Отчеканить про себя

«Привет! Как дела?»
«Все отлично». Хочется сдохнуть, но ответить так неприлично. Приветы маме, опять сигареты, да сколько можно, где же найти ответы? Раз сердце, два, три, четыре – не радуют меня эти мотивы. И жалкие перспективы. Убиты, скомканы и одни. Разбились от слов моих на куски. И как после этого быть счастливым? И как после этого быть добрей? Убила бы взглядом промозглые Фивы,  обратила кого-нибудь в прах, не сказала речей и этот волчий, холодный страх, пробил до висков мою канитель.
Жим посильнее и боли побольше. Она мне в спину: «Детка давай, все очень!» … Что б не было видеть грусти почву. Отказ в мышцах и сбой в системах, добила руки в перчатках об стены. «Ну, что ты такая сегодня?», а я тренируюсь на нем с перебоем. У него онемели руки, я потянула себя, «Рома, я сдохну с тобой от скуки», встала, развернулась, ушла.
Под ногами листья сухие, никотин и ноль алкоголя. Я рисую в уме картины, как все выдержать это боле. Она пишет: «Мужиков что ли мало?» Но проблема в другом: не надо. Хочется вырубить телефон, запечататься, сжаться как ком. Все без слез – не надо фальши, я не из тех, кто истерит рядом с вольтом королевской масти. Забиваю в угол себя: двойное дно, и нет края и нет конца. Из пластмассы страсти… И враль чувствую в каждой собачьей пасти.

Тихо девочка, ну, успокойся: скоро вовсе не будешь писать. Искренность твоя валяется на обочине. Я мотаю время вспять. Очень страшно, когда разбиваешь и не жаль уже даже себя. Я слова свои выжигаю, на закате последнего дня. Не разочарована, не обидно – я все так же верю в добро. Только руки чужие – противно… и роняют об пол стекло. Что же надо было ответить? Что же надо было сказать, и смотря в глаза при свете, надо было просто тебе не врать. Что нет лучше людей на свете, что вокруг обмотали меня… цветом европейской ленты, желтым, как восходы с утра. Не поверила я ни слову, просто сделала вид. Я взяла себя за основу после фраз, что разбили гранит. Всем ведь хочется счастья и моря, и улыбок и мягких рук, надо было остаться на воле… надо было, прости, мой друг.

Не могу я сказать, что все плохо, проще выдержать этот день, проще выкурить до фильтра и отбросить на чувства тень. Как отношусь – не знаю, очень хочется к телу прильнуть, и почувствовать, что погаснет … тот фонарь на улице вдруг. Очень хочется, что бы двинул ушами, очень хочется вдруг оробеть, не подняли тему: мы знали, что, кому и как в один миг онеметь. Продержалась, смотри, молочина, очень хочется сделать шаг, и дышать так рядом красиво, а не мучить внутри этот страх.
Я не злюсь, ну, что, просто буду всегда молчать, просто нах*й пойдут те люди, запишу их в свою тетрадь. Очень много секретов скрывают, очень много слов проживет… я мараю себя, как бл*ди и закапываю в песок…

Не лекарство и не перчатка, очень глупая моя опечатка… но мне нравится почему-то и скучать приятно, но смутно…
Писала когда-то, что ты из тех, в кого надо осмелиться просто влюбиться и выдавить смех, когда хочется превратиться в птицу. Я знаю, что там внутри гниет, я знаю, когда очень страшно, но мир наши жизни кует и кует, и хочется быть отважным. Поджала хвост и рычу на чужих, как собака без лая, не трогает, идет стороной и молчит, старик, что соврал мне о рае…

И.


27. 11. 2о11 год