Фью

                С благодарностью
                Виктории Сергеевне Покровской.               

        Странная история произошла со мной несколько лет назад. Недалеко от моего дома есть парк. Так вот я люблю иногда захаживать туда, дабы побродить по узким тенистым аллеям, или же посидеть на скамейке возле старой развисшийся  ивы, наслаждаясь тишиной и уединением. После многолюдного городского шума это место мне кажется просто волшебной сказкой.
      Так вот, сидел я  как-то в парке и читал не очень то интересную, но довольно познавательную книгу. Был погожий зимний день, какими не так уж и много нас радует зима в нашей полосе. Солнце хотя и не грело, но беззаботно освещало мир своими ласковыми и весёлыми лучами. Я углубился в чтение, однако в какой то момент я всем своим существом почувствовал на себе чей-то взгляд. Знаете, как это бывает: на какой то момент, вдруг становится как-то неуютно, не комфортно, что ли. Будто что-то мешает, а вот что - никак не поймёшь. Так вот я начал невольно оборачиваться по сторонам, в поисках причины этого неудобства. Но ничего не увидел. Только вот на краю скамейки, с противоположного конца от меня, сидел воробей. Ну, птица как птица, эка невидаль. Да я бы, может, и не обратил на это существо, внимание, если бы этот воробей удивительно пристально не смотрел на меня. Я подумал, что он наверно поесть просит, зимой с кормежкой в лесу видать не очень то сладко, но у меня ничего не было, так, что я через мгновение уже и забыл про него.
    Однако некое ощущение дискомфорта осталось, и я случайно или нет (даже и не знаю) бросил взгляд на край скамейки. Удивительно, но воробей продолжал сидеть, где и прежде, и смотреть на меня. Я улыбнулся, и, знаете, как это бывает, когда взрослые обращаются к детишкам или к маленьким животным, сюсюкая, сказал, что у меня ничего нет, (и даже почувствовал некоторое сожаление об этом), и что дать мне ему нечего, так что ему бы было лучше поискать более благодатного посетителя парка. В ответ воробей чирикнул, подпрыгнул чуть ближе ко мне, продолжая таращить свои глазёнки на меня. Я улыбнулся и снова погрузился в книгу.
    Даже и не знаю, сколько прошло времени, но я вдруг вспомнил о воробье и взглянул на скамейку. Удивительно, но он продолжал сидеть на том же самом месте.
  - Какой ты настырный. - Сказал я с жалостью к голодному воробью.
    Однако солнце уже клонилось к закату, и я, решив, что и самому пора позаботится об обеде, отправился домой.
    Спустя пару дней, я, как обычно, отправился снова в парк подышать воздухом. Дошёл до своей любимой скамейки и собирался погрузиться в чтиво, как вдруг услышал: «чирик-чирик!». Буквально в пятидесяти сантиметрах от меня сидел воробушек и приветливо смотрел мне прямо в глаза. «Какие доверчивые птицы в этом парке» - подумал я. А воробей продолжал весело чирикать, то, отпрыгивая, то, подпрыгивая ко мне. Я, отложив книгу начал рассматривать его.
   В жизненной суете, мы не очень то много обращаем внимание на всякие мелочи, нас окружающие, а уж на воробьёв и подавно. Даже и не знаю, но что-то мне подсказывало, что это был тот же воробей, что и в прошлый раз. И с чего я это взял? Да кто ж его знает! Это была самка. Маленькая и хрупкая. С большими, как с бусинками глазами, которые неустанно смотрели мне в лицо, будто что-то говорили. Пёрышки аккуратно окутывали крохотное тельце, и ни один из них не выбивался из-за другого.
    Она, а теперь то я знал, что это воробьиха, продолжала весело скакать по лавочке, порой почти вплотную приближаясь ко мне. «Вот дурёха», - улыбнулся я, «ведь кто-нибудь возьмет да и пошутит как-нибудь не по-доброму».
   - Ну и как тебе здесь живётся, рассказывай, - проговорил я тем же фальцетом, что и в прошлый раз. Воробушек, будто понял, о чём я говорю, и ещё веселее запрыгав, начал что-то быстро, быстро чирикать. Я смотрел на него и в душе вдруг стало как то по детски чисто и ласково. Какая то непосредственная лёгкость и радость заполнила грудь. Воробьиха видать, совсем осмелев, запрыгнула сначала на книгу, затем, на мгновение, задержавшись, будто засомневавшись, и взглянув на меня, прыгнула на колено, потом на другое. Облетела меня и затем вновь приземлилась в пяти сантиметрах от меня. Я удивлённый сидел, забыв про книгу, и любовался этой маленькой и забавной пичугой. Уже вечером дома я несколько раз вспоминал про воробья.
     Дня через два или три, сейчас уже и не припомню точно, благо погода стояла словно законсервированная - безветренная и солнечная, я в обычное для себя время вновь отправился в парк, на сей раз, прихватив с собой немного белого хлеба. Не прошло и десяти минут, как воробьиха была тут как тут. Смело, приземлившись сначала на скамейку, а затем вдруг аж мне на плечо, весело что-то чирикнула, будто рассказывала мне, как у неё прошел день. Я достал хлеб и покрошил возле самой скамейки. Она вновь благодарно чирикнула, спрыгнула на снег, несколько раз клюнула крошки и снова, как ни в чём ни бывало, вспорхнула мне на колено. Решив проверить смелость воробья, я собрал из пакета несколько крошек, и медленно, чтоб не спугнуть пичугу, в раскрытой ладони протянул ей. Каково же было моё удивление когда она, казалось бы, маленькая лесная птичка, бесцеремонно прыгнула на мой палец, и что-то быстро чирикнув начала клевать крошки. Я обомлел! Её маленькие пальчики обвились вокруг моего пальца. Я чувствовал острые коготки, нежно вонзившиеся в мою кожу.
   - Малышка, да ты совсем ручная! – невольно воскликнул я, - Ты может, у кого жила?
    Какое маленькое милое чудо сидело у меня на пальце, и ничуть не смущаясь взрослого человека, беззаботно обедало у меня на ладони!
    Подъев почти все кроши, она будто бы благодарственно несколько раз чирикнула, покружилась возле меня и уселась на моё плечо. Я был изумлён до такой степени, что боялся не то чтобы пошелохнуться, а и даже слишком сильно вздохнуть. А воробьиха продолжала скакать вокруг меня и по мне, будто бы я был обыкновенной говорящей веточкой, ну или может пнём.
   - Ну, хорошо, раз ты такая смелая давай знакомиться. – Я, представившись, спросил, как её зовут. 
   - Чирик-фью-чирик!
   - Хорошо. – Сказал я улыбнувшись. – Я буду звать тебя Фью. Ладно?
   А она, оживясь и запрыгав ещё веселее, затараторила: «Чирик-фью-чирик! Чирик-фью-чирик!»
    Через некоторое время, уходя, я вслух пообещал воробушке вновь вернуться сюда в ближайшие дни. На прощание Фью внимательно посмотрела мне в глаза, будто проверяя на честность, весело  чирикнула, и улетела.
     Так продолжалось почти полтора месяца. Я, изначально толком и не понимая почему, стал приходить к скамейке каждый день, и уже буквально через минуту прилетала она, будто высматривала меня где-то поблизости. В какой то момент я вдруг понял странную вещь: я ждал её! Теперь я  точно знаю, я начал приходить в парк каждый день только ради того чтоб увидеть её. Наше общение заключалось в её весёлом чирикании и лазаньи по мне, и моём любовании и наблюдении за ней. Иногда я даже чего-то ей рассказывал. Фью садилась на моё колено, и казалось, внимательно слушала. Порой мне даже приходило в голову, что она понимает, о чём я говорю.
    Странное дело, я был удивительно счастлив, смотря на этого маленького серенького воробушка! Ложась ночью спать, я мысленно желал Фью спокойной ночи, беспокоясь о том всё ли у неё хорошо. А утром, едва пробудившись, я улыбался дню так как знал, что скоро я вновь увижу мою (а она уже каким то образом стала именно моей) Фью, почувствую ее легкое тельце на моей ладони, когда она кушает, порыв ветерка, когда она вспархивает, чтоб сделать круг, другой около меня.
    Как-то  я не спал всю ночь, потому что была жуткая вьюга, и от одного только завывания ветра в оконных рамах становилось жутко и холодно. «Как она там, моя милая воробушка?!» - постоянно вертелось у меня в голове. На утро часа на два раньше обычного (теперь это стало уже совсем обычным) я отправился в парк. Боже мой, я чуть ли не бежал. Какова же была моя радость, когда чуть только присев на нашу скамейку отдышаться, я услышал знакомое весёлое чирикание, и маленькие цепкие лапки, как обычно без церемонии впились в мою одежду! Мне кажется, я бы мог узнать это чирикание из тысяч других. Оно было таким родным и понятным, что я даже верил, что я понимаю его. «И как это я раньше ни видел воробьёв!» - размышлял порой я, упиваясь общением с моей милой и весёлой птахой. «Как же это чудно, что она есть на земле!»
    А однажды - это был теплый немного пасмурный день, (знаете, зимой бывают такие оттепели), я как обычно пришёл в парк. Сел на нашу - ибо это, конечно же, была наша (её и моя) скамейку достал приготовленный для Фью гостинец, радостно предвкушая её весёлое щебетание, а она… она не прилетела. Она не прилетела ни через десять минут, ни через пол часа, ни через час. Она просто не прилетела. Я прождал три часа, не понимая, что происходит, и пошел бродить по лесу, крича: «Чирик-чирик! Фью-Фью!» Проваливаясь по колено в сугробах, я всё звал: «Фью-юю-Фью-юю!» - Лес равнодушно взирал на меня, молчаливо оградив моё отчаяние от посторонних взглядов.
    До поздней ночи я бродил по парку, возвращался к скамейке, опять бродил, всё призывая и призывая моего маленького славного воробушка.
    На следующий день я вновь отправился на наше место, но Фью не прилетела ни на следующий день, ни на ещё следующий, ни через неделю... Она вообще больше не прилетела...
    Кто знает, что сталось с ней. Как сложилась судьба этой маленькой удивительной пташки, так доверчиво и предано смотревшей мне в глаза, так искренне и весело радующейся моему приходу, так бесцеремонно и смело скачущей по моим оцепеневшем от восхищения рукам. Кто знает?.. Зачем судьба, однажды нам что-то дав, вдруг забирает это?..
   Я не хочу думать о плохом. Я надеюсь, что она счастлива. Что она нашла себе в спутники жизни такого же славного воробья, и свила с ним гнёздышко, и у них вылупилось ещё много таких же замечательных, маленьких и весёлых птенцов, как моя Фью. Я очень на это надеюсь! И сейчас, приходя в парк, уже спустя несколько лет, и слыша беззаботное чирикание воробьёв, я с благодарностью вспоминаю мою Фью, моего милого лесного воробушка, и без устали сыплю хлебные крошки этим удивительным птицам. Кто знает, может среди них есть детки и моей Фью?.. Да... Кто знает...


     3 декабря 2004г.