Почти сказка. Ступеньки

Стоял посреди города обычный дом, такой же, как и все прочие. Утром он просыпался, вспыхивая фейерверком огней. Жужжал электрическими бритвами, стучал, хлопал, щёлкал  дверьми, окнами, выключателями; звенел детским плачем, хрипел старческими недугами, покрикивал материнскими и отцовскими голосами. Наконец, постепенно успокаивался. Наступал день, и люди расходились кто куда: кто на работу, кто в магазин, дети – в школу и в сад. Дом затихал на время, чтобы вечером вновь шуметь, перекликаясь с уличным шумом, вливаясь в привычное городское многоголосье. Наступала ночь, и дом засыпал, становясь частицей тишины, лишь стёкла в его окнах иногда пугливо вздрагивали от звука проезжающих по улице автомобилей. Так проходили день за днём, ночь за ночью. В одну из таких ночей и произошла та история, о которой я хочу вам рассказать.
   В каждом доме есть лестницы, по которым люди могут подниматься и спускаться. И в нашем доме такая лестница тоже, конечно, была. Вот о ней-то и пойдёт речь. Вернее, не обо всей лестнице, а только о первом  её пролёте, который ведёт от визгливой входной двери к мерно гудящему работяге-лифту. Дети, когда учатся считать, обязательно пересчитывают ступени лестниц, прыгая с одной на другую. Так же всё было и здесь, поэтому сестрицы-ступени знали, что всего их – восемь. Надо сказать, несмотря на то, что все ступеньки были похожи друг на друга, у каждой из них был свой, особенный характер.
   Больше всех выпендривалась 1-я .Та, что была ближе всех к двери.
- Весь дом начинается с меня,- говорила она, когда кто-нибудь наступал на неё или когда ей просто хотелось поболтать. Правда, говорила она тихо-тихо, почти шёпотом, так что слышали её только входная дверь и сестрички-ступени.
   Однажды дверь попыталась ей возразить:
- Но всякий дом начинается с двери,- проскрипела она.
- Вот ещё новости! Ты вообще ни рыба - ни мясо! Одна сторона у тебя снаружи, одна – внутри. Как с тебя может начинаться дом, если половина тебя живёт на улице? Вот когда ты захлопываешься за кем-нибудь из людей и отделяешь его от улицы, вот тогда и начинается дом. А самое первое, к чему в нём прикасаются, - это Я. Значит, я и есть самая главная и самая важная из вас. Меня все уважают, все со мною здороваются.
- И с нами, и с нами здороваются! – Заголосили остальные ступеньки.
- Да, да, с вами тоже! Но только после меня. Дверь, вон, тоже говорит, что с ней здороваются, да ещё и раньше, чем со мной. Но… где это видано, чтобы здоровались руками? Никакая уважающая себя ступенька не позволила бы человеку так над собой посмеяться. Ну! Теперь-то вам понятно, кто из нас самый необходимый, самый нужный? Да с меня, в конце концов, вся лестница начинается! Вы не очень-то воображайте. Не очень-то вы и нужны. Я бы и без вас прекрасно со всем справилась. – И 1-я ступенька гордо замолчала.
Дверь разобиделась, сёстры-ступеньки огорчились, но ненадолго.
   2-я ступенька была самая маленькая. А получилось это вот почему: ведь не все же наступают на самую первую ступень, а только люди старые или малые дети. А мальчишки, например, те прыгают сразу на вторую, а то и на третью. И те, кто спешит, поступают так же, - вот и сточился камень. И ещё она была самой любопытной из них. То дверь расспрашивает: что там, на улице, происходит, то у ботинок поинтересуется: где были, да что делали. Даже с дождинками, что упали на неё с зонтика или с одежды, - умудрялась поговорить, пока они не высохли.
   У 3-ей ступени был отбит небольшой кусочек. Это произошло, когда дом ещё строился, и рабочие носили тяжёлые батареи отопления. Одна из батарей выскользнула из их рук и ударила своим твёрдым металлическим боком прямо по краешку 3-ей ступени, отколов от неё чуть-чуть камня. Рабочие закурили, и один из них одобрительно пристукнул ногой по ступени и сказал:
-Прочно сделано! Это – героическая ступенька! Если бы не она, батарея поломала бы мне ногу.
   И рабочие ушли. А 3-я ступенька не загордилась, и за это сестрицы очень её уважали.
   На 4-ой ступени были две капельки краски, похожие на глаза. За это сёстры называли её «глазастик», но она не обижалась и даже красовалась своей необычностью, но совсем чуть-чуть.
   5-я ступень была самой скромной.
   6-я – самой вежливой.
   7-я – задумчивой.
   А 8-я ступенька была самой мудрой из сестёр, потому что она находилась на самом верху, и ей больше других было видно. К тому же, она могла поговорить с лифтом, и с соседней лестницей, и с теми дверьми, которые вели в квартиры. Она, конечно же, обо всём рассказывала сестрицам, поэтому её любили и слушались.
   Ещё добавим: ступеньки людей любили и были им , по-своему, благодарны за свою нужность-полезность. За то, что с самого своего появления в доме, они знали смысл своего бытия, в отличие от людей, которые их сделали и которые по ним ходили. Смысл – помогать людям.
   Сестрицы-ступени были очень дружны между собой, поэтому и с 1-ой не очень-то спорили. Да и так ли уж важно: кто первый, кто последний? Важно, что все вместе они были лестницей, а поодиночке – просто плоскими камнями.
   Только 1-я ступенька никак не хотела смириться с таким равноправием. Она так возгордилась своей необычностью, что почти и не слушала тех, кто с нею говорил, и любовалась своей важностью и необычностью.
   Когда кто-нибудь наступал на неё, она скрипела и шипела, потому что была неряхой, - вечно на ней были грязь, песок и прочий сор. Но она и этим умудрялась гордиться, говоря:
- Что вы все понимаете? Вот вы – чистенькие, блестящие, а я в грязи да в песке. Зато я почти не стираюсь от того, что люди по мне ходят, а вы? По вам и ногами шаркают, и веником шоркают, а на мне грязь и песок, - как броня! Если и шаркнет кто, - так по песку или по грязи, а мне – всё нипочём.
   Сестрицы-ступени посмеивались, но не спорили.
 И ещё вот что было необычно у этой лестницы: 1-я ступенька была безголосой, она едва слышно шептала, потому что лежала на бетонном полу, а под остальными сестрицами была пустота. Поэтому, когда на них наступали каблуки, они вибрировали-дрожали мелко-мелко и рождался звук, и они отзывались звонко, каждая по-своему. Вот этим их звонким голосам ужасно завидовала 1-я сестрица, но никому не признавалась в этом.
   В нашем подъезде, в одной из квартир жил странный человек. Он отличался от прочих людей тем, что всегда тихо-тихо напевал сам себе разные мелодии. Ступеньки знали, что он сочиняет музыку .
Они слышали, как другие люди говорили, что он Композитор, человек, выдумывающий музыку.
   1-я ступенька его не очень-то жаловала, потому что он был такой рассеянный, что часто об неё спотыкался, когда заходил с улицы, будто не замечал её вовсе.
   Ступеньки дружили с людьми давно, поэтому научились разбираться в человеческих настроениях. Вот и Композитора они давно знали. Он часто спускался по ним к двери, когда весь дом уже спал. Дверь говорила, что он стоит рядом с домом и смотрит вверх, на небо.
- А что там, на небе? – спросила любопытная 2-я ступенька. – На что он смотрит, да ещё так долго?
   Дверь не знала, что ответить и решила спросить у крыши, ведь она тоже смотрит на небо. Крыша долго молчала, потому что не было ни дождя, ни ветра, а она разговаривала только при их помощи. И когда пошёл дождь, крыша сказала, что на небе много всего. Там и облака, и солнце, и звёзды, и луна.
- Если человек смотрит на небо днём, он видит солнце и облака, а когда темно – месяц и звёзды,- гулко говорила крыша.
- А что такое звёзды? – поинтересовалась 2-я ступенька.
- Это похоже на дождевые капельки, когда через них проходит лучик солнца, - отозвалась крыша. – Они крохотные и блестящие, задумчивые и весёлые. И ещё они поют, только очень тихо, и перемигиваются.
   Была ночь, дом давно спал. И тут послышались шаги, и появился Композитор. Он был грустный-грустный. Видно, что-то у него не получалось. Человек медленно спускался, наступая на каждую ступеньку, и они отзывались каждая своим особым голоском, стараясь его утешить. Композитор прошёл семь ступенек, но на самой нижней, вдруг, остановился.
- Странно, - сказал он.
   Опять поднялся наверх, вновь спустился, потом опять поднялся и, спускаясь, гулко постукал каблуком о каждую ступень.
- Их ровно семь, и каждая звучит так чисто и ясно, как нота! Вот эта – «До», эта – «Ре», а эти – «Ми, Фа, Соль, Ля, Си». Э-э-э, да тут ещё одна. Ну, она лишняя, - сказал он о 1-й ступеньке, постучав по ней ногой, - безголосая.
   1-я ступенька от обиды даже ответить не смогла. А Композитор, вдруг, улыбнулся:
- Я напишу для вас музыку, пусть это будет песня. А назовём мы её так: «Ступени, поющие звёздам».
   Он собрался было уходить, но вернулся и, обращаясь к 1-ой ступеньке, сказал:
-А ты будешь нашим слушателем. Поверь, это большое искусство.
   1-я ступенька подулась немного, а потом улыбнулась, потому что поняла - она научилась слушать, слушать других...
   Потом человек ушел, и его долго не было, почти всю ночь. А перед самым утром он вернулся и принёс с собой два деревянных молоточка на длинных-длинных ручках и тетрадь с нотами. Сначала он, проверяя, постучал молоточками по каждой из ступенек, и они звонкими голосочками отозвались ему. Он кивнул головой – ДА! И под его умелыми руками ступени запели, и весь дом от двери до крыши услышал дивную мелодию лестницы. И эта песня, взлетев под самую крышу, вырвалась наружу сквозь чердачные окна и взлетела в небо, к утренним звёздам. И, взяв их искристую ясность, бросила вниз блёстками росы.
   И мелодия эта была так прекрасна, что все: и дверь, и крыша, и дом, и люди в нём, и звёзды, и ветер, и весь-весь мир подхватили эту песню и улыбнулись…
   Ты её слышал? Прислушайся! Она звучит в каждой улыбке, в каждом добром слове, взгляде, в каждом счастливом человеке.
- А в несчастном? – спросите вы. – А в равнодушном?
   Отвечу:
- В несчастном человеке мелодия звучит, но тихо и грустно, а в равнодушном – её нет. Равнодушный – так же безголос, как наша 1-я ступенька.
                Спасибо Всем!
Особенная благодарность поэту Любовьь за изменение характера 1-ой ступеньки.