Ладожский обоз

Взывает голод чёрно-белым сном
В мольбе своей, и сам к кому не зная;
И мать ребёнка, с испитым лицом,
Бессильно его гладит, засыпая.

Но в равнодушье зла трепещет жизнь;
И злой мороз невольный избавитель, -
Он за черту не допустил фашизм
И сам в строю стоит, как победитель.

Зима вдруг подарила новизну,
И озеро покрылось тонкой коркой.
А шанс даётся каждому в войну -
Бредёт обоз, прикрывшись ночью – шторкой.

Упряжек было триста пятьдесят
С раскрытыми от голода санями;
За тех коней молился Ленинград, -
Они же, лёд дробя, лишь ржали сами.

На берег вышли в ледяной броне, -
Стал пищею подснежный мох да травы;
Зато с мукой вернулись «на коне»,
Всех накормить желая, а не славы!

И цепь потом пошла автоколонн,
Но конный полк не покидал дороги, -
К апрелю лишь остался батальон,
Который продлевал у жизни сроки.

И как сказал тогда их командир,
Товарищ Муров, подводя итоги:
«Мороз сюда нас первых пригласил –
Последними уходим за пороги».

Возможно, мать, осталась, та, жива, -
И хлеб из той муки сосала кроха;
Дорога жизни создана была.
А лошадям прибавка - малость моха.

2009/переработано 2011

Илл. фото из газеты советского периода