У края неба, у края земли

Не врастаю ни в небо, ни в землю:
здесь темно, а туда – высоко.
Только ветру бездомному внемлю,
открывая под крышей окно.

Багровеют вечерние дали,
закипает хмельное питьё...
Неиспитая глубь ожиданья –
не спеша допиваю её.

Неслучайному редкому гостю
зачерпну и нектара налью,
облаков пламенеющей гроздью
на прощанье его наделю.

Только очень уж круты ступени,
чтобы часто ходить в облака...
Я надолго запасся терпеньем –
пусть вино дозревает пока,

своего дожидается срока,
как его дожидаюсь и я –
лишь тревожит шальная сорока
тишину моего жития.

Вот и шляется ветер по дому,
громыхая обложками книг, –
всё прочитано им, всё знакомо...
Я к его сумасбродствам привык.

Он сегодня напился заката,
расплескав этот терпкий букет...
Для меня всё вопрос и загадка –
для него неизвестного нет.

Собираю по дому посуду,
наполняю вечерним огнём –
всё, что есть, до краёв! И забуду,
и до срока не вспомню о нём.

А стекло растекается, плавясь,
и пожаром пугает оно...
Да, багрянец сегодня на зависть!
Ах, какое сегодня вино!

Пригублю – только самую малость –
пару капель плеснувши в ладонь...
Вот и всё, что сегодня досталось –
этот стынущий в небе огонь.

На исходе вечернего часа
тонет тополь во тьме с головой,
остывает небесная чаша,
и стихает мой гость гулевой.

Закрываю холодные створки,
ещё долго сквозь стёкла гляжу,
как уходит закат на задворки
к недоступному мне рубежу.