Новый 2001 год

Зайду-ка на базар, куплю-ка елку
и утащу ее в свою пещеру;
что бес толку  скулить, что жизнь, за холку
нас ухватив, волчицею ощерилась?
Век-волхводав истек. Мы все- волхвы
немножечко—так завещал нам Бродский.
Ну что ж, пора профессией неброской
заняться. Наши планы таковы:
поспеть в вертеп к  Марии точно к сроку,
вслед за верблюдами, ослами, овнами…
Воспеть ее.   И яблочного соку
в  огромных бурдюках--в  овин за бревнами,
доставить…  Где блестит окон слюда,
где, жалясь, отражается звезда,
рекламная, зеленая, неоновая,
пока народ снует туда-сюда …
Смешалось в кучу древнее и новое,
толчась в чертогах галилейских ГУМа…
Пока мой лоб избороздила дума
о вечном, о семейном, новогоднем.
Ослы с волами рядом. Рог и ухо.
Я сам себя почувствовал ноздрей
ослиной. Здесь тепло и сухо,
как в хлеве. А людей мушиный рой,
понятно, вечно тянется к навозу…



Тут все же легче дышится с морозу.
А вонь для хлева, как деньга под стелькой,
колхозником  припрятанная. С телкой,
все утро он возился  на подворье…
Пропах. И вот теперь в толпе с  кошелкой,
а в городе кругом одно ворье…
Он бы купил и лифчик тот из шелка,
но  ведь, понятно, молочко свое,
для маленького  лучше…
Да и зачем оно – его дородной Луше
такое сериальное белье?

Тут для младенца – погремушки, шарики
стеклянные, конфеты, мишура,
на ниточках игрушечные карлики
Дедов Морозов бородатых… И пора
понять – что жизнь наша, как ель
на ветки коей  нижутся игрушки—
и балерины в пачках , и Петрушки,
и  попугайчики, и рыбки, и зверушки
из детских сказок, коль, ложась в постель,
ты выслушал хотя б одну из книжки
с картинками, где кошки дружат с мышками,
и мишки косолапые добры,
и  зайцам еще волки не обры-
дли…

В книжном нету прежней давки.
Мы начитались и Дюма, и Кафки,
дома наши заполонил Дюма,
повсюду эти шпаги мушкетерские,
ботфорты, шляпы с перьями… С ума
сойти  …Да вот еще по шерстке ей
вот этой кошечке Миледи гладить? Нет уж!
Ты хочешь Рождества ? Гони монету!


В отделе инструментов музыкальных
торгуют семиструнной красотой;
свет звездный на колки уже накручен
и «маленькою звездочкой» парнишка
ощупывает гриф,-- счастливый случай—
немного побренчать, хвативши лишку.
«Большая звездочка» и «лесенка» --в ходу,
луч звука  бродит в недрах Вифлиема…
Нам Рождество дано лишь раз в году,
и голосом Никитина приемлемо
пропеть хоть раз про  «никого не бу…»,
свалив   весь грех   на друга  на недавнего,
и к думной брови бровь сведя на лбу ,
на струны пальцами озябшими надавливать.



В отделе часовом такое тиканье!
Шуршанье тараканье шестеренок
и стрелок-усиков… Колесиков чириканье—
с  тех незапамятных времен еще,  с пеленок.
Как резво поспешают эти ходики,
позвякивая, цокая, пульсируя,
откроешь крышку – птичке станет холодно,
а шестерни  кружащие—вальсируют,
снежинками узорчатыми в  свете
витрин и фар, их тысячи, десятки      
тысяч падает на варежки, на свитер,
мерцающим,  мистическим    десантом--
на волосы, на  пальцы   гитариста,
чьи шансы на  успех не велики,
шансонит он с упорством моториста,
за стеклами, где продаются велики…
Все-- мимо…Кто же будет слушать?
Крути педали! Лишь – туда. Обратно--
не смей… Певец вынает душу…
при помощи   минорного квадрата.


Брось в шапку мне  монеткою звезду,
а если нет, хотя бы спой мне песенку
про елку…Только раз в году
бывает Рождество. Подставим лесенку
к  блескучим небесам,
протрем их тряпочкой,
ты будешь доченькой, а сам
я буду папочкой.
Принцессой будешь ты. А я Щелкунчиком.
Пари! Кружись! И пенься. И искрись.
Пари проиграны. Салаты все прикончены.
Солдаты все давно поразбрелись.
Не ерепенься. Сдайся. Успокойся.
Окончен бой часов…Проигран бой.
Штык в землю. Больше ничего не бойся,
пока вот это Рождество с тобой...
 


2001 год, январь-ноябрь