А знаешь...

А знаешь, папа, помнится хорошее.
Назло всему и в общем – вопреки.
Но прошлое… На то оно и прошлое.
Есть в памяти такие уголки,

Где сами оживают страхи детские –
И мамин плач, и водочный угар…
И сплетни торопливые соседские…
Так тщательно забытый мной кошмар.

И снова счастье – солнечными бликами,
Уютное… Но чуточку горчит,
И радость детства снимками размытыми -
Как будто нет скандалов и обид.

Пунцовые пионы в день рождения –
Я знала и ждала подарок твой.
…Но прошлое не знает возвращения,
А в настоящем – голос неживой,

Надтреснутый, роняющий безжизненно
Какие-то ненужные слова…
Я снова возвращаюсь к дому мысленно –
В нем жизнь отныне теплится едва.

…Болеет мама. Папа пьет без устали.
До рвоты, до безумия – но пьет.
Они когда-то жизнь свою запутали,
Казался лучшим выходом развод,

Но мучают друг друга до сих пор еще
Без малого – полвека. Столько лет
Прошло, пока мой папа стал чудовищем,
Орущим - мат на мате – пьяный бред.

С таким остервенением и злобою
Он пропивает жизнь – за годом год.
Я больше удержать его не пробую –
Его ничто не свете не спасет.

Сжимает горло горькая бессонница,
Укроет ночь звенящей пустотой,
Как взгляд остекленевший остановится,
Застынет за невидимой чертой…