникла.
Темь, свои путы рви
И не мешай звездоглазым
Силы восстановить,
Чтобы вернулся разум,
И сердце смогло любить,
И продолжались вечно,
Всем чертям вопреки,
Музыка бесконечная,
Солнечные стихи.
И продолжалась кантата,
Слышимая в небесах.
Проскрежетала утрата
На вздыбленных тормозах.
…Проснулись в полдень. Ну и маета.
Два тела в две щеки враз покраснели.
- Где я? И кто же ты на самом деле?
53
- Я Зоя, санитарочка твоя.
- А я Иосиф! Что…У нас все было?
- Иди к свиньям… Тебя едва отмыла
И отогрела от мороки той.
Вставай и топай, чувачок, домой.
- Я не хочу! Уйти домой - ошибка.
А это что? Оружие иль скрипка?
А если скрипка - голос ей подай,
И для меня хоть малость поиграй?
- Да запросто. Сиди и слушай молча.
Без восклицаний глупых и без корчи
Мобилизован инструмент в руках.
Танцует он в легчайших берегах
Фантазии маэстро Амадея.
Иосиф цепенел, дышать не смея.
- Ты…ты… Ты гений звукоцвета, да?
Я не уйду отсюда никогда.
Сильфида, я тебя боготворю.
Погиб… аврал… прости…тебя люблю!
Усмешка вкривь:
- Кончай крутить мозги.
Рассказывай, кто ты или беги.
- Я из МИФИ, пока еще студент,
Потомственный (вот смех!) интеллигент.
Ученый - папа. Мама - секретарь.
Ее начальник - Рома Беженарь.
- Тот самый? Олигарх?
- А что, нельзя?
54
Они единокровные друзья
С отцом. А я - единственный сынок,
Из синагоги возвращался - скок!
Меня чернорубашечник достал.
- Забудь… Он был и навсегда пропал.
А мы с тобой другой мотив найдем.
Дай руку, Ося. Мы теперь вдвоём.
10
Праздник - год! Обалдений гирлянда.
Ося в диком восторге живет.
Зою он обожает и ждет.
Каждый вечер, окончив занятья,
Открывается конкурс объятий.
Поцелуев отважных веранда
На открытом просторе Москвы.
Охраняют влюбленных волхвы,
Из пустыни пришедшие в город
Невидимки. Сжимается ворот
Расписаний, зачетов, лекций.
Зоя выдержала инспекцию
Любострогой Осиной мамы.
И у папы зреет программа:
Поженить бы нам поскорей
Беззащитно-птенцовых детей.
К алтарю не торопится Зоя.
На семейную жизнь не настроен
Её чувств молодых камертон.
55
Где же ты, отрешенный полон
Жертвострастной любви? Он неведом.
Ося ходит за нею следом -
Краткорослый смешной воробьишка,
Очень славный и близкий мальчишка.
Поцелуйщик необходимый,
Замечательный, но не любимый,
То ли братик, а то ли сынок,
Рядом с рослой богинею Зойкой.
По привычке уверенно-стойкой
Добродетельно опекает.
Что потом (хоть стреляй!) не знает.
Между тем - бытие в разливе.
На столичной тусовочной ниве
Зоя с Осей в центре вниманья.
Политические голосованья,
Подписантство. Митинг-протест
Быстроногое время ест.
Музыкальных моментов клавир
Отодвинут. Война, а не мир
С коммунистами, либералами,
Радикалами, левыми, правыми.
Вечный спор с дураками немытыми -
Заскорузлыми антисемитами.
11
Площадь. Аэропорт. Вокзал.
Человеческих криков обвал.
56
Бомбобряки бросают народы
В микрофон охренелой свободы.
Появление Ливневой …Трам!
Затихает базарственный гам.
Челка вверх. И рука вперед.
Лидер "Юной России" не ждет,
Когда в очередь слово дадут
На несчастные пять минут.
- Тишина! Точка! Слушай сюда!
Над страной нависла беда!
Мы должны страну уберечь, -
Начинает Ливнева речь.
Голос Зои - даждь-громодей,
Звонче, яростней и сильней.
На излете вербальной сшибки
Соло звучное верной скрипки.
Митинговые мирно стоят.
В бой вступил музыкант-солдат.
Его слушают оппоненты,
Дискуссанты пестрых мастей,
Пузыри говорильной ленты…
Кто в таланте откажет ей?
Очищаются жухлые лица,
Баррикадный вирус исчез.
Площадь к музыке быстро стремится.
Площадь - друг, а не вражий лес.
Окончание сбора - "поэма!".
Зою пылко благодарят,
57
Приглашают в "сады Эдема"
На фуршеты в Охотный ряд.
Запружинился крошка Ося.
Кулачишки вперед. - Наддай!
Нам пора. - И, толпу отбросив,
Рука об руку с Зоей. - Прощай
Абстиненция бом-тусовки.
Над Москвою зарницы. Жди
Громохода. Мокнут кроссовки.
Опрокинулись в землю дожди.
12
Скамейка в Александровском саду -
Прописка для влюбленной эпопеи.
- Любимая моя, сказать не смею.
Живу, как в лихорадочном бреду,
Уж больше года длятся наши встречи,
Слова ушли, стекли остатки речи.
Ждать не могу! Тону в пучине я.
Возьми меня, пожалуйста, в мужья!
Увлажнены маслиновые очи -
Востока сказка в жарколунной ночи,
И страсть в собачье-преданных глазах.
Закрался в Зою осторожный страх:
"Надежный друг и преданное сердце,
Не глуп и не дурен. Характер с перцем.
Ни да, ни нет становится опасным."
Молчанье. Головой кивок: "Согласна!"
58
Иосиф от восторга очумел,
Краснел, бежал, кричал, фальцетом пел,
Не замечая грусти своей Зои.
В фонтан свалился. Брызгопад устроил.
"Что делать? Счастье Осе подарю.
Пусть радуется. Я его люблю
И не люблю, как принца удалого.
Но нет на свете более родного,
Чем этот олененочек худой.
Решила твердо: Ося будет мой!"
Через неделю в двадцать три часа
С «блистательного» Курского вокзала
Состав ночной направился на юг.
Родителям скрипачка написала:
"Встречайте. Едем. Мой жених и друг
Представиться вам дюже пожелал".
…Пустынный тамбур. Зойку целовал
Иосиф, приподнявшись на носки,
В его кармане - Зойкины очки.
Тьму резал поезд, словно черный сыр.
Мерцал в пространстве звездный Альтаир.
13
Утренний дом. Знакомый интерьер.
Сопит непросыхающий папаша.
Прасковья в слезы: - Зоечка ты наша!
Дай обниму. Э… Что за кавалер
С тобой? Хорошенький. Открытка!
59
Сгребла в охапку мама деток прытко,
В объятьях поцелуйных утопила.
Без паузы взахлеб проговорила
Все, что скопилось в страждущей душе.
Григорий Ливнев в грязном "неглиже"
Качал мослами: - Опохмелка есть?
Дай-ка глоточек. -Гриша, радость здесь!
К нам Зоя в гости. Тут ее жених.
Григорий глазом муторным возник
И брякнул: - Кто девица? Что за хмырь
С ней рядом? Ну-ка, деньги быстро стырь.
Еще сопрут! - Да подожди, окстись,
На дочку посмотри, худая жисть!
К нам Зоя с женихом и москвичом.
Вставай. Накроем стол. Гостей сзовем.
Кадык у Гришки нервенно свербит.
Мордень кривее гнутого овала.
Спекшихся губ срамное поддувало
Раскрылось, как в харчке. - Откуда жид?
Какая принесла еврея пруха
В мой дом? А…Это Зойка, наша шлюха!
Поди-ка прочь ты со своим обмылком.
Описался на монологе пылком
Папанька. Препохабнейше икнул.
Упал на койку. Дернулся. Заснул.
Лик Зои в пять секунд окаменел.
Привстала челка. Мускулы взыграли.
В глазах - две пули. Руки побежали
60
Впредь тела. Нож отточенный висел
На стенке. Полсекунды. Резкий взмах.
Ракетой лезвие швырнулось в пах
Григория. А белый крик Прасковьи
Запричитал: - О горе мое, горе!
Метнулась обезумевшая мать.
Между отцом и Зоей крепость встала
Твердынею. Прасковьюшка спасала
Свою семью, достоинство и честь.
А в Зое клокотало: "Месть! Месть! Месть!
Убью! Освобожу от муки маму.
Доколе ей от пьяницы страдать?"
Иосиф, наблюдая панораму
Деяний скорбных, кинулся бежать
Через дворы, углы и закоулки,
По улицам и грязным переулкам
Вприпрыжку, будто загнанный борзой
Собакой - бедный заюшка косой.
На станции, запрыгнув в товарняк,
Убрался восвояси. Пусть и так.
А Зойку в маминых руках трясет
Она заплакать хочет. Не дает
Ей слезы лить мальчишеский запал.
Папашка недорезанный всё спал.
Ножа возмездье мимо пролетело.
Судьба спасла от следственного дела
Скрипичную Мадонну. Мести штык
В события поэмы не проник.
61

14
Девочка моя, поплачь.
Откройся
На одно мгновение…
На секунду малую.
И пролейся, наконец,
На безводье скорби своей
Неутолимой.
Поплачь…
А я не буду плакать
Рядом с тобой.
Я буду любить тебя
Долго-предолго,
Пока не умру.
И после смерти
Любовью к тебе
Наполнится
Моя мятущаяся
Бесприютная душа.
Скрипку твою
Буду слушать,
Вбирая в себя
Трагическую,
Святоблаженную,
Выстраданную
Твоей мальчишеской
Женственностью
Музыку.
63
Не хочу жалеть тебя.
Переживаю вместе с тобой
Каждый нотку
Твоего окаменевшего плача.
Проникаю в тебя
Без остатка,
Чтобы выпить до дна
Наше горькое море надежд,
Наше убегающее счастье,
Любовь к тебе
Убивает и возрождает,
Опрокидывает и возвышает.
И я перестану дышать,
Если она исчезнет.
Все во мне - твоё…
Поплачь… Можно!
15
Нельзя! Папаше чемоданчик в зубы.
И вон из дома. Кончено. Фарфет.
Трясутся непроветренные губы
У Гришеньки. Чекушки рядом нет.
За шкирку папу резко поднимая,
Из комнатки моментом вынимает
Родителя сердитая дочурка.
Пластами выпадает штукатурка.
Дверь на петлях зуднула -
Зум-скрип-трах!
64
Скатился на приподнятых бровях
По лестнице и сгинул чумовой
Алкопродажный монстр домовой.
Скрипачка засучила рукава:
- Держись, мамуля, пока я жива,
Спокойно будем мы с тобою жить
В столице. Тряпку в руки - грязь отмыть.
В разгромленной наполовину хате
Порядок наведен. Теперь узнать бы,
Во сколько поезд на Москву идет.
Каморку на запор. Прасковью ждет
Необратимый поворот сюжета.
Нормальные, без пьянок, времена.
Волнуется, конечно же, она.
Но ради Зои хоть на кончик света
Готова ехать! Господи, прости
Её на новоявленном пути.
16
Еще два года пронеслись и сгинули.
Карьера исполнительская в рост
Пошла у Зои. Девушку покинули
Тревоги за Прасковью. Мамин пост
На жизненном подворье - вот подмога.
Артиста перегруженного тыл
Закрыт. Концертов и гастролей много.
Не пропадает музыкантский пыл.
Репертуар разновелик, удачен,
65
Контрактов замечательных вагон.
Труд концертантки хорошо оплачен.
Квартира есть. Просторнейший балкон
В цветах. На антресолях дома
Хранится драгоценнейший предмет.
Коллекционной скрипкою Вильома
Снабдили Зою. Лучше скрипки нет.
Высотный звук, пробойно-оркестральная
Мелодия - веселая, печальная,
Мелодия простая и трагичная
Играется легко и энергично.
Жизнь в музыке? Да. Но не забывали
Буй-абоненты. Очень доставали.
Краснел от перегрузок телефон.
И друг, и враг одновременно он.
Утешить ближних Зоечка готова.
Отзывчивость - характера основа
С годами ни на час не умирала,
Счет макрообязательств предъявляла.
А по ночам - карга-усталость жуткая
Хватала. Сон перчаточкой махал.
Слабинок вожделенные минутки
Сближались. Образ Зою посещал
Неведомо прекрасного героя.
Когда избранник вольный позовет
Её в колонноградовую Трою
Или в Москве затурканной найдет?
Фантазий музыкальных покрывало
66
Дарила ночь. И Ливнева вставала
Быстрее обозначить в нотном стане
Скрипичного концерта основанье.
Могучей Волгой растекалась лава
Адажио-аллегрового сплава.
На поле брани богатырь в кольчуге
Бьет ворогов, мечтая о подруге.
К ногам ее, злодеев переведав,
Кладет венок заслуженной победы.
За месяц обессоненных ночей
С гореньем парафиновых свечей
Концерт для скрипки Зоя написала.
И в этом окончании - начало
Стези у композиторских барьеров.
Клавир готов. Все партии проверив,
Несет оркестру рукопись свою.
Маэстро знаменитый Федосеев
Бросает: "Будет время, посмотрю"
17
Затишье перед оркестровой бурей.
Свернулась челка в рыжее кольцо.
Увидит ли маэстро в партитуре
Любимого богатыря лицо,
Сокрытое от взоров в нотных знаках?
Заснула Зоя, так и не поплакав
О суженом, который не случится
В реальности. Без рубежей граница
67
У яви с антиявью. Рубикон
С вопросом безответным: "Где же он?"
Недели через две - аккорд-привет.
Маэстро Федосеев дал ответ.
"Когда на репетицию придете?
Работать над концертом нам пора".
Вскричала челка рыжая - ура!
И замахали крыльями денечки.
Концерт с оркестром. Скрипка, вглубь и вширь,
Минует островов банальных кочки.
Встает на звукорядье "Богатырь" -
Такое получила вещь названье.
О, чудо репетиций! Поворот
Мелодий, темпоритмов узнаванье,
И децибеллов шумовой компот.
18
В крохотном ручейке тремоляций,
На подрастающую ветку первой октавы
Стучится мартле* озябшее. Боже правый.
Крохотное тихозвучие -
Струнноаккорд певучий
Растет, растет…
Соки из земли пьет
И рассыпается трелью
Прозрачной,
как подснежник апрельный.
Смычка широкого взмахи -
68
* Мартле - штрих в скрипичной игре.
Витязь без рубахи,
Еще ребенок, но сильный,
Наливается мощью обильной.
Будущая сила
Ядовитое дерево срубила,
Не тратя энергию и жилы.
Вода и пламя вскормили
Богатыря с нежнейшими глазами.
Уже меч в руках,
Шпоры на каблуках.
Цок-цокает копытами белый конь,
Разгорается битвы священной огонь.
Оркестр заходится в форс-мажоре.
Соло скрипки - решающий голос в споре
Кровавом Витязя и худородных
Асмодеев, бездарно-неблагородных.
Кульминации нижний регистр
Решил успех битвы. Всевластный Магистр
Богатыря с боевого коня снимал.
На зеленом холме богатырь целовал
Спасителя - сверкающий меч,
Снимающий гадкие головы с плеч.
19
Минута молчания. Кого-то похоронили?
Ладонебратания зал полонили
Хлопками после торжественной коды.
Эмоции зала - выплеск свободы,
69
Когда маэстро остановил оркестр…
Поклоны. Смычковые аплодисменты
Оркестрантов. Псевдоангажемента
От слушателей Зое не надо.
У Ливневой супернаграда -
Тепло людское. Рука Федосеева
Дружеская, не фарисеева,
Его ладонь - надежно-твердая.
Зоя на сцене растерянно-гордая.
Симфонический залп - триумфальный дебют.
Есть композитор. Виватный салют.
20
Толпятся закулисные паломники.
Букетов Эверест и поцелуи
От яростно восторженных поклонников.
Прасковья к людям Зою не ревнует.
На двадцать лет она помолодела.
Ей радостен отзывчивый успех.
На дочку хоть столетье бы глядела.
Неподалеку, в стороне от всех,
Кощей Бессмертный.
Стынь-нужда, тревога
В его глазенках. На ступень дворца
Взошел бочком тверёзый недотрога.
Узнала Зоя блудного отца.
- С премьерой…Щас уйду.
Ты, Зойка, гений.
70
Не буду я тебе судьбу ломать.
Бултыхнулся Григорий на колени,
Неистово стал ноги целовать.
Сначала Зоя просто испугалась.
Месть отошла, обиды не осталось.
С коленок пыльных папу подняла.
И молвила (стальная интонация!):
- Такие вот дела. С тобою драться
Мне не резон. Я просто поняла,
Какой мужик ты глупый и убогий.
Живи. Прощаю.
Зойкин профиль строгий
Чуть дрогнул.
Подбородок вверх упрямый:
- Иди в гримёрку… Не бузи… Там мама.
Интервьюеров зыбкие колосья
Достали до печенок. Зоя глядь,
В толпе заздравной вычленился Ося.
Нетрудно малышоночка узнать.
- Я виноват… Я мучаюсь, страдаю,
Что смалодушничал тогда. Прощай.
В Израиль насовсем я уезжаю.
В обетованно-образцовый рай.
Кудрявый локон отвела умело,
Вишневых губ откинула мазки,
Поцеловала пылко, как хотела.
- Будь счастлив. Обижаться не с руки.
Тебя, Иосиф, я не осуждаю,
71
Ты не мужчина, дитятко пока.
Женись скорей. Тебе я разрешаю
Дружить со мною. Вот моя рука.
Еще одним прощеньем разрядилась.
Концерт окончен, и пора домой
К отцу и маме. Но не получилось.
У входа в зал, на площади ночной
Возник, как на волшебном откровенье,
Красавец Витязь - музыки творенье.
Блондин высокий. Пересвет живой.
Глазищи голубые. Взора сила
Струилась. "…Неужели воплотила
Я в жизнь образ оркестровой грезы? Да?
Свершилось? Нет. Не верю. Ерунда."
Стоит пред Зоей вдохновенно-молча
Печальный богатырь. Как нежны очи
И музыкой призывною полны…
- Волхвы, ваш ход?
- Его послали мы
Тебе.
Знакомься с ним без промедленья.
Принять не может Ливнева решенья.
Ослабли ноги. В сердце счастье пело.
Проснулось чувство. Так его хотела
Всю жизнь Зоя. И теперь она
(Как молнии удары!) влюблена.
"Ты мой и ты со мною, добрый рыцарь.
Тебя люблю уже. В меня влюбиться
72
Ты можешь?"
Продолжался диалог
Двух равноденствий.
Нем их страстный слог.
Молчаний вещих растянулся час.
"На жизнь большую Бог сподобил нас?"
Два светлых утра встало над Москвой.
Два сердца рядом. Наступил покой.
Сомкнулись явь и музыкальный сон.
В режиме ожиданья телефон.
Не страшен Зое сотовый плебей.
Стих и в бархан укрылся суховей.
2008
73
СОДЕРЖАНИЕ
С НАДЕЖДОЙ НА ЗАРЮ
"Иконы плачут в будний день"……………… 4
"Гудит в могучей топке пламя"……………... 5
"Всё, что болит и рвёт сознанье"……........... 6
Певице И. Стародубцевой………................. 7
"И если б слезинка (невидима глазу!)"….... 8
"Я должен послать голос свой"……….......... 9
"Я в музыку перевожу слова"…………......... 10
"Иди по щедрому пути"……………................. 11
"Что-то вокруг поменялось"………................. 12
БРАТСТВО РАВНЫХ
"За всё заплачено сполна"……................…. 13
"На стыке рабства и свободы"……...........… 14
Вспоминая Виктора Пелевина ..................... 16
"Лондон. Девятнадцатый век"…...…………. 18
Моя королева Гвен. Триптих……...........…… 20
Фотопортрету Вирджинии Вулф .................. 24
"Индобуддизм" .................................................. 26
"Склонилась ночь над белой нивой"….…... 27
"Суетный мрак за стеною"……..............……. 28
Й. Гайдн…………......................……………….. 29
"Картину мира за окном широким"...…...…. 30
"Артистке Александре Ребенок"........……. 31
«Струйная дева» .............................................. 32
ЗОЯ ЛИВНЕВА. Поэма .................................. 35