Случай в Парке Горького

В Парке Горького Химера
разорвала пионера,
а поскольку химерична –
разбросала хаотично.

Но – поднявшись, шасть до дому,
сладострастием снедому,
где – неведомо откуда –
раздаются стоны блуда.

Что-то чувствует родное
наш почтенный пионер,
что-то словно неживое,
обаяшка-пионер.

Но мальчишка не дрожит,
потому что необжит.

Взорвалась, как Супернова
жизнь, и нету в ней эспри…
Всё, что было в ней родного,
улетело изнутри.

Он, вчера как будто русский,
для людей как будто свой,
он идёт походкой труской
угловатой, неживой.

Где его большие глазки,
где его бодрящий дух,
где логические связки,
где рассудок, страсти друг?

Весь талант души бездонной
он на стерву променял,
он своей любви законной
прямо с полу не поднял.

А она стелилась прямо,
в предвкушенье трепеща…
А теперь – земля да яма
в редких ниточках хвоща.

Что ж! пусть скажет слово грусти
иноземный чародей,
пусть земля меня отпустит
до ботиночных гвоздей.

Под луной, большой, но сдельной,
из могилы я пророс,
элегантный, твердотельный,
популярный, как Христос.

Пусть, о страсти повествуя,
буду в душу я играть,
пусть, чужую страсть рисуя,
о своей надсадно врать.

Пусть чужак мне жизнь укажет,
словно в сердце – ржавый болт,
оборвёт в груди, развяжет
химерический дефолт.

*

шумит и всё монотонней
как эхо мёртвых из рва
шумны и призрачны кони
закат на века кровав

но пафос сраженья вытек
как будто желток за белком
и вряд ли лишний эпитет
того кто спит глубоко

излечит от вас ребята
заката что искренне чуж
от в прошлой жизни заката
застывших кровавых луж