Наталья Мартишина. Рябина Ходынского поля

Рябина Ходынского поля

Доктору  Гаджи  Дибирову 


1. Уголок  Москвы


Огнь рябины, Ходынское поле…
Старый жёлтый изношенный дом…
Новомодно-бурливая воля
Современной Москвы за углом…

Здесь же – просто пыланье рябины,
Будто переливается кровь
Под лучами осенне-седыми…
Наше Солнце, как наша любовь,
Как  наш Бог – самовластье процесса.
Кто сказал, будто жизнь – существо?
Всё дикарство, все грани прогресса –
Это всё же одно вещество.

Мы для Бога равны – не как дети,
Как для Автора буквы в словах.
Огнь рябины горит на планете,
Над Ходынкою – пепел в ветрах.

Я сгорю, я ведь тоже рябина.
И меж нами различия нет.
Я огонь своих строчек дарила,
Как растение – пламенный цвет.

Все мы связаны Божьей любовью,
Сроднены в воплощеньи одном.
Гроздь рябины с Ходынского поля
Я взяла… И теперь – перелом
Там на веточке тонкой…
    Зачем мне
Перелом этот помнить, как свой?
Ах, как хрупко горящее время,
Чуть прикрытое жёлтой листвой!

Ах, как счастлива я этой долей –
Видеть, чувствовать, жить и любить!
Капли ягод, Ходынское поле,
Паутины волшебная нить…




2. Гроздь рябины


Кисть рябины, алую, как сердце,
Я тебе в ладонях принесу.
Осень. Невозможно наглядеться.
Листопад в синеющем лесу.

Сладостен и горек, ало-ярок,
Прост, как Солнце, дёшев, словно кровь –
Кисть рябины, спелый мой подарок,
Скажет про несмелую любовь.

Не слукавит, нет, не отвернётся –
Вся в ладонях, вся перед тобой
Гроздь рябины, алая, как солнце…
Пусть горит и греет, милый мой!





3. Московские  призраки


Белые, как медленное слово,
В тихих Хорошевских тупиках,
В жёлтых арках – призраки былого:
Образы Ходынки, тёмный страх.

То сливаясь с гипсом серых статуй,
То – с дверями сталинских домов,
Словно дым костров, связуют свято
Былей явь и будущую новь.

Здесь им так легко передвигаться –
В октябре, под золотом рябин,
Под зелёным запахом  акаций –
Средь домов, доживших до седин.

Нет здесь шума нынешних проспектов,
Нет слепых ваганьковских тишин.
Только две-три улочки из спектра
Всей Москвы – для духа, для души.

Вот и ходят призраки былого.
О своём – несказанном – молчат.
Только смотрят, как всё новых, новых
Привечают бабушки внучат.

Каждый здесь нашёл себе участье…
Даже я, прохожая, гляжу
На чужое небыльное счастье –
К своему добавки не прошу.

Можно всё понять и исцелиться  -
Здесь Отрады-Утешенья храм.
Здесь, у Солдатенковской больницы,
Свет земли и неба – пополам.





4. Розановский  корпус


В осеннем дне, спокойно-золотом,
В кленовых тропках Боткинской больницы
Так хочется и помнить о былом,
И безнадёжно заново влюбиться.

Здесь словно бы возможны чудеса…
Сторожка госпитальная прохлада
Минувших дней, и дремлют корпуса,
Храня всё то, о чём болтать не надо.

Сакральный ритм служенья всех веков
Притягивает: кем здесь входишь в мир ты?
Здесь смешан запах сухости бинтов
Со влажным, размягчённым духом спирта.

Вот зданье довоенных древних дней.
Рабочий день истёк, и за часами
Текут мгновенья из свеченья в тень –
Мир, будто храм, покинутый жрецами.

Всё пусто: окна тёмные молчат,
Видны громады в операционных
Из белых ламп; не станет отвечать
Никто моим мечтам неутолённым.

Но кажется: откроется опять
Окно; из ближних стен на красный корпус
Ты выглянешь, чтоб просто подышать –
Так сладостен и свеж осенний воздух.

Меня увидишь – слова не сказать…
А проблеск холодеющего солнца
На окна льёт блестящую печать –
Как будто вновь к работе вспыхнул соллюкс…







5. Яблонная  аллея


Вдоль аллеи – аркады из яблонь,
Сладкоплодных породистых груш.
Будь я деревом – думаю, я бы
Не боялась ветров или стуж.

     Белопышное чудо цветенья
Дарит эта аллея весне.
Неужели все эти растенья
Говорят меж собой в полусне?

«Я дышу», «Я люблю» - и иные
Всё друг другу послания шлют…
Меж корнями пути земляные
По летящей планете идут.

О, как призрачны знанья мирские!
Как в них много блажной чепухи!
…Как Господь пишет судьбы людские,
Так поэт сочиняет стихи.








6. Боткинская больница


Перекрёст Хорошевских проездов…
И куда бы ты здесь ни пошёл,
На все стороны света – известно:
Всё равно будет всё хорошо!

Здесь былое Ходынское поле
Сопричастностью к боли живёт,
Здесь  - край неба: высокая воля
Манит сердце к стремленью в полёт.

Даже улица здесь – Беговая.
По делам горожане спешат.
И квадригу коней поднимает
Ипподрома живая душа.

Над толпой, над оседлостью будней
Пусть над пропастью быта летит
Эта диво-скульптура…  Как чудно
Гладь московского неба блестит!

…Позади и война, и разруха,
Впереди – только светлая даль!
Кони резвые бодростью духа
Втопчут в небыль любую печаль.

…В век  былой здесь, у старого Яра,
Бились, словно бокалы, сердца.
Мировые носились пожары,
Чтоб огнями в лампадах мерцать,

Танцевали под звоны цыгане,
Чтоб назавтра опять танцевать,
Территорий бесценные ткани
Утром будут кроиться опять…

Рядом всё: и беда, и величье…
Далека, что величье, беда…
Слушать странные возгласы птичьи
К Яру ехали в ночь господа…

В старце молится сердце дитёнка,
Краток век, чтобы чудо создать…
И построил купец Солдатёнков
Целый мир, где досель – благодать.

Где целительный дар врачеванья
Всё бесплатно готов исправлять,
Где любовно к любому дыханью
Милосердно склоняется Мать…

И безвестные, в белых халатах
Этот образ незримо несут
Все врачи… Утешенья-Отрады
Дивный храм возвышается тут.

Новый корпус старинной больницы
Встал под сень серой массой своей,
Будто держит – чтоб жизни продлиться –
В сильных дланях сердечки людей…

Вижу здесь незабвенно-живые
Тени в славе деяний своих…
Монументы – столбы верстовые –
Установлены в память о них.

И когда ухожу по аллее,
Что к больнице меня привела,
Говорю: ни о чём не жалею,
Я брала больше, чем я дала!

Я взяла вдохновенья дыханье,
Я слыхала, как сердце земли
Бьётся рядом под арками яблонь,
Бьётся рядом от неба вдали.






7.  Алые  часы


Заснежены деревья… Полутени
Искристы, и морозный воздух тих.
И я спокойна. Замерли сомненья.
Я здесь одна – а будто за двоих.

Я вижу этот розановский корпус,
Где розово-старинны кирпичи.
Я не печалюсь. Жизнь чиста, как воздух.
Больничный двор в космической ночи.

Свет не горит в холодном оперблоке –
Разглядываю окна со двора…
Там новые часы электротоком
Отсчитывают время до утра.

Здесь склёвана к морозам вся рябина,
Все капли красных ягод – дочиста,
А там алеет времени картина:
Из алых точек числам нет числа.

Меняются, пульсируют, играют,
Считают миги, будто ворожат.
А здесь снежинки падают, не тают,
Мерцинки невесомые дрожат.

О чём я написала эти строки?
Не знаю, только больше не хочу
Быть  нервной, нерадетельной, жестокой,
Жить не под стать великому врачу.








8. 4.12.


Всё в мире – ложь, мир – океан обмана, -
Мне говорят, - культура – лишь игра.
…Больничный храм Козьмы и Дамиана
Стоит за корпусами. Вглубь двора
Я прохожу. Темны, массивны двери.
Храм невеликий стар и неказист.
Как бы с высот гордыни и безверья,
К земле припасть спешит кленовый лист.

Откроешь дверь – на смену безразличью
У озарённых светом райских врат
Снисходит необычное величье –
Сознание всего, чем ты богат.
Творенье Божье, ты средь океана
На тверди веры: здесь твоя семья.
Мария – Мать, Христос – твой Брат желанный,
Козьма и Дамиан – друзья.











9.     Последний снег


Снег на гривах бронзовых коней...
Беговая улица грохочет.
А воспоминания ко мне
Всё никак тропинку не протопчут.

Старой почты низкое крыльцо…
Запах сургуча ушёл в былое.
Снег, как дети, гладит мне лицо:
Хочет знать, сейчас оно какое.

Как мало радуг в небе над Москвой!
Как радуги редки в московском небе…
И этот переулок Беговой
Живёт, мечтая о воде и хлебе.

О чистоте воды из родника,
О хлебе с золотой озимой силой…
О, как близка и как ты далека,
Страна моя – единая Россия!

Привязались все мои пути
К этой незатейливой округе:
Здесь нельзя и шагу мне пройти
Без напоминания о друге.

База «Скорой помощи» в тиши…
Парк великой Боткинской больницы…
Словно строки песен вдоль души –
Из машин сплошные вереницы.

Хоть мало радуг в небе над Москвой,
Хоть радуги редки в московском небе,
Хоть этот переулок Беговой
Бежит, мечтая о воде и хлебе -

Пусть непременно сбудутся мечты,
Пусть новый день поёт в небесной сини!
Моё воспоминанье – это ты,
Моя надежда – Светлая Россия!


3 октября 2008 – 3 апреля 2009.










                Память сердца




Мои дорогие читатели!
Вот что писала  "Медицинская Газета" о герое этих стихов:

"4 декабря 2008 года не стало одного из славных врачей России: Дибирова Гаджи Сурхаевича. Ему было 75 лет, 50 из которых он был на страже народного здоровья: работал терапевтом в Ахвахской районной больнице.
Полвека горская больница была связана с именем Дибирова: от начальных своих времён, от становления, до нынешней образцовой клиники. Гаджи Сурхаевич не сделал научной карьеры, не имел громких званий, хотя в своё время молодому таланту предлагали работу в одном из лучших московских стационаров. Он выбрал то, что было по сердцу: неприметное служение в малом селении России.
Кому-то дано  совершать открытия во врачебной науке, зажигать в обществе яркие звёзды своих имён, но именно на таких подвижниках, как доктор Дибиров, держится сама основа медицины.
Врач по профессии, митрополит Антоний Сурожский писал: «Сделать сложную операцию – вопрос технический, а заняться больным – вопрос человеческий, и этот момент самый значительный, потому что сделать техническую работу может всякий хороший техник, но вот человеческий момент зависит от человека, а не от техники…»
Это горение сердца, незаметно отданного людям, не исчезнет: оно мерцает в тысячах человеческих судеб".

Мой рассказ о герое цикла "Рябина Ходынского поля" можно прочитать на "Прозе.ру" Он называется "Сердце горца".