Бездна
в тире, в дегустации прошлых минут
и вывернут /вынут/ давно и последние сутки,
последние сутки сегодня уже окончательно ждут
а я вот побуду вон тем свежепахнущим мальчиком,
когда за плечами вполне заурядная наша семья,
и в венах гудит, клокочет внутри барабанщиком.
и поступь легка... и я не уверен, что я.
когда по утру, просыпаясь в пропаших сиренью рассветах,
отдернув дремоту, кидаясь во объятия дня,
теряешься весь, непонятно зачем, в этом где-то
и манит реальность, уводит, часами в кармане звеня
а я вот побуду вон тем в пеленках и розовощеким
безудержно веря, что я, по-младенчески, крут
и кажется мне: все мои промежутки далеки
и кажется мне: не меня окончательно ждут
я сам ухожу /нет стою/ на краю узнаваемой бездны,
и вся эта жизнь за прозрачной её кисией.
я сам ухожу /нет бегу/ и бежать бесполезно
остановленный резко, отравленно-мраморно-злой
что тебе? что во мне для тебя, Вездесущая, надо?
я вылез из кожи и в другую конкретно залез
своего в голове безголосого вечного ада
мне достаточно, хватит! /в километрах, и граммах, на вес/
и Она же, конечно, нет-нет не моргает, не плачет, не стонет,
не зовет, не гремит, подожжет, не убьет
Она где-то внутри кроваво ожогово-воет,
Она где-то внутри терзает и ласково мнет.
я стою и молчу на краю ... да, наверно, Вселенной
подожду... откровенно и нагло Она подождет:
кто из нас пропадет и сольется конечно-мгновенно,
когда тот, что напротив, торопливо и прямо шагнет?
01.12.2011
Свидетельство о публикации №111120103632