У него, наверное, тонкие пальцы

У него, наверное, тонкие пальцы
И коричневые глаза,
А еще у него на душе страсти
И такая же пьяная на плечах голова.

А теперь он спокойно спит,
А теперь все стало на место,
Только у меня до тошноты стыд,
Что не сказала, как в мире мне тесно.

Моя нежность живет от него отдельно
И дарится она вовсе не тем, кому
Изначально предназначалась небом,
Кому стоило бы жить рядом с ней.

А у меня к нему выжигаемое металлом
Такое чувство неправильно-сложное,
А у меня для него нет обмана,
Только в мире моем спертый воздух.

А у него для меня молчание,
такое
Что вдруг сдавит горло,
он не хотел –
Нечаянно,
влюбил и оставить уже слишком поздно.

А у него смех, как у Бога на паперти
И слова, что режут нутро,
Я теперь для него обязательно,
Я теперь как игрушка –
 Его.

Благородно, честно, все просто:
Он живет в фарфоровых снах,
Я люблю никотиновый воздух
И топлю его образ в стихах…

Голос сложный, такой, вы знаете
И не любит глаза антифриз.
У меня к нему до боли в горле - занято
Сердце уходит в пятки,
Туда,
Знаете,
Вниз...

Я из тех, кто влюбляется сложно
И из тех, кто поверит всегда.
У него руки теплые, увы,
Невозможно,
Что б коснулись на днях меня.

У него мир из пенопласта, у меня
Вроде дышит и до сих пор жив.
Выжигаю я все напрасно
И надеюсь, что хватит мне сил..

У него крепкий сон от скуки:
То ли думает, то ли молчит,
Я его сообщениями мерею сутки,
Я для него как ненужный приз.

А у него ко мне то ли жалость,
То ли чувство какое-то долгое,
Я в руках бы его сжалась
И осталась в груди -
Колкая…

А у меня любовь не на показ:
Она где-то забилась в углу,
У него есть несколько фраз,
Которые пустят меня ко дну.

Я зарылась в стихах и прозе,
В строках книг, которые так люблю.
Он заливается на выходных Амброзией
И не лезет, как Вечный, в петлю.

Лечится сексом, алкоголем и никотином.
Я для других являюсь серотонином.
Промолчит, насупится, что же
Я для него как обуза,
Как в сердце ножик.

У него смешно двигаются уши,
А меня воспоминания душат.
В нашем городе стало поздно светать –
Мы не ляжем вместе в пустую кровать.

У него слова по несбыточному,
У меня металл в голове.
Люди идут вниз по накатанной,
По накатанной
Им колее...

У него воплощаются страхи во сне.

Я не Ахматова и не Высоцкий,
Он не станет для меня Маяковским,
Не Карла Бруни и не Полозкова:
Снимаю с себя эти приторные оковы.

Он, скорее, похож на Вселенную,
Такую огромную, как дыра
Я же рисую бренную
Жизнь и начало холодного дня...

Сигареты, молчание, кофе.
Она нежно гладит меня,
Он невидимый
Такой
Напротив
Запах любимого Человека-огня.

У него ко мне чувства так, не очень,
У него слишком много масок
У него под дождем ноги ждут автобуса
У обочин
И художник не для меня…

У меня к нему нет порывов,
У меня к нему только свет,
Я протерла ковры все до дырок,
Станцевала последний рассвет.

Моя девочка теперь улыбается,
Облокотившись плечом на карниз,
Моя девочка счастлива,
Знаете,
И я, не боясь, смотрю вниз…

У него галстуков шелковых много
И совсем нет портмоне.
Он клеймит мне спину подковой –
Я меняю взгляды в душе.

У меня к нему много молчания,
У меня к нему адская боль,
У меня к нему шаг отчаяния
И такая всепожирающая любовь…

P. S. /Зачитала ей хриплым голосом,
Расставляя на место углы,
Ей понравились эти полосы,
Что во мне проведены/.

29/ 11/ 2o11 year

K.