На мосту

Они сидели на парапете моста, свесив ножки в зияющую пропасть. Там, далеко внизу, в сумраке сгущающегося осеннего вечера, угадывалась дикая и мощная водная стихия.
«Ты подарила мне самый романтичный вечер в моей жизни» - хотел сказать он, но выговорил, почему-то, только три слова: «Ты … в моей жизни». И она поняла его. Теперь они понимали друг друга с полуслова, с полужеста.
- Во мне сейчас звучит музыка, - продолжал он, - она всегда звучит в пустом зале моей души в переломные моменты жизни, говоря по-учёному (он протёр и надвинул на нос воображаемые очки), в точках бифуркации.
- «Бифуррркации», - повторила она, имитируя интонацию кошки. Он улыбнулся и погладил её, словно котёнка, по голове.
- Знаешь, я совсем безграмотный в плане сольфеджио. – Сказал он. - Звучащую во мне мелодию я, увы, не смогу переложить на ноты. И мир никогда не узнает этой дивной музыки. Но я хочу, чтобы ты услышала её. Прислушайся, ты слышишь?!
Она внимательно всмотрелась в него – тьма вокруг уже совсем сгустилась – и вдруг начала его ощупывать. Её быстрые пальцы бегали по его телу, оставляя после себя шлейф мурашек.
Наконец, словно убедившись в чём-то, она опустила руки и, чуть откинув голову назад, уверенно произнесла:
- Слышу!
Радость, охватившая всё его существо, была сродни той буйной весёлости, с которой взламывает лёд по весне река, плескавшаяся сейчас под ними.
Юноша, совершенно забыв, где он находился секунду назад, вскочил с очевидным и непреклонным намерением тут же, не сходя с места, взлететь «с» и воспарить «над»…

Он держался кончиками пальцев за краешек бетонной балки. Пальцы побелели, и как будто светились в сумраке наступающей ночи.
Девушка пыталась ухватить его за запястье. И на миг ей удалось это сделать. Но тут же она с ужасом почувствовала, как медленно, но неумолимо, его рука выскальзывает из её ладони...
       
- Стоп! Снято! – заорал режиссёр в мегафон. И члены съёмочной группы увидели улыбающегося юношу. Он – живой и невредимый – выпрыгнул из люльки вынырнувшего подъёмника.
Юноша обнял девушку. Актриса продолжала всхлипывать, судорожно подёргивая плечами.
- Ты что, дурочка? Это же кино! – заглядывая ей в глаза, сказал он.
- Нет! - Ответила она. -  ТАМ всё было по-настоящему.

Наступил уже не киношный, создаваемый светофильтрами, а вполне реальный вечер. С вкраплениями звёзд и огромным шаром полной луны. Киногруппа дремала в автобусе... 

Только девушка и юноша ещё оставались на мосту. После поцелуев и обниманий – уже не на публику, а по-настоящему, – их, как магнитом, снова притянуло к заветному краю. Влюблённые заглянули «за» и глаза их расширились: они увидели, как две фигуры – их точные копии – в развевающихся на ветру одеждах медленно, но неумолимо, будто в замедленной киносъёмке (хотя профессионалы знают, что такая съёмка называется ускоренной), летят в бездну клокочущих вод, крепко держа друг друга за руки…