Мое имя

Мое имя - стершийся иероглиф.
О. нет. Мое имя пишется кровью.
Его знает каждый третий картограф.
Он пишет его с особенной болью.

Мои одежды залатаны ветром.
Мое оружие попортило время.
И то, что было раскидистым кедром
Теперь всего лишь малое семя.

Что несу я в зажатых ладонях,
Не знаю я, и некто не расскажет.
Никто не помнит о быстрых погонях,
На колесницах, сверкающих сажей.

Меня не спросят, и я не отвечу
О том, что было, и то, что не будет.
И никого я здесь не замечу.
И даже Бог меня не осудит.

И как перед битвой, решительной битвой
Дыханье мое прерывно и томно.
Мои мысли стали молитвой,
Мое прошлое мутно и тёмно.

Стою у каждого перекрестка
Я в ожидании нового ветра.
На этой дороге белеет известка.
Все, что осталось от старого кедра.

На море асфальта я вижу свой берег
За морем асфальта я вижу лишь вечность.
Моя кровь дика и быстра словно Терек.
Мои мысли - моя быстротечность.

Свою голубую россыпь
Я потерял, когда вышел из дома.
Неслышна и тиха моя поступь.
В этом мире мне все незнакомо.

На все вопросы рассмеюсь я тихо
Ведь и задать их никто мне не сможет.
Я не люблю будить свое лихо.
Ведь никто мне тогда не поможет.

На все вопросы не будет ответа
Ведь нету слов, и не передать смысла.
Мне не узнать ни имен, ни сюжета.
Передо мной склонились лишь числа.


Ведь имя мое - иероглиф,
Который пишется только лишь красным.
И позобыть не сможет картограф
То, что увидит он, будет прекрасным.

Мои одежды залатаны ветром.
Никто другой их не залатает.
Ведь я являюсь единственным мэтром
Того искусства, что исчезает.



//Первой строчкой каждого четверостишья идет строчка из песни Пикника "Иероглиф". Надеюсь, Эдмунд Шклярский и ко. не против. Тогда их слушал, слушаю и сейчас.