Поэма. повесть о жизни моей. Часть 3 ст. 1

 ПОЭМА "Повесть о жизни моей" Часть 3 ст. 1
 
Прочитано 614 раза
 
Страница: "1" 2 3 >>
 
Скоро ль-долго ль, но когда-то,
конь наш согру одолел!
Пришлось ему, видать, не сладко
он изрядно попотел!

Дав коню поотдышаться,
снова тронулись мы в путь.
Здесь я мог и пробежаться,
свои ноги разомнуть!

Соскочив с телеги прытко,
по песочку босиком,
побежал я сбоку швытко,
соревнуясь с Пеганом!

А конь бежал, бежал
равномерною трусцою
и я его не обгонял,
довольный сам бежал собою!

«Щас будет скоро Ерестная,» -
отец меж тем , промолвил мне -
«Садись скорей, здесь свора злая -
она покажет, брат, тебе!»

И правда,
только мы в деревню заезжая,
собрались её вскоре пересечь –
набросилася свора очень злая,
нас готовая,
вперёд сожрать, чем пренебречь!

Поддав коню бичём и торопливо,
понукая бедную лошадку матюгом,
отец занялся отгоном шелудивих,
надоедливых собак – их гнал кнутом!

Ну, наконец, деревню миновали,
мы ехали, как прежде, здесь одни,
собаки неохотно отставали -
у нас ещё была дорога впереди!

Сейчас пошла дорога по-над бором,
уже я видел гладь Обской воды,
мне казалось причудливым узором,
игра цветов бегущей там волны!

Здесь в первый раз увидел столь воды я!
Здесь в первый раз увидел я такой поток!
Здесь в первый раз увидел корабли я!
Здесь впервые я услышал их гудок!

Гудок протяжный и печальный,
с надрывным хрипом и тоской -
слышал в нём я крик прощальный,
далеко летевший над рекой!

Как будто он совсем прощался
и улетал навечно в никуда,
откуда уж никто не возвращался,
как будто исчезал он навсегда!



Такое видел я впервые,
чтоб целый дом плыл по реке
и человечики живые
пешком ходили по воде!

Я слышал шум какой-то непонятный,
с боков крутящихся колёс,
какой-то шлёпающий голос и невнятный
рассказывал, куда он дом понёс!

И труба дымилась в доме постоянно,
и топилось почему-то летом здесь –
мне это очень показалось странно –
пошто же летом дрова жечь!

О том, что это пароходы,
отец мне позже объяснил:
и что законы существуют у природы,
и что происходит распределенье сил!

А что касается тут силы,
то я заметил уж давно,
что наш коняшка пегий милый,
со мною утомился заодно!

Я утомился ехать на телеге –
уже который час трястись,
конь утомился ту телегу -
который час уже тащить!

Да и солнышко ещё влияло
разморило оное меня
тем, что ласково так пригревало,
уходя от полудня.

И закимарил так я незаметно,
пригретый тёпленьким лучом,
так сладко, безмятежно, безответно
чудесным, детским, беззаботным сном!

Мне снилось, будто я летаю
на нашем пегом скакуне,
ногами босыми болтаю,
держась за гриву, сидя на спине.

Несёт меня моя коняка
над гладью вод реки большой.
«Постой, постой»-кричу-«чертяка,
не то собьёшь трубу собой»!

А он не слушает и мчится
минуя дым над той трубой.
Это мне как будто и не снится -
я не во сне, я там живой!

И конь мой по воде уж мчится,
и вижу уж волну я за собой,
и коршун в небе вон кружится,
и небо высоко над головой!

И впрямь, мы едем по воде.
Коню воды почти по брюхо.
я мчался по воде во сне -
и на яву я вижу, что не сухо.

Ельцовочку беспечно я проспал.
По заводи мы едем не глубокой.
Ногами до водички я достал
и так же беззаботно ими шлёпал.

Через заводь перебрались мы свободно.
На берегу на том уже ждала
друга дорога – если будет вам угодно,
та, что мне на долго, долго будет дорога.

Нам нужно было ехать дальше
до старой Нижней Каменки.
Не бывал я здесь когда-то раньше.
Здесь в первый раз играл я в камешки.

Когда подъехали мы к Каменушке,
в честь которой и деревня названа,
увидел я несметное количество – игрушки,
что речка ребятишкам принесла.

То были гальки всевозможного калибра,
разнообразной плоскости и кругизны.
И разрисованы, похожие на тигра
неописуемой для Лёньки красоты!

Здесь были серые, зелёные, цветные,
блесящие и гладкие, как лёд,
узорные, кривые и смешные
голубые, в крапинку, имевшие налёт.

Узрев такое-то богатство,
у Лёньки разгорелися глаза
тут же он попал у гальки в рабство -
такого он не видел никогда!



В миг корманы были полны.
Набил их Лёнька до предела - до нельзя
и огорчался очень, когда волны
отступали, гальку «люкс» с собою унося.

Не мог ходить от тяжести бедняга,
пытался гальки все с собой забрать,
уж выглядел совсем он, как бродяга,
что милостыню должен собирать.

Отец, увидев положение плачевное сыночка,
решил помочь от тяжести избавиться ему
и предложил сынку (бывший малого росточка)
играть в оладушки, то бишь ударить по блину.

Идея оказалася удачной.
Отойдя в сторонку от волны
где вода была особенно прозрачной
все гальки раскидали на блины.

После этого пошли с отцом мы в лавку
он должен был там что-то мне купить,
не молоток, не гвозди, не булавку,
а форму школьную мне длжен был вручить.

Ведь я хотел так сильно попасть в школу!
Я всем и вся порядком этим надоел!
И вот, свершилось наконец, что я обнову -
форму школьную прям в лавочке надел.

Не будем углубляться в изъясненьях,
что обуревало мной тогда,
степень моего удовлетворенья
превышала все границы торжества!

Здесь же папа мне купил
огнестрельное оружие.
Массу мошек я убил
что летали тучею!

Переспали у кого-то,
где не помню я сейчас,
а на утро по восходу
собрались в район скатать.

В район спалкать легко сказать,
на деле ж очень сложно:
во-первых, на ту сторону попасть,
а без лодки невозможно.



Река большая - не Лосиха!
Теченье быстрое опять;
поди проверь – неразбериха,
река не будет течь воспять.

Отец нашёл такую лодку
и переправщика при ней.
За переправу одну сотку -
(отца зарплата - пара дней)!

Лодки были без моторов,
да и не было таких.
Не слышно даже разговоров
было, о моторах подвесных.

Долги ль, скоры ли дороги -
перебрались мы на ту,
леву сторону той Оби,
за большую очень мзду.



Мы в Ордынске - центр района.
В Чайной первый наш привал.
Хлеб от белого батона,
чай, который ни пивал!

Впечатлений уйма, горы!
Двухэтажные дома!
Легковые тут моторы!
Церкви чудны терема!

Магазин - чего тут нету!
Я такого не видал!
А большу таку конфету
целый час почти сосал!

Мне купили здесь тетрадки,
карандашики цветны
и каки-то там закладки,
и ещё одни штаны!

Ух, сколь за день было много
всякой всячины – всего!
Если взять ещё с дорогой -
рассказать мне будет что!

Всё бы было очень чудно,
не случись со мной того,
что заставило к полудню
меня оставить одного.

На обед вернулись к Чайной,
чтоб к обеду что поесть.
Боль почувствовал отчайно,
что пришлось ажно присесть.

Затошнило, лихотило,
дурно стало мне совсем.
Ходить не мог, мня заносило.
Я болен был буквально всем.

На руках отец в больницу,
меня безчувственным принёс.
Поместили нас в светлицу -
окна прямо до небёс!

Местный врач – хирург, светила,
Пётр Борисыч, принял нас.
Рассказал отец, как было -
диагноз вышел в тот же час!

«Пендицита» приступ было -
моё плохое житиё,
от того и замутило -
затошнило бытиё.

«Пендикс» будем удалять,
не случись чего дурного.
А пока мол полежать -
подождать денька – другого.

Папе ж надо на работу!
Он уехал в тот же день,
передав о мне заботу
на больничный трудодень.

День прошёл, а мне всё лучше
и бочок уж не болит!
День - другой, а я всё круче
и не нужен Айболит!

Третий день. Сижу на улке
и скучаю по «домой».
Вижу вдруг, что в переулке
Ваня - брат пришёл за мной!

Было радости примного!
«Давай скорей пойдём домой!» -
бросился к нему с порога -
«Я здоров! Я не больной!»



И пошли тут приключенья
с Ваней, едучи домой!
После, стали сновиденья,
что случилося со мной.

Дело к вечеру уж было,
когда с Ванею вдвоём,
добрались мы до обрыва
и пошли вдоль, бережком.

Мы искали, где бы лодку
нам найти, чтоб переплыть.
Я уж стал менять походку,
стал скулить и сал тут ныть.

Но, на счастье, подвернулся
дядька - бакенщик один.
Он нам только улыбнулся
и нас в лодку пригласил.

Повезёт он нас на остров
в домик бакенщика там.
И не бойтесь, мол, там монстров,
мол, спокойно будет вам.

Вот и остров. Уже вечер.
Воон там домик старика.
Вот уже начался ветер -
волны бьёт о берега!

Всё сильнее ветер дует!
Всё сильней волна шумит!
Вот уже гроза бушует!
Вот уже и гром гремит!

Всплески, всполохи и вспышки,
с громом, чуть не по воде!
И ни граму передышки,
чтоб укрыться бы хоть где!

Наконец-то добежали
до спасенья своего,
а в избушке нас уж ждали -
нас всех видели в окно.

Мокры, грязны и продрогши,
завалились в домик сей!
Обсушились, пообсохли -
похожи стали на людей.



А за окном уж утихала
гроза ужасная из гроз,
как будто тоже приустала
от силы бури и угроз.

На топчанах переспали.
Ваня с Лёней на одном -
друг ко другу поприжались
и свернулися волчком.

Что им снилось? Кто их знает!
Разве можно щас сказать!
В жизни всякое бывает!
Было важно вместе спать!

Утром рано, вместе с солнцем,
что над Обью поднялось,
брызнул луч в тоё оконце,
где так сладко им спалось!

Жизнь их детска продолжалась
вместе с этим лучиком.
Им лишь только встать осталось,
чтоб успеть с попутчиком!
 
 
Страница: 1 2 3 >>