Поэма повесть о жизни моей. Часть 1 прод. ст 3

ПОЭМА "Повесть о жизни моей". Часть 1(продолжение стр. 3)
 
Прочитано 1525 раз
 
Страница: <<1 2 "3" 
 
Дедам отдельно дом отстроив,
решив им так-то не мешать,
немного отдохнуть себе позволив,
отец стал о своём дворце мечтать!

Мечтал, мечтал и всёж надумал,
себе отгрохал дом большой,
с размахом о семье подумал,
а семя проросло и урожай - двойной!

Приплод пошёл богатый,
родилось cразу два,
мальчишка и девчонка –
двоих мать не ждала!

Мальчишка – крепкий малый,
девчонка - слабенькой была,
мать закутав в полушалок,
в духовку тёплую клала!

Слаба совсем была девчонка,
Никто не ожидал, что выживет она,
но баба Эмма взялася за ребёнка-
теперь ребёнок – бабушка сама!

Баба Эмма – наша Гросмама,
сама слабенькой была.
Помню часто, что болела
и ходила что едва!

Всё домашнее хозяйство,
и в дому, и на дворе,
приходилось на Готлиба,
помогали ему все!



А какие плёл корзины,
всякой формы, влечины,
выбирать умел лозины,
самой гибкой гибизны!

Дед был крепок и силён,
ему за восемьдесят было,
на стоге сена стоял он
и вершил его на диво!

Ещё к деду мы вернёмся,
много будет что сказать,
а сейчас мы обернёмся,
чтоб о двойне рассказать!

Вилли мальчика назвали,
в честь дядьки старшего его,
так и брата деда звали,
что в Америку ушёл!

Вместе с ним ещё бежали
Якоб – брат, Луиза и Кристина
революцией народ пугали,
а в Америке не жизнь – малина!

Кристян тоже собирался,
с остальными убежать,
только план, увы, сорвался-
была больная у них мать!



На вокзале уже были
и билеты на руках,
но врачи запрет пустили
на всю семью – прям на путях!

Тиф обнаружили у мамы,
а с ним в Америку нельзя,
никто не мог предвидеть драмы
и то, что с ними будет апосля!

Они на память там-же снялись,
на чемоданах сидя и стоя’,
а что поделать, и остались,
жизнь начиная всю с нуля!



Кристян в середине с белой бородой и шляпа
Фердинанд, по праву руку от него, и с бородой,
Готфрид – по леву руку от Кристяна
Готлиб слева и Мария на его плече с рукой!

Мария за Форша замуж вышла,
семью новую создав,
корень Форшев преумножив,
жизнь для Форшев всю отдав!



Мы немного углубились,
в корни древние мои
и неплохо потрудились,
вороша былые дни!

Было лето полусотого года,
фотографы редко бывали в селе,
но если бывали, снимался весь «город»,
на память снимались – не только себе!

Семьи разбросаны были по Свету,
Светом тем звался Советский Союз,
письма, цензура и нету просвету,
цепи, оковы держали тот ВУЗ!

На память снималось и Палевско племя,
тоже им было кому, что сказать,
братьям и сёстрам в дурное то время,
хотелось что было и есть показать!



Смотрите на фото и делайте вывод,
семья оживает у всех на виду,
в сорок седьмом был первенца выход,
через три года их пять на ходу!

Два фэзэушника в кепках с кокардой,
сводные братья - с равного года:
материн - Ваня, отца - Александр
оба ровесники разного рода!

В центре мальчонка беловолосый,
Пальчонок - от папы и мамы чуток,
а пишет Вам строчки седоволосый,
трижды инфарктный уже старичок!

Вилли сидит на коленях у папы,
видно на фото, что было тепло,
видно так же на брюках у папы,
Вилли «наделал» – уже потекло!

Мама Мария и дочка Мария,
у деда Готлиба Мария сестра,
что их связует – сказать не боюсь я,
Езус Мария – Мария свята!



Ну, что ж, мы и это фото уже посмотрели,
узнали, речь о ком здесь идёт
и, как бы этого вы, не хотели,
рассказ о них дальше пойдёт!

Хочу, друзья, остановиться,
на тех красавчиках двоих,
что формою своею не стеснялись погордиться,
наслаждаясь завистью других!

Себе представить захолустья,
в котором жили мы тогда,
нельзя нисколько без сочувствия
и фантазии жульвернского ума!

Пройтись в посёлке в чёрной форме,
у всех прохожих на виду,
не это ль было верхом форса-
«Смотрите, фэзэушники идут»!

Они учились в Колывани,
за сотню вёрст с Зеленоклина
подолгу не было ни Шуры и ни Вани
скучали девочки их Галя, Ира, Лина, , , ,!



А что вытворяли эти ребятишки,
когда собирались вечерком!
С девчатами играли в кошки-мышки,
и прятались, частенько, под кустом!

Один раз, как-то, среди лета,
учить задумали бычков,
чтоб те запрыгивали с лёта,
на тех, что ставили рачком!

Так, в козла-прыжок играя,
бычок запрыгивал на тех,
кто проиграв в козла и вылезая,
на четвереньках – потешал тут всех!

И вот, представь бычка зимою!
Он уже не тот, что летом был!
Его пригнали к водопою
и он, чему учили, не забыл!

А тут, на речку, к водопою,
бабка Агада пришла!
С ведром нагнулась за водою-
чуть богу душу не дала!

Бычок узрев, похожую фигуру,
над прорубью нависшую крючком,
не долго думая, а с дуру,
на бабку бросился прыжком!

Что было тут, о боже,боже
такое трудно описать,
когда, кто видел страха рожу,
его нельзя пером писать!

Бабка бедная упала,
от столь тяжести большой,
дико, дико закричала-
стала вдруг совсем больной!

Все , кто были здесь, на речке,
все попадали ничком –
«Задувайте, люди, свечки-
не то со смеху помрём!»

Ой, признаюсь Вам, читатель,
сам до слёз я хохотал,
а что писал тебе писатель,
я воочию видал!



Историй много всяких было,
что дети взрослые творили
и в памяти ещё не всё остыло,
и то, как подросточки шутили!

Допустим шуточка такая-
стоит, к примеру, туалет-
(хоть это шутка и не злая)
в него "кидать" дрожжей пакет!

Сначала вроде бы всё тихо,
катаклизмов нету никаких,
проходит время – дерьмо лихо,
всё затопляет, как морской прилив!

Никто сначала и не понял,
откель такие чудеса,
пока их Шурка всех не донял
и не поймали мудреца!

Признался он где научился,
проказам всяким и чудить,
и от того, что повинился,
решили сходом – отпустить

А вот ещё его проделка,
я не забуду никогда,
всего лишь навсего безделка,
а в память врезалась тогда!

Часы настенные с кукушкой,
у деда были на стене,
цепочка длинная с игрушкой-
еловой шишкой на конце!

Каждый вечер эту шишку,
мой дед подтягивал к часам!
Я видел на часах медведей-мишку
и порой, натягивал цепочку сам!

Но вот, к вечеру – солнышко садилось
часам так-эдак к десяти,
цепочка с гирей опустилась-
часы тикать перестали и идти!

Дед мой очень удивился!
Быть такого не могло,
чтобы грузик опустился-
ещё ж на улице светло!



Подозренья и улики
пали все вдруг на меня!
Дескать я вокруг вертелся
и проделка то моя!

Дед подумал, что я гирю
силой вытащил на низ-
цепь скользнула, пролистнула-
получился тот каприз!

Но на завтра повторилось-
часы не стали больше бить
и кукушка вовсе скрылась
и не хочет говорить!

Через день подвох раскрылся,
с цепью видели внучка-
«Вокруг палец цеп крутился»
у хулигана мальчика!

До меня не доходило,
как могло такое быть-
цепь на месте - вот так диво,
цепь не можно отрубить!

То, что цепи звенья гнутся,
я тогда не мог постичь,
только Шурка мог додуться
кусок цепи утащить!

Цепь вернулася на место
и кукушка куковать-
стали вновь часы отменно,
время дедушке считать!

Хватит, думаю, проделок
нам от Саши вспоминать-
не пора ли нам про девок
и про Ваню рассказать!

Ваня тихий, скромный малый,
прямо Шурке – не чета
и не столько был удалый,
а был добренький всегда!

Помню Ваню я на лыжах,
он со школы приходил,
я смотрел с окна землянки,
когда мимо проходил!

Он учился в Горбунихе,
что за шесть верстов была,
где-то жил он на квартире,
дома был, один-два дня!

Помню сумку его с лямкой
через левое плечо,
ту, что сшила ему мамка,
скроив из старого пальто!

Да, такое было время,
не о сумках речь была,
выжить, выжить – вот проблема,
сплошь, у каждого – одна!

Помню, как он сани
и собаку рисовал,
«Нарисуй ещё мне, Ваня,»
я к нему всё приставал!

Помню смутно, на горбушке,
часто Ваня нас таскал,
а я шлёпал по макушке-
он петухом тогда кричал!

А вот мама говорила,
как гусяточек он пас!
Года два тогда лишь было-
вот, послушайте рассказ!

Дело было то – весною,
зелень выросла уже,
гуси выпарив – семьёю,
щипали травку на лужке!

Мама с Ванею сидела
и гусяточек пасла –
вдруг, куда-то захотела,
быстро – быстро и ушла!

Ваня малый-
пастух бравый,
чтоб гусята не ушли,
брал за шейку,
держал крепко,
и смеялся от души!

В кучку складывал прилежно-
ручкой гладил нежно - нежно
и гусята все лежали, не пищали,
не бежали, а лежали не дыша,
всё лежали и молчали,
пока мама не пришла!

Так наш Ваня - пастушок,
пасти мамочке помог!

пр.следует
 
 
Страница: <<1 2 "3" 
 
30.07.2010  Последнее изменение:  03.12.2011