История с историей. Глава 7. Завершение плана

                «Колесо Фортуны остановилось!
                – Это я его остановил, – уточнил Корнеев.
                – Как?!
                – Дублей  видишь?  Я  сделал  дубля  и  дал ему при
                каз  –  крепко   держать  Колесо  Фортуны и произво-
                дить следующего дубля и с той же базовой функции-
                ей…
                – И что вышло?
                – Что число дублей должно быть бесконечным, а
                сила торможения ими Колеса – бесконечно большая.
                Вот… Так и вышло. Остановили они Колесо.
                Лукьяненко. «Временная суета».

Закончив на небе дела
Поддержки дела д’Юмадона,
Решил Феб, что пора пришла
Проверить тему Аполлона,
Что В.Махнеев выполнял.
И Феб в Италии родился,
Где важные дела начал:
Век «Возрожденья» закрутился.
И наступил тот трудный час,
Ради которого Махнев
Послал трудиться среди нас
Своих проворных чародеев.
И возвратившись в небеса,
Махнева он вызвал срочно,
Чтоб завершеньем занялся
Тех дел, что начал он нарочно:
- Что, Виктор, как твои дела?
Как понял, всё у вас готово?
Задача трудная была –
Пришла пора сдержать то слово.
Что ты намерен предпринять?
- Что ж, мне ребята «налепили»
Тех «кирпичей» так сотен с пять,
Недаром «глину ту месили»,
Чтоб «след оставить». Так уж я
Те «кирпичи» сложу, как надо.
Такая там галиматья
В науке будет, что не рады
Себя историком назвать
Те люди будут, что займутся
Историей. И изучать
Сию «науку» зарекутся:
Всё параллельное «сошью»
В последовательности длинной
И хронологией прибью
К шкале времён, для всех единой –
Так отвечал ему нахал,
«Творец» истории всей нашей,
Которую перепахал
И заварил такую кашу…

И вот Махнев родился
В Европе с маской Скалигера
И с подчинённым принялся
Кромсать историю без меры.
И стали други завершать
Деянья славные Петрарки
И так историю мешать,
Что «и чертям там стало жарко».
И получился анекдот:
Те книги, зело дорогие –
Тацит, Тит Ливий, Геродот, –
Опубликованы ВПЕРВЫЕ
В пятнадцатый век по Христе.
Но «оказалось», для примера,
Что написали книги те
В четвёртый век ДО Новой эры!
Ну а Тридентский их Собор
Канонизировал творенье
И хронология с тех пор
Была дана для примененья.
Ведь зело выгодна она
Для утвержденья веры новой.
И эта эра названа
Тогда «От Рождества Христова».
А шёл пятнадцатый уж век
«От Рождества того Христова».
Так «Колеса разорван бег»
И был потом запущен снова.

Итак, есть странный факт у нас
Двухтыщелетнего разрыва
Меж публикацией СЕЙЧАС
Трудов, «найдённых» торопливо,
И «НАПИСАНЬЕМ» сих трудов
(В особенности про Гомера).
Историк клясться в том готов,
Что писано – «ДО Новой эры».
Но он НЕ ЛЮБИТ вспоминать
(Историк) про такие факты,
Предпочитает замолчать,
Когда их вспомнят при контактах,
Поскольку вызовут они
Недоуменный вопросы.
Ответа нет на них, увы,
И на спросивших смотрят косо.
Ну а поскольку на вопрос
Тот нету внятного ответа,
То сомневаюсь я в серьёз:
А ПРАВИЛЬНА ЛИ ДАТА эта,
К какой «привязан» эпизод,
Описанный в трудах «старинных»?
Что ДОКАЗАТЕЛЬСТВА даёт,
Что цепь времён настолько длинна?
(Как точно так же нелюбовь
У физиков у современных
К всё возрождающимся вновь
«Вопросам тем недоуменным»,
Что ПОРОЖДАЕТ эта СТО
Своей нелепостью в ответах,
И «дочка младшая», ОТО,
«Кривое» где пространство это.)
НЕ ЛЮБЯТ точных всех наук
Историки от Скалигера –
Что математики на круг,
Что астрономии «химеры».
По что же эта нелюбовь?
Когда Скалигер и компанья
Собрали, сдвинув праву бровь
Ко лбу, «Махнеевцев» писанья,
То непредвзятый, беглый взгляд
Не мог, увы, не обнаружить
Натяжек грубых длинный ряд
(«Корнеев груб, если не хуже!»).
Вот Григоровиус писал
Труды и будто не заметил,
Что он нелепость сочинял
В Скалигеровском лживом свете.
Описывая этот Рим
ВО ВРЕМЕНА СРЕДНЕВЕКОВЬЯ,
Он пишет с пафосом таким,
Что «обливает сердце кровью».
Он «заставляет» заседать
Тех консулов с сенаторами
Среди РАЗВАЛИН, где видать
Обломки статуй под коврами.
«Античны» статуи ЛЕЖАТ
Без рук, без ног средь пышных залов,
Колонн обломки там стоят,
А крыши там – как не бывало.
«Ужаснее насмешки нет,
Чем Рим с тем ДРЕВНИМ разрушеньем,
Переживает много лет,
Всё вызывая сожаленья!»
Но эта книга, брат, твоя –
Сама «ужасная насмешка»
ЗАВУАЛИРОВАННАЯ
Над той «наукой», вперемешку
С нахальным вымыслом таким,
Что Скалигер дал для науки:
Ведь Итальянский этот Рим
Построили рабочих руки,
Когда ЧЕТЫРНАДЦАТЫЙ век
С своим концом уже не мешкал!
Но был историк – человек.
И он не мог на скрыть насмешку:
Ведь заблуждений длинный ряд
Святая церковь освятила
И на века сомнений яд
Под страхом смерти запретила.
И коль историк отрицал
Ту хронологию открыто,
Его подвал глубокий ждал
Той инквизиции сердитой.

Итак, историю создал
Наш Скалигер на упрежденье:
Ещё здесь не существовал
Подход СИСТЕМНЫЙ к изученью
Истории. И не был там
Историк с кистью и лопатой,
В пятнадцатом-шестнадцатом
ВОЗНИКЛО это всё, ребята.
(По Новой эре). Там тогда
Лежала Греция в обломках
Дымящихся: ведь в те года
Османы действовали «громко» –
Громили Византийский мир.
И проиграли битву греки
Османам, дав победы пир,
В пятнадцатом (в средине) веке.
Как математика гласит,
В девятом и десятом веке
(По Новой эре) «древний» вид
Имели греческие греки.
«Античность» же там расцвела,
Как век тринадцатый начался.
В пятнадцатом же – ночь пришла,
Как Византийский мир распался.
Так что «Сократы», «Леллии»,
«Олимпии» и все «Тациты»
С Петраркой песни пели и
Поэтому и не забыты.
Философ «древний» же «ПлАтон»
Возник из небытья «во греки»,
Когда писал труды ПлЕтон,
То есть, в пятнадцатом же веке.
А «Фукидид» и «Геродот»,
Действительно, трудились много:
Средневековый труд берёт,
Читает тщательно и строго –
И изменяет имена
Героев, рек и стран  названья.
А датировка не нужна,
Лишь есть период царствованья –
И «блок» истории готов –
«Кирпич» Махневу в работу.
Ну а историк НАШ готов
На веру всё принять с охотой.

Теперь рассмотрим нашу Русь,
Её истории созданье.
Уверенно тут я берусь
Сказать, что сей науки зданье
Возведено одной рукой,
По общему с Европой плану:
Приёмы те же, стиль такой,
Как будто все мы не Иваны,
А Гансы-Генрихи одни:
Всё те ж проблемы огласовки,
Фантомы-сдвиги тем сродни
И те ж, по сути, подтасовки,
Когда героев имена,
Названья городов сменили
И география дана,
Как будто всё мы позабыли.
И это всё естественно:
Историю о нас писали
Всё европейцы, что «в окно»
Петровское к нам пролезали –
Всё Миллера да Шлёцера,
Всё Байера вокруг шныряли,
А Татищева немчура
Приличья для упоминали.
История Руси в письме –
С четырнадцатого лишь века.
Что ранее – всё тонет в тьме
По воле западных абреков.

А рукопись, что всех «древней»,
Кончается на описанье
Пятнадцатого века. В ней
Источник всех других исканий.
И Радзивиловской зовут
Ту рукопись. Она известна
С того момента, как «найдут»
Её в Прибалтике чудесно:
Семьсот тринадцатый шёл год
И в Кенигсберг наш царь собрался.
И кто-то там её «найдёт»:
Курфюрст подарком обещался.
И долго к рукописи той
Всех «посторонних» не пускали.
Когда ж случился факт такой,
Исследованья показали,
Что этот «древний» документ
На месте изготовлен срочно,
Чтоб Пётр в подстроенный момент
Его увидел «не нарочно»
И копию бы заказал
(А это дело дорогое!).
Так царь нечаянно внедрял
В Россию виденье такое
Истории. «Троянский конь»
Протащен в крепость безоглядно
И лжеистории огонь
Стал прошлое сжигать нещадно.

Но этого «строгал коня»
Уж не махнеевский «строитель».
Сомнений нету у меня,
Помог мне в этом вычислитель.
Затеял Карл войну с Петром
За то, кому владеть Россией.
Спор был старинный. И о том
Уж написал свои стихи я.
Под маской Карла был у них
Всё тот же наглый Ленуалло.
А Пётр законный был «жених
России» прямо от начала,
Как появился в небесах.
И это уж война вторая
За Русь у них. И вертопрах
В войне той устали не знает.
Пошёл семьсот девятый год.
И в битве славной под Полтавой
Пётр бой решающий даёт –
И кончил он войну со славой.
Тот Карл всю жизнь свою мечтал,
Что он – «Российский император».
Но «королём здесь шведским» стал
Великий Пётр, отец солдатам.
Царёк Европы «вольности»
Прощать такие не намерен:
Как смел какой-то Пётр вести
Войну – и с кем?! – в такой манере?
И он сначала отомстил
Петру за вольность виртуально:
Курфюрста-немца известил
Своей нуль-связью специально,
Чтоб подготовил хитрый «яд»
И преподнёс Петру в подарок:
Охотно русские «съедят»
Тот плод: ведь он красив и ярок!
И СОЧИНИЛИ нам «роман»
О тех Чингизах да Батыях.
И лжеистории дурман
Нам насадили, как «плохие»
Завоеватели ИЗВНЕ
Святую Русь завоевали
И «СПРАВЕДЛИВЕЙШЕ» вполне
Романовы их всех свергали.
Труд встретил затруднение,
Ну а заказ был зело срочен.
А значит, исполнение
Документа небрежно очень.
И зная это, немчура
Из академии Петровой
И не пускала со двора
Документ, бережа сурово.
(А когда умер Карл-король
И Ленуалло возвратился
В Управу, старую взял роль:
С доносом он подсуетился –
И честный малый Пётр-«Дантес»
Надолго «в замок Иф» упрятан.
Так мстил коварный этот бес,
На зло и мерзость тароватый.)

Но изучать документ сей
Имеет смысл: коли почистить
Всё матстатистикой, ей-ей,
Здесь есть над чем и поразмыслить.
Реальность здесь отражена.
Но не десятого столетья,
А много позже. И она
Покажет наше лихолетье.
Увидим мы, что началась
История весьма похоже,
Как и в Европе: каждый князь,
Подросши, просто лез из кожи,
Чтоб русских всех объединить,
Но только под СВОЕЮ властью,
Один порядок утвердить
И в битвах общее участье.
Но каждый понимал ту власть,
Как право собирать налоги
И на себя их тратить всласть.
Ну что возьмёшь с них? «Жаббервоги»!
Но тот же нам анализ дал
Решительное откровенье
(Я как узнал, чуть не упал!):
То было всё объединенье
Не для монголов и татар,
А ТОЛЬКО РУССКИЙ князь здесь правил!
Ну а «монгольщины» угар
«Троянский конь» тот нам доставил.

Насколько ж эффективен был
Защиты метод, что придумал
Махнев? Что он там добыл,
Нигде не поднимая шума?
Нашёл ли он решение
Ему поставленной задачи?
Плоды дало их рвение
И метод не дал неудачи.
А что касается Руси,
Пример её весьма нагляден.
Святых, казалось, выноси,
Что вытворял здесь этот дядя,
Что «Грозным» прозвали у нас.
Чего только ни приписали:
Убийства, пытки. Иль подчас
Что там с сыночком вытворяли –
Всё оказалось клеветой
Под математики светилом.
Иван четвёртый был святой
И храм встал над ЕГО могилой.
Скуратов же был не его,
Он после смерти появился.
Боярин сей, опричь всего,
С опричниною сам и бился.
Опричнину Захарьины
С Романовыми развязали
И на виду у всей страны
Роды старинные терзали.
А стал царём как Симеон –
Скуратов тут и появился.
И Новгород им разорён,
Поскольку там и находился
Захарьиных старинный род,
Себя поведший недостойно.
А Новгородский же народ
Не пострадал и жил спокойно.
И для Романовых – «плохой»
Малюта должен быть наказан,
Хоть и посмертно. Клеветой
Весь образ Бельского измазан.
Вот математики итог.
Поверил алгеброй Махнеев
Историю. Ведь он был бог,
А боги делать всё умеют.