Предположение

Вот, Рихард Робертович, снова пишу к Вам. Иначе, как Вы понимаете, не могу. Впрочем, на Ваш суд.

"
Иногда кажется, хотя, наверное, это только кажется, что за время, пока я пытался здесь что-то сказать, внутри меня зажглось и сгорело гораздо больше поэзии, чем СОДЕРЖИТСЯ во всей МИРОВОЙ 'существующей' литературе" 'вместе взятой...'и возможно существовавшей когда-либо ещё'...

Да, но... Прошу прощения, Рихард Робертович, но прежде, чем продолжить, мне бы хотелось поделиться с Вами, не очень радостными мыслями, которые одновременно и гнетут меня, и в тоже время без которых я нахожусь в ещё большей растерянности. Вот и сейчас смотрю я на небушко в барашках всё чистое и чувствую, как Вы мне пишете (да, да -- именно в этот момент): Зачем, Максим?! Зачем, Вы не остановились?! Да я и сам, Рихард Робертович, говорю себе это... Эх! И опять же, с тем же упорством не забывая продолжать начатое. Под созвездием Альдебарана... Или это не я, а мои "пальцы пляшут как марионетки"? Впрочем, кто их разберёт? Ну не могу я представить себе Поэзию, состоящую из таких-то вот неопределённостей и недосказанностей! Для меня Поэзия, как Вы понимаете (пусть и не одобряете, знаю), всегда была и будет, как угодно и есть, но только священной Коровой, тихо и мирно пасущейся на своём невысоком лужку, -- счастливая! -- оттого наверное, что вдоволь нащипалась тамошней травки...
"
от античной до современной.
"
{Чтобы трохи уже перекурить...}
В угоду всех поэтов, ныне и присно живущих, и пользующихся тем Её богатством, что все стихи когда-то уже были... (с)
"
И это далеко не успокаивает. Скорее, даже совсем наоборот, делает почти бессмысленным продолжение начатого, ибо всё это и так уже есть, хотя оно невидимо, 'И' невыразимо. 'Но' Таким образом, кольцо смыкается: время продолжает оставаться временем, 'А' люди — людьми. И стоит ли дальше пытаться подбирать слова, если в глубочайшем, 'И' в сокровеннейшем смысле они уже найдены, найдены обо всём и, вполне вероятно, навсегда. Но что же тогда остаётся? Просто жить, смотреть на этот пролив, соединяющий два моря, молча учиться верить, ясно понимая, во что. Ведь, честно говоря, даже любовь, та самая любовь, что вдоль и поперёк исхожена моими строками, не смогла вместить в себя это коварное «что дальше?», потому как здесь и кончается её компетенция. И чем же тогда отличается смерть от жизни? Бездыханностью? Неподвижностью? Непоэтичностью? Однако все эти отличия смешны и неубедительны, а значит, и разница весьма и весьма условна. Но я снова вглядываюсь в ту же воду, в ту же воду, которая текла здесь тысячу лет назад, хотя, наверное, немного другую, если согласиться с тёмным Гераклитом. Странно, но именно эта вода и проступающая сквозь неё неизбежность как раз и не позволяют положиться на спасительное свойство круга, хотя должно быть ровно наоборот, но побуждают дерзать, дерзать на невозможное, чтобы преодолеть отчаяние, разящее неизвестно откуда. Так что же такое поэзия, если не попытка посредством верно найденных слов уклониться — и от этого дерзновения, и от сопутствующего ему отчаяния? Попытка, разумеется, всегда тщетная. И неужели сам этот вопрос содержит в себе больше истины, чем всё, что я смог сказать до сих пор? Как бы то ни было, но даже предположить такое уже смертельно больно. Хотя с другой стороны, чтобы отыскать свою глубочайшую правду, а не на одну из её бесчисленных проекций, начинать всё равно придётся именно с этого предположения.
"
Венеция, ля Рошель, набережная Кот д' Пренс, 1872 год от Р. Христова.

Здравствуйте, Максим.

Очень рад, что вы до сих пор не оставляете бедного старика в покое. Однако, прошу вас заметить (если же вы конешно не заметили), что я уже давно не обращаю внимания на ваше неумолимое, -- Рихард Робертович, но сегодня, вы не поверите, мне почему-то показалось, что вы попали в самую точку. Ибо и у меня самого сложилось такое вот впечатление, после того, как я прочитал ваше письмо -- послушного ученика. Но, смею вам заметить, Максим, что ваше чувство по-прежнему с вами. И, как вы и сами это подметили, оно по-прежнему вам изменяет. Да, так. Такие они чувства. Впрочем, в той или иной степени, если рассматривать вторую (прозаическую) часть вашего письма, то вполне может быть, что его можно интерпретировать, как рецензию на стих Юрия Левитанского, "Все стихи когда-то уже были". Или однажды? Впрочем, сейчас это не важно. Важно то, насколько разительны два ваших выделенных отрезка из всего письма. И по смыслу, и по Ритму, и по Звуку. И даже по чувству, не обременённому в своих масштабах. Но, давайте по порядку.

Рихард Мор 2   17.07.2015 17:07   •   Заявить о нарушении