Сказочка про сивую кобылу

В одной конюшне как-то раз
кобылка тёмной ночью родилась.
Она жила там, подрастала
и сивой кобылицей стала.
Умна, красива и стройна,
всех жеребцов свела с ума.

А жеребец-то без ума,
ну, всё одно, что глупая овца!
И вот "отарой" жеребцы,
задрав для пущей красоты хвосты,
за кобылицею носились день и ночь.
Она ж, лукавая, гнала их прочь,
себя считая царственной особой,
лишь царский род продлить была готова.

Но конский царь про то не знал.
Он с табуном-гаремом на воле проживал,
любил, корил, воспитывал, скакал,
порою радость жизни ржаньем выражал.

А кобылица жеребцов уж много лет гнала,
сварливой девой на конюшне прослыла.
И стать и молодость от кобылицы улетели,
и жеребцы на кобылицу больше не смотрели.
Она же всё себя царицею считала,
участья в скачках уже не принимала.
И конюхи гордячку, что бы не зря жрала овёс,
в телегу запрягли, чтоб убирать навоз.

И вот она, за жеребцами убирая кал,
вещала всем, какой же царь нахал,
как он её младую окрутил,
да жеребёнком пегим наградил.
Она его лелеяла, кормила и растила на лугах,
а царский жеребёночек в тоске по папе и зачах.

Кто помоложе - верил бредням кобылицы,
жалел и в утешенье величал царицей.
А сивая кобыла так убеждающе вещала,
что в этот бред сама же верить стала.
Да при рассказе могла пустить слезу,
чтоб видно было за версту,
как сивая кобыла по жеребёнку мается,
и в горе, в муках убивается.
А конюхи, хоть про неё всю правду знали,
жалеть кобылу сивую вдруг почему-то стали.
В телегу перестали запрягать,
в ущерб другим, овса побольше стали ей давать.
Кобыла сивая всё важно принимала
и мученицей царскою и впрямь уже себя считала.

Вот как-то в раз очередной,
вещая перед публикой большой,
себя кобыла пожалела сильно,
слезами захлебнулась... Смерть её настигла.
                ***
О, кони-звери, если б вы хоть раз
кобыле сивой не поверили в рассказ,
тогда овёс вы ели б досытА,
Да и кобыла сивая была б сейчас жива!