Леокадия

               
               
    В середине июля в средней полосе стояла почти тропическая жара. С раннего утра столбик термометра был уже  на цифре плюс тридцать.  Люди буквально плавились на раскалённом асфальте, а придя домой, бессильно растекались по диванам и креслам. Иногда город накрывался ливнем дождя, но через каких-нибудь полчаса поток спасительной воды утихал также внезапно, как обрушивался. И всё-таки, все были рады хотя бы этой возможности побыть вне изнурительного пекла. Пляжи и  водоёмы не вмещали всех желающих и были плотно забиты людьми с утра до позднего вечера. Народ как мог, старался  выживать в условиях длительного безветренного зноя, плотно нависшего над  городом.
Зина сидела дома. Каждое утро она заставляла себя пойти куда-нибудь поближе к воде и спасительной прохладе, но стойкая депрессия удерживала её в четырёх невыносимо душных стенах. Самочувствие ухудшалось с каждым днём и ей вновь вспомнилось  время, когда она мучилась и страдала от подобного состояния, правда это было  много лет назад.  В то лето Кирилл сказал, что  у него больше нет желания быть с ней, а потому она должна без ненужных сцен оставить его утончённую натуру в покое.  Он встретил  классную девчонку, о которой мог только мечтать, и был  счастлив, как никогда. А главное, и она отвечала ему взаимностью. Он даже не вспомнил о том, что за месяц до этого Зина сообщила ему, что ждёт ребёнка.  Кира уплывал на  волнах новой любви, и отнёсся к её словам, как к рядовому сообщению о перемене погоды.  Он  лишь  повёл плечами, приподнял брови и, слегка скривив губы, сказал, что она не маленькая, чтобы загружать его бабскими проблемами, с которыми вполне может справиться сама. Зина ничего другого и не ожидала, но всё-таки надеялась, что  Кира поведёт себя по-мужски и найдёт другие слова. Но этого не произошло.
 В то время Зина жила c бабушкой, родителей своих она не помнила, они оставили её почти сразу после рождения. Разбежались в разные стороны и  не напоминали о себе.  Бабушка частенько горестно сетовала  по этому поводу и, всхлипывая вслух, жалела внучку. Сокрушалась, что ей досталась такая горемычная доля. Зина росла замкнутой,  застенчивой, в старших классах сторонилась  даже одноклассников. В компаниях сверстников чувствовала себя ненужной, а потому никогда туда не стремилась. В десятом классе у неё появилась не близкая, но всё-таки подруга, иногда они вместе делали уроки, но сразу после школы она вышла замуж и уехала с мужем. Зина опять осталась  одна. Она была немногословной, но при этом достаточно начитанной, имела неплохую библиотеку.  Больше всего  любила фантастику, за что бабушка прозвала её выдумщицей. По окончании школы Зина подавала документы в библиотечный институт, но не прошла по конкурсу. Встретила  Киру. Ему  повезло больше, он - приезжий из глубинки парень, стал студентом.  Весёлый, бесшабашный, не перестающий шутить, он сразу понравился Зине. Её влекло к нему, и она прощала ему многочисленные несерьёзные выходки, и даже то, что  всё время их пребывания вместе  он не переставал, открыто заглядываться на своих сокурсниц.
Кира поселился у неё сразу, как не стало бабушки. Зина тяжело переживала, совсем замкнулась,  и в это время ей очень была необходима поддержка. Семейной их жизнь назвать было нельзя. Кира жил то у неё, то в общежитии, но всё-таки они были вместе, и она чувствовала себя  не такой одинокой.  Позже она устроилась работать в книжный магазин, сидела целыми днями на кассе. Платили ей неплохо, и им с Кириллом вполне хватало на стабильную скромную жизнь. На работе она сблизилась с Леокадией Витальевной – хозяйкой магазина, женщиной волевой и резкой.  Тихоня Зина  приглянулась ей сразу, и она взяла над ней  шефство.
- Эти свистушки пробьют себе дорогу везде, а ты, дурёха, запутаешься на простой тропинке,- уверяла она Зину, когда они   пили чай в обеденный перерыв.
 В свой кабинет  на чай Леокадия приглашала только её. Другие у властной и самолюбивой Леокадии не вызывали  доверия, и потому не могли рассчитывать на её расположение. Однажды  узнав,  с кем живёт  Зина, она сказала:
- Девочка моя, да как только он выучится,   слиняет с твоих разносолов в другой терем. Это же типичный прилипала. Останешься одна с ребёнком. Думаешь, он о нём позаботится,  твой студентишка?
 Слова Леокадии оказались пророческими. Кирилл ушёл, не оглянувшись. Зина сознательно старалась загрузить себя работой, чтобы как можно меньше времени проводить дома. Там навалившееся чувство одиночества поджидало её в каждом углу.
 Благодаря настойчивому требованию строгой начальницы, Зина без отрыва от работы окончила вечерний техникум, и получила специальность бухгалтера. Леокадия со знанием дела помогала Зине, чтобы та могла успевать на лекции и вовремя сдавать экзамены. Зина была обязательной, техникум закончила с красным дипломом, в работе старалась, как могла, угодить  строгой начальнице. Всё шло спокойно, по наезженным рельсам.
- Ты мне потом всё с лихвой отработаешь, девочка моя, - говорила Леокадия.- Мне верный бухгалтер нужен, как воздух.  Придёт время, и ты меня выручать станешь.
  Эти её слова спустя годы нашли своё подтверждение.

И вот  - Кирилл!
Зина с каждым днём чувствовала себя всё хуже.  Леокадия заметила это сразу.
- Так, - начала она не издалека, - этот мерзавец, надо думать,  слинял. Потому как ты  начала его встречать не только  обедами, но ещё и токсикозом.
 Она недовольно закурила и уставила свой пронзительный взгляд на Зину. Затем, не дождавшись ответа,  продолжила:
- Теперь этот дипломированный, спонсированный все его нищие студенческие годы твоими заработками, перелетел на другое дерево вить гнездо с новой  трясогузкой. А ты остаёшься опять же  не в накладе, а с весомым прибытком, на который он, как я понимаю, не претендует. Бери и пользуйся всю оставшуюся жизнь. Некий подарок с далеко не барского плеча.
- А что? Дети  - и есть  подарки,- со слезами на глазах ответила ей Зина.
- Это конечно, да вот только подарок подарку рознь. Без иных подарков жить гораздо проще. Слишком дорого они встают  именно принявшей стороне.
- Да какая разница, кто, - продолжала отбиваться Зина.- Квартира есть, заработки есть. А ко всему прочему, и Вы у меня есть, Леокадия Витальевна. Это тоже подарочек будь здоров, и так запросто не каждому даётся.
- Ну, допустим, с этим не поспоришь даже при желании,-  она широко улыбнулась и посмотрела на Зину знакомым тёплым взглядом. - Но, девочка моя, я столько душевных сил вложила  в твою жизнь, что мне не всё равно, как этот прилипала выпрыгнет из неё. Взять, конечно, с него нечего. Но это сейчас, а потом всё может очень измениться, и  сумма под названием алименты может быть не такой уж маленькой. Вдруг этот прилипала не всю жизнь в паршивых овцах проходит. Такие частенько взлетают, сколько  не ощипывай. Хотя, с другой стороны, на своё  сокровище ты - взрастившая его одна, будешь делить права,  с непутёвой нищей стороной при первом её желании. А захочется ли тебе с ним  делиться? Это ещё вопрос! Начнёт  на себя  тянуть, в отцы набиваться. Пусть катится, большего подарка он тебе не сделает, а поплакать  заставить - может, как пить дать. 
Зина утвердительно кивнула головой, она доверяла Леокадии почти во всём, а уж в этих вопросах и подавно.
Из роддома её встречали девчонки с работы. Леокадия в это время гостила у сына в Европе. Она прислала поздравительную телеграмму, в которой было написано, что в качестве подарка малышу приготовлен чемодан детских вещей.
По возвращении Леокадии, Зина сразу же вышла на работу, до этого она работала с документами дома.  Найти няню  Данилке помогла заботливая начальница. У неё в родстве числилась  пожилая бабуля, доставшаяся ей в наследство от предыдущего мужа. Она охотно согласилась растить мальчика за небольшие, но стабильные деньги. Бабуля жила одна, строго на пенсию, и ещё один гарантированный заработок ей был очень кстати.
 Когда Даньке исполнилось два года, Леокадия решила познакомить Зину с сыном своего  близкого приятеля, с которым у неё были давние романтические отношения. Парень Зине не очень понравился, но по настоянию начальницы она всё-таки стала с ним встречаться. Он был моложе  на пять лет, выглядел грузным, а потому казался даже старше. По всему было видно, что Зина  его тоже не очень впечатлила, но его отец настойчиво советовал продолжать отношения именно с ней, и сын поступил именно так. Папа был главой их  довольно обеспеченной семьи, и многие важные вопросы были под его неусыпным контролем.  Илья имел своё жильё, но  не торопился жить отдельно. После знакомства с Зиной,  благодаря настойчивому нашёптыванию  тёти Лики, он переехал  в свою квартиру.   
 Встречались они недолго, отец Ильи и Леокадия   быстро сговорились о свадьбе, и активно взялись за её проведение. Свадьба была немногочисленная, но и скромной её назвать было тоже нельзя.
Жить молодожёнам предстояло на территории мужа. Его квартира была  больше и  богаче по убранству. Отец Ильи  для единственного сына денег не жалел, тем более, что тот покорно выполнял его волю, и как потом оказалось, во многом. Квартиру Зины решили сдавать до тех пор, пока не вырастет Данька. 
- За этим парнем будешь, как за увешенной деньгами ширмой,- говорила ей Леокадия.- Это самое важное в жизни, поверь умудрённой годами женщине. Эмоции проходят быстро, не успеешь их вкусить в полной мере. За них не спрячешься и в тарелку  не положишь. А надёжность и ощутимое состояние оздоравливают и тело, и душу. Так будь здорова, девочка, как можно дольше. Это нужно тебе и твоему ребёнку.
Зина слушала и соглашалась. Она все годы жила с ощущением одиночества, с самой юности, когда стряпала и стирала для Киры. Вдоволь наплакавшись после его ухода, она одна два года поднимала сына. Мальчик рос спокойным, послушным, болел редко. Няня хорошо смотрела за ребёнком, и Зина относилась к ней с особой душевностью, но в садик всё-таки Даньку отдала. Старушка не была согласна  с таким решением матери, но Зина видела, что ей уже тяжело заниматься подросшим пацаном. Возраст сказывался, болезни обострялись всё чаще. И  Данька стал охотно ходить в сад.
Семейная жизнь с Ильёй протекала ровно, без захлёстывающих эмоций и переживаний. Зина легко влилась в новую обеспеченную жизнь. Муж был человеком уравновешенным, любил рыбалку, охоту, и всё свободное время проводил за этим занятием. Она никогда не ущемляла его интересов  и не шла  наперекор. У Ильи была своя  сформированная жизнь, и менять что-то в неудобную сторону не входило в его планы. К  Даньке он относился ровно, что очень радовало Зину. Не старался казаться заботливым отцом, но и не обижал. В воспитание практически не вмешивался, и за тем, что мать покупала для ребёнка, не следил. Поначалу они  настороженно проводили время совместно, но потом, видя, что каждый принимает их союз с должным пониманием, успокоились, и жизнь приобрела голубые краски покоя. Через пару лет  Илья стал брать жену на охоту и рыбалку. Познакомил со своей давней компанией. Тихая Зина почти сразу всем пришлась по душе.  Она умела быть ярко-видимой, когда это было необходимо, и  могла незаметно раствориться там, где  явно была лишней. Сын рос, он уже пошёл в первый класс, когда на её спокойно-обеспеченном горизонте неожиданно появился Кира.   
 Они столкнулись случайно. Зина легко выпорхнула из машины и поспешила в супермаркет, он - выгружал из тележки купленные продукты. Она узнала его не сразу. Да и он, похоже, не сразу сообразил, что перед ним - тихоня Зина из его бурной студенческой жизни. Она просто любезно улыбнулась ему, как  покупателю, невольно загородившему дорогу. И тут по знакомо выгнувшимся бровям, в удивлённо-устремлённом на неё взгляде она вдруг узнала Киру. Зина машинально кивнула ему головой и удивила  улыбкой. Такого Кира не ожидал. Все годы ему казалось, что Зина таит на него обиду, и меньше всего хотел встретиться с этой тихоней, дабы избежать ненужных объяснений, а возможно, и слёзных сцен. Он намеренно не интересовался  её дальнейшей жизнью, опасаясь быть втянутым в  омут её проблем. А тут - такая  встреча. Кира застыл в напряжении,  и молчал.
-Здравствуй, Кир. Ты как здесь? Я думала, ты давно уехал отсюда.
- Уехал, приехал. Не люблю однообразной жизни. Меняю ландшафт за окнами при первой возможности. А ты прекрасно выглядишь. Замужем?- по его удивлённому выражению лица было видно, что он  и сам не понял, зачем задал этот вопрос. Он резко осёкся и боязливо уставился на Зину.
- У меня всё в порядке. Живу.
Кира привычно скривил губы и не так уверенно и расковано, как в юности, мотнув головой, облегчённо выдохнув, спросил:
- И как же тебе удалось так обустроиться?- он слегка кивнул головой в сторону припаркованной машины. - Помнится, сноровки у тебя не было ни в чём. В оборотистых девчонках  не ходила.
- Ты просто  оценивал меня неправильно, - ответила Зина, не переставая удивлять его своим спокойствием.
- А что мне тебя было оценивать? Что ты алмаз, что ли какой? Обычная девчонка на моей студенческой тропе.
- А как ты? Женат, дети?- словно не слыша его слов, продолжала Зина.
Видимо, её уверенность неприятно подействовала на Киру. Выражение его лица  приняло сердито-развязный вид. Он явно занервничал.
- Ладно, живёшь и живи. Молодость прошла, и всё, что в ней было - тоже. Встречи, воспоминания - это всегда было не моим. Я в фантазёрах  не ходил и сейчас этим не увлекаюсь.
И он, махнув рукой, торопливо забрав продукты, двинулся на выход. Зина, неприятно ошарашенная, пошла вглубь торгового зала. В голову не шли никакие мысли, кроме тех, что Кира так и остался к ней  безразличен, а она ещё не один год помнила о нём и надеялась. Впоследствии она  не раз вспоминала его удивлённый и раздражённый взгляд. « Всё, абсолютно всё, вычеркнул из памяти, - думала она. - Ни о чём не захотел вспомнить…».

Неожиданно свалившаяся неприятность отвлекла её от навязчивых мыслей о Кире. Леокадия, отдыхавшая в это время в Крыму, неудачно упала и получила  оскольчатый перелом ноги. Зина в срочном порядке была вынуждена вылететь к ней и находиться там два долгих месяца. Данька на это время остался с Ильёй и няней. Наконец врачи разрешили  забрать Леокадию домой. С большими трудностями женщины отправились в путь.

 Вернувшись домой, Зина разрывалась между работой, семьёй и уходом за Леокадией. Требовательная начальница не принимала услуги ни одной сиделки, которых ей заботливо находил отец Ильи. По её мнению, они были неискренни и нечестны в своих заботах.  Она напоминала ушлого капризного лиса из детской сказки, хотя её жизнь в эту пору была далеко не сказочной.
 Болезнь затянулась.  Леокадия с трудом передвигалась без посторонней помощи даже по квартире. Зина разрывалась между семьёй и уставшей от этого состояния начальницы. Бесконечные консультации и посещения больниц результата не давали. Леокадия то впадала в истерики, и могла подолгу плакать, то сидела, не разговаривая ни с кем по нескольку дней. Дела на работе резко пошатнулись, и как ни старалась Зина заменить начальницу,  ничего из этого не получалось. По настоятельной  просьбе приехал её сын,  Леокадия продала  магазин,  и уехала с ним в Европу на дальнейшее лечение. Первое время она писала и звонила часто, но дальше их общение стало эпизодическим, а потом сошло на редкие поздравительные телеграммы. Отец Ильи говорил, что Леокадии там живётся совсем худо. Она не может ужиться со снохой и взрослым внуком, на этой почве у неё часто бывают депрессии, и чем всё это кончится, он даже опасается предполагать.
Мотаясь между двумя домами, Зина совсем потеряла счёт времени. Да и отношения с Ильёй стали приобретать незнакомые оттенки. Муж всё чаще пропадал то на охоте, то в командировках. Иногда звонил, но по  разговору Зина чувствовала, что состояние их семейных дел его мало интересовало. Зина, привычная к их ровным неэмоциональным отношениям, старалась не особенно углубляться в неприятно навязчивые мысли. Но, когда в квартире раздался звонок и незнакомый женский голос сообщил ей о том, что у Ильи вот уже год, как растёт ребёнок, Зина была ошарашена. С трудом дождавшись мужа, она впервые за их совместные годы, первая начала разбор полётов. Как она и предполагала, Илья не стал отпираться и подтвердил, что ребёнок у него действительно есть. Правда, жить с его матерью он не может, так как она замужем  за очень влиятельным человеком, партнёром отца по бизнесу. И если всё откроется, то отец может лишиться многого, если не всего, а стало быть, и они тоже.  Он негодовал.  Метался по квартире и не знал, что предпринять, чтобы уладить назревающее крушение привычных всем отношений. В данной ситуации его больше волновал бизнес отца, и его дальнейшая жизнь. Подвести его он опасался достаточно серьёзно. Зина, поняв, что дело принимает скандальный оборот, замкнулась и решила не торопиться в действиях. Илья убедительно и доходчиво объяснил, чем рискует она и Данька, если эта правда вылезет наружу. Рассудительная Зина, поняв серьёзность ситуации, тотчас примерив на себя положение некогда процветающей и уверенной Леокадии, начала думать, как помочь мужу не завязнуть окончательно, и не сломать их налаженную жизнь. Перепуганный Илья ухватился за её желание помочь, как за спасительную соломинку. Зина провела в раздумьях не одну бессонную ночь, даже пыталась посоветоваться с Леокадией, но этого у неё не получалось. Тогда она стала думать, чтобы сказала ей в данной ситуации мудрая начальница. Решение пришло само собой. Оно было трудным, но, как ей казалось - правильным.
Когда-то тихая, нерешительная Зина начала действовать. Она убедила Илью рассказать обо всём  отцу - сделать его их верным союзником, опереться на его опыт и положение, и действовать сообща. Терять-то они тоже будут не поодиночке. Всё-таки он в данном вопросе играл не последнюю скрипку, и абсолютно был не в курсе того, что уже год, как имеет внучку. Выслушав мужа о  подробностях его романа,  и тонкостях семейной жизни матери его дочери, она направилась прямо к ней. Время терять было нельзя. Разговоры могли выйти из-под их контроля, и тогда всё должно было обернуться более чем скверно.
 Неожиданный приезд Зины был ударом для любимой женщины Ильи. Но тихая и уравновешенная Зина сумела повести разговор так, чтобы та поняла, что она приехала к ней за помощью, и за принятием совместного решения. Две женщины, трясясь от переживаний и опасений, старались быстро понять друг друга и, в конечном итоге, были рады тому, что их встреча состоялась, и они не оказались ярыми соперницами. Напротив, у них были одни и те же задачи: сохранить свою давно налаженную далеко не бедную жизнь. Дочери Ильи недавно исполнился год, сын Зины заканчивал шестой класс. Материнский инстинкт взял верх и  сделал своё благое дело. Они договорились действовать сообща.
Уже позже (по рекомендации отца мужа) Зина предложила Виктории вместе окрестить детей и стать их крёстными матерями. Это был реальный шанс  отцу многие годы видеться с дочерью без особых препятствий, не вызывая при этом ненужных  слухов. Виктория согласилась  сразу, но ей предстояло ещё суметь уговорить мужа - человека определённых жизненных позиций и устоев, и это было делом непростым. Он не хотел видеть близко со своей семьёй чужих ему людей.  Здесь Зина взяла в помощники отца Ильи. Она решилась сама рассказать ему всю правду. Только в этом случае он бы неукоснительно встал на их сторону, и эта правда осела бы только в нём. Илья мучился и страдал, он не знал наверняка, как поведёт себя его несговорчивый отец. Но Зина уверенно настаивала, и всю неприятную часть объяснений взяла на себя. Их разговор прошёл нелегко, но результат был всё-таки предрешён. Свёкор обещал всё обмозговать и помочь, но  разговор с сыном категорично отложил до полного своего уравновешивания. Он достаточно сильно «вышел из берегов» и довольно красноречиво, и бурно воспринял полученное известие. Илья ждал, Зина тоже. Через месяц отец сам вышел на  разговор с ними обоими. Он давно знал своего внушительного партнёра по бизнесу, и заявил, что просто так незнакомому человеку влиться в его семью тот не позволит никогда, а посему, нужно время и терпение. Зине и Виктории надо суметь чаще пересекаться, чтобы всё выглядело так, будто они настолько сдружились, что это и явилось причиной такого решения.
С готовыми предложениями Зина поехала к Виктории. Та в свою очередь обещала всяческую поддержку, и охотно приняла этот вариант. Для начала женщинам надо было где-то вместе отдыхать длительное время, и Виктория начала обработку мужа. Она убеждала его, что ребёнку просто необходим тёплый климат и море месяца на два, три. И умоляюще просила устроить её в каком-нибудь приличном для проживания пансионате. В конце концов, любящий муж сдался, и отправил жену с дочерью в Крым. За границу ехать Виктория наотрез отказалась, сославшись на то, что так она сможет чаще и дольше видеть любимого мужа, без которого очень скучает. Следом за ней туда срочно отправилась Зина с Данькой. Колесо знакомства закрутилось на полную силу. Илья и его отец опекали Зину со всех сторон. Она держала свёкра в курсе всех дел и строго следовала его рекомендациям. Общие страхи настолько сблизили женщин, что они буквально привязались друг к другу.  Даже персонал считал их чуть ли не сёстрами. Они повсюду были вместе.  Данила был уже достаточно большим парнем, и практически не доставлял никаких хлопот. Он целыми днями пропадал на море, прибегал домой только для того, чтобы наспех перекусить.  Быстро сдружился с местными ребятами. Они уходили на несколько дней в походы и возвращались, полные впечатлений и новых планов. Зина радовалась за сына, и не противилась его новому увлечению. Она охотно помогала Виктории, забот двух женщин на одного ребёнка хватало вполне. Периодически к Виктории приезжал муж, общался с Зиной, и она не вызывала в нём отрицательных эмоций. Содержанием ребёнка и женой он был вполне доволен, тем более, что Виктория на всё это время окружала мужа глубочайшим вниманием. А Зина играла роль заботливой няньки при малышке. Илье приезжать было строжайше запрещено.
К началу учебного года женщины разъехались по домам. И теперь уже их частые встречи не вызывали недоумения или вопросы ни у кого. Ближе к  Новому году детей окрестили.   Счастливый дед готовился встречать званых гостей.
Тревоги постепенно улеглись, жизнь снова потекла по наезженным рельсам. Зина частенько навещала крестницу, а следом - Виктория с дочерью гостили у неё.
И вдруг опять знакомое недомогание. Зина не сразу обратила на него внимание, а когда поняла в чём дело, не на шутку испугалась. Ей предстояло объяснение, и не только с мужем.   С кем советоваться на этот раз, она не знала. Ничего не сказав мужу, она отправилась на разговор со свёкром. Выслушав её, тот  не смог сразу сказать ничего определённого.  Зина ходила смурная и без настроения.
«Всё повторяется, - думала она, - Кира и Илья – люди разные, да и она  в этой ситуации -  жена, а не подружка. Но есть ещё Виктория, и их с Ильёй  отношения. Как сложится тут? Вдруг у Ильи всё разладится, и он возненавидит её и ребёнка?»
Зина тянула время, и не решалась на разговор с мужем.
А тут ещё ко всему от Леокадии пришло слёзное письмо. Она просила устроить её в любое уютное гнёздышко недалеко от них. Постоянные нервные напряжения отрицательно сказывались на её выздоровлении, и она решила вернуться, во что бы то ни стало. После продолжительного семейного совета было решено поселить её в квартире Зины. Счастливая Леокадия незамедлительно начала паковать чемоданы, и уже совсем скоро сидела с Зиной на её кухне в полном счастье и умиротворении.
«А может посоветоваться с Леокадией,- думала Зина.- Нет, тогда придётся слишком много объяснять, а это было исключено».
Немного отдышавшись, и очень быстро насладившись радостью возвращения, Леокадия сама завела этот разговор.
- Девочка моя,- начала она, пристально глядя на свою любимицу, - если ты думаешь,  что я ещё и ослепла там, на чужбине, так могу тебя разочаровать. Тебя снова одарили и ты опять в затруднении. Что на этот раз? Как я понимаю не принимать подарок уже поздно. Так кто он, этот благодетель?
- Илья, - выдохнула Зина.
- Интересно, какой? Я знаю только одного, и он на это имеет полное право. Или я что- то пропустила и это что-то самое интересное? Не таись от тёти Лики, она тебе уже родная.
Зина продолжала молчать.
- Ладно, - согласилась Леокадия,- дело, видимо, действительно серьёзное. Буду думать. Хотя над чем думать вслепую? Но всё равно у меня теперь есть реальное занятие в жизни, буду перебирать варианты возможных ситуаций. Буду их записывать, может, на каком-нибудь варианте ты зацепишься и выплывешь без шума, и пыли. Тётя Лика жизнь знает и ей нужно чем-то заниматься!
 Сидя рядом с ней, такой уверенной и решительной женщиной, Зине и самой становилось как-то немного  спокойнее. А тётя Лика с азартом писателя – фантаста засыпала Зину разными вариантами. Она давно соскучилась по  амурным делам, и теперь пылала в полную силу своей одарённости. Иногда Зина не могла удержаться от смеха, слушая очередной вариант тайной любви в интерпретации пылкой тёти Лики. Она хохотала в голос, обнимала свою утешительницу и говорила, что ещё немного, и она точно разгадает все её секреты. Но сколько не пропадала Зина у верной Леокадии, а разговора с мужем  надолго избежать не удалось.
Когда Зина с тревогой в голосе сообщила ему важную новость, Илья, несколько смутившись, всё-таки расплылся в  улыбке.
 - Я – многодетный отец! И у моего отца будут настоящие наследники. Чем он может быть недоволен на этот раз?
Он размашисто развалился на диване, закинул ногу на ногу и стал глубоко вдыхать воздух.
- А как же Вика?- нерешительно спросила Зина.
- А Вика  живёт с мужем. Так уж у нас сложилось. Между прочим, не хуже, чем у всех. Главное  - у меня есть и любимые, и дети.
Зина кинулась Илье на шею.
- Так у нас ничего не изменится в нашей жизни?- спросила она, доверчиво заглядывая ему в глаза.
- Изменится,- утвердительно кивнул муж,- состав семьи изменится. Размножаемся, и всё у нас идёт по плану, как у нормальных деловых людей.
- А как ты Вике об этом скажешь?
-  Подумаем  с отцом на пару. Он снова дедом будет, пусть втягивается и в этот воз. Своё везёт, не чужое. Он мне ещё спасибо скажет со временем.
- А вдруг скажет совсем другое?
- А что ещё он может сказать?  Его мечты сбываются. Ну, с небольшими отклонениями. Ну, так в каком деле их нет?
Зина была на седьмом небе от счастья.
- Так, отец признал ребёнка,- рассуждала довольная Леокадия, когда Зина светящаяся счастьем прыгала по  кухне.- И что было разводить такие тайны? Ты, Зина, и впрямь выдумщица.
- Вы просто неповторимая прелесть, - обнимала её Зина.
- Скажи мне, кто  этого не знает, или придерживается другого мнения,- гордо глядя на себя в зеркало, парировала начальница. - Если бы у меня была такая сноха, я бы книги начала писать, и открыла бы с ней общий магазин по их продаже. Она смачно и глубоко затянулась сигаретой, а потом, откинувшись на спинку стула, зычно запела: «Ни о ком не спрошу, ничего не скажу, на знакомом платке все узлы развяжу».
Зина смотрела на неё глазами, полными обожания.