Песню! Запевай!

С высоты прожитых лет, вспоминая эпизод из своей курсантской жизни, мне становится за него неловко и стыдно. Можно было избежать того, что произошло, но тогда мы были молоды и ершисты. Могли упереться, как бараны в крашенные ворота. Произошёл он, скорее всего, на третьем курсе, так как на первом или втором о таком и подумать было страшно... .

Командиром нашей 12-й батареи (впоследствии 9-й) был капитан Хомич. Щуплый, невысокого роста, требовательный, но справедливый. По нашим курсантским меркам относили его в разряд "добрых". "Добрел" же он к нам с каждым курсом всё больше и больше. Происходило это чаще всего на вечерней поверке перед строем, когда командир начинал проводить с нами, так называемую, воспитательную работу.

1-й курс: Если только учую, что от кого-то из вас пахнет спиртным или будете уличены в самоволке, то вылетите из училища к чёртовой матери в войска!!! Ни папа, ни мама с дедушкой-бабушкой вам не помогут!!! Запомнили?!

Говорилось это повышенным тоном, с вытаращиванием глаз и со "звериным" оскалом капитализма, который изображали на советских плакатах.

2-й курс: Если кого замечу выпившим, на губе сгною!!!

Повышенный тон и вытаращивание глаз оставались, а "звериный" окал сменяла строгость лица человека озабоченного грузом ответственности за воспитание достойных защитников Родины, будущих офицеров.

3-й курс: Ну, захотел кто выпить - приди ко мне в канцелярию, сядь, выпей и ложись спать, чтобы тебя никто не видел и мне не переживать!

4-й курс: Коль не можешь, чтобы не напиться - так сними форму, не позорь и сам не позорься!!!

Честно говоря, мы очень любили слушать его речи, так как они сопровождались его дивным белорусским акцентом.

Но вернёмся к теме рассказа. Кто служил, те знают, что каждое подразделение должно иметь свою строевую песню и не одну. Передвижение строя в столовую, на занятия, как правило, всегда сопровождалось песней. Была, естественно, и у нас. Она очень нравилась командиру, но мы её терпеть не могли. Спев её раз десять за день, нас начинало от неё тошнить. Называлась песня: " Нет у революции конца." Я думаю, что наша строевая нравилась командиру из-за припева, под который хорошо печатать шаг:

                Бьёт набат, бьёт набат Интернационала,
                Пламя Октября в глазах бойца.
                Есть у Революции начало,
                Нет у Революции конца!

Был тихий летний вечер. Заканчивался просмотр программы "Время", после которой вечерняя прогулка и поверка. Это самое лучшее время в распорядке дня! Стоишь в строю, а старшина выкрикивает фамилии. Услышав своё, громко отвечаешь "Я!", предвкушая скорый отдых. Ровно в 22.00 дневальный по батарее проорёт самую сладкую команду:
"Батарея! Отбой!" Дежурный выключает свет и всё погружается во мрак. Панцирные сетки ворчливо поскрипят и затихнут, возвестив, что это тело приняло надлежащую позу. Минут через 10-15 казарма наполнится храпом здоровых тел, а воздух пропитается ароматом портянок! Благодать!...

Кстати, о храпе и портянках. Моим соседом по койке был Серёга. Отличный парень... до отбоя. Когда он ложился спать, то основной задачей всех, кто находился с ним в одном кубрике - это уснуть быстрее, чем он. Кто не успевал - тому не повезло! Серёга храпел так, что начинали дребезжать стёкла в оконных рамах! Ни вата в уши, ни подушка на голову не помогали.

Правда было одно действенное средство! Я лежал и вёл наблюдение за положением Серёгиного тела. Стоило ему перевернуться на спину, я немедленно подавал сигнал, по которому один из курсов хватал самую вонючую портянку и бережно укладывал её на лицо ничего не подозревающего Серёги. Храп моментально переходил в ненавязчивое похрюкивание. Потом он начинал принюхиваться, смахивал портянку, морщился, переворачивался на бок и затихал.
У нас было не более десяти минут, чтобы вырубиться!...

Ещё любили ночью кого-нибудь разыграть. Дневальный подал команду "Отбой!", батарея потихоньку затихла и в этой тишине слышится диалог двух сотоварищей.
- Ты знаешь, вчера всю ночь не спал.
- А что так?! - изумлялся сосед по койке.
- Да всё кто-то ползал по мне, кусал...
- Может вши бельевые?!
- Да нет! Я всё нательное и постельное бельё утюгом прошёл, каждый шовчик!
- Чёрт его знает, что это может быть? Постой, ты говоришь кусали? Так это клопы!!!
- Да ну? Я вставал, смотрел! Ни одного не видел!
- Тогда это блохи с улицы прискакали!....

Во время этого нехитрого диалога ещё один сосед по койке, отделённый от них проходом, начинал ворочаться, вскакивал с кровати, поднимал одеяло и шарил руками по простыне. Удивлялся и снова ложился. Через некоторое время всё повторялось снова.

Суть фокуса исключительна проста. Лето. Все спят в одних трусах. До отбоя намечается жертва, под простынь которой зигзагами укладывается нитка с узелками. Начинается диалог двух, один из которых во время разговора медленно тянет ниточку. Эффект поразителен! Бедолага в порыве гнева на "проклятых насекомых" перетряхивает всю постель, иногда находя причину! Господи, как богат и разнообразен русский язык!...

"Батарея! Выходи строиться на вечернюю прогулку!" - разлетелась по казарме команда дневального.

В голове автоматом сработали часы: 10 минут прогулка, пять на поверку ( в нашей батарее было всего два взвода), пять на туалет и баиньки! Мы неспеша выходили на свет божий, сладко затягиваясь папиросками. Ничего не предвещало беды. Неладное почувствовали, когда рядом с нашим местом на плацу увидели командира батареи. Что-что, а его сегодня никак не ждали! " Вот тебе бабка и Юрьев день!" И вид у командира был весьма злой. С женой что ли поругался!?

Построились.
- "Батарея! Равняйсь! Смирно! Равнение на середину! - зычно скомандовал старшина и, печатая строевой шаг, направился с докладом к командиру. - Товарищ капитан, личный состав батареи на вечернюю прогулку построен!"
- Проводите! - резко бросил комбат.
- Батарея! Напра-во! Шагом - мы по уставному наклонили тела вперёд - марш!

Гулять строевым шагом как-то неправильно. В душе матерились, но шаг печатали. Первокурсники драли глотки, горланя строевую песню. И вдруг началось что-то непонятное.

- Старшина, встаньте впереди строя! - распорядился командир.
Как только старшина занял своё место, комбат скомандовал:
- Песню! Запевай!

Тут на нас и нашло: мало того, что строевым гуляем, так ему ещё и песенки на ночь пой, как какие-то сопливые первогодки! Не на тех напал! Никто не сговаривался, но над строем повисла напряжённая тишина.

- Не понял!!! - надавил на голос командир. - Песню! Запевай!
И снова гнетущая тишина была ему нашим ответом.
- Вам хочется ходить?! Ходите! Выше ногу! Чётче шаг! Я не слышу, что это идёт батарея! Какой-то сброд беременных баб!

Точно, с женой поругался. Не слышит он нас. Хорошо! Пусть будет так! По рядом строя пробежал лёгкий шепоток и в следующую минуту наш шаг стал изображать "паровозик". Командир никак не отреагировал на это. Тогда мы перешли на обычный маршевый шаг. Все батареи давно разошлись по казармам. С завистью наблюдали, как в их окнах погас свет. Уже отбой, а наши сапоги всё ещё топтали ненавистный плац, который немногим уступал Дворцовой площади.

- Песню! Запевай! - не унимался командир.
Нас тоже не пальцем делали. Молчим.
- Батарея! Стой! Курсант Лазаренко!
- Я! - ответил мой земляк и запевала, обладатель такого баса, что стаканы не выдерживали - лопались!
- Будете запевать!
- Есть!

Команда и батарея тронулась на очередной круг.
- Запевай!
Олег молчал.
- Батарея! Стой! Курсант Лазаренко!
- Я!
- Трое суток ареста!
- Есть трое суток ареста!

Комбат был в ярости. Время приближалось к 23.00, когда он в очередной раз скомандовал запевать. Люди спят. Зачем петь-то? Молчим.
- Стой! - взревел комбат. - Первая шеренга шаг вперёд! Запевай!
Мы решили стоять, что называется насмерть. Шеренга молчала.
- Всем трое суток ареста! Вторая шеренга шаг вперёд!

Через полчаса вся батарея имела по 9 суток ареста. Нас начал занимать вопрос: как он это себе представляет? Было ясно и другое: командир упёрся и пока своего не добьётся, не успокоится. А спать хочется! Плюс завтра лабораторная по спецкурсу. Было принято решение - петь. Когда комбат в очередной раз подал команду: "Запевай!", после короткой паузы над строем грянула песня, исполняемая во всю мощь наших молодых лёгких:

                Пьёт комбат,пьёт комбат водку из стакана,
                Завистью горят глаза бойца!
                Есть у бутылочки начало
                Нету у бутылочки конца!

Терять нам было нечего. Просили песню - пожалуйста! Ждали команду: "Стой!" и "разбора полётов", которые, как пить дать, затянутся до утра, но к нашему удивлению никакой команды не последовало. Мы увидели, как комбат, сделавшись ещё ниже и худее, покидает плац. Что-то дрогнуло внутри. Песня моментально оборвалась. Только чёткий строевой шаг нарушал тишину белой ночи. Когда фигура командира скрылась из вида, старшина подвёл батарею к казарме и скомандовал:
- Батарее отбой. Справа-слева в казарму в колонну по одному, бегом марш!...

Перед построением на обед, командир объявил старшине:
- Даю три дня на подготовку новой песни!
Комбат никому не устроил выволочку, не искал "стрелочника", никого не посадил. Мы стояли и нам стыдно было смотреть в глаза своему командиру. Старшина от имени батареи извинился за ночной инцидент. Комбат слегка кивнул головой и чуть слышно произнёс: "Забыли!"

Мало чем примечательные люди быстро стираются из памяти. Остаются те, о ком вспоминаешь добрым словом. После нашего выпуска, капитан Хомич получил очередное воинское звание "майор". Вспоминая годы училища, я не перестаю удивляться выдержки нашего командира, его нервам, чтобы на протяжении четырёх лет быть нам и мамкой и папкой.
А мы были, ой, не подарки!