Рецидив

От надежд осталась только пыль. Пытаюсь жить. Отдалбливаю примерзший снег от асфальта сжавшихся сосудов. Тону в грусти, тяжело выбираюсь из трясины, ломаю пальцы и чувства. Устала. Но не сдалась.  Ведь кто-то тонет во лжи… А из неё выбраться практически невозможно.
Мечты из песочного теста. Крошатся и невкусные без сахара. Целые песочные замки, что смывает утренний прибой того моря, что видели я и ты. Голодного моря, что съело все наши закаты на год вперед. Капризного моря, которое то целовало, то  царапало пятки.  Непостоянного моря, что было то теплым, то ледяным. Моря, так похожего на нас…
Все звезды твоих глаз в чужие ладони – её ладони – ладони любимой. Ты щедрый. Желания на двоих. Счастливые. Пусть исполняются сразу все. Ты заслужил. Ты именно такой. Ты убедил. Я убедилась.
Я ступаю в весну босыми ногами прямо по чистым ручьям ледяного снега. Я распускаю свои посветлевшие волосы и отдаю их на попечение ветру. Расправляю плечи, ресницы и платье. Несчастливая. Но живая. Ведь весной невозможно быть мертвой.
Мне теперь все равно. Все равно, кто кого и кто что сделал. Больше обидел, обманул или любил. Все теперь неважно. Важен только рассвет, которым весна потчует меня утром, и песни, что растекаются по венам. В легких кислород. Прозрачные пузырьки альвеол. Больше ничего не осталось. Я тебя выдохнула. Дышу свободой. Не веришь? И правильно. Конечно, ты остался. Но только в сердце. Рвано и больно, как осколок от подорвавшейся любви на брошенной тобой гранате обид. Осколок, который не смог вытащить ни один даже самый опытный хирург. И, может, он в итоге станет частью меня, а, может, убьет. Никто не знает, что будет. Даже ты.
Да, ты в сердце. Но в легких тебя больше нет. И я больше не дышу. Больше нечем дышать…
Я все принимаю теперь, как есть. И тебя - такого, как есть. Принимаю. Но больше совсем не верю. Зачем была эта игра «в себя»? Я не знаю, дошел ли ты до финала. Для меня он уже наступил. В плеере на повторе одна и та же песня. Мне не плевать, конечно. Хотя должно быть. И, может, все-таки будет. Когда я разобью все стаканы и тарелки своей мечты о кафельный мужской пол. «Ведь даже ты…» 
Твоя Муза красива и загадочна. Да у тебя и не могло быть другой. Ты же сам её выбрал. Вдохновение лепит снеговиков из шариков салфеток. Креативно? Заклейте мне рот за это слово. Свяжите мою душу за мысли о тебе. В смирительную рубашку все мои сумасшедшие чувства и настроения. На завтрак, обед и ужин таблетки и музыку. Все фотографии в самолетики, и в Париж. Ведь именно в город любви нужно отправлять все погибшие надежды. В Париж или на костер.
В стеклянной пепельнице дымится чья-то тоска. Моя растворяется в чужих голосах. Среди них уже нет твоего. Можно было бы обнадежить себя, что твой голос не чужой. Но ты доказываешь обратное. А я устала не соглашаться.
Липкое лицемерие. Противное до тошноты. Шепотом тянется время. И хочется сказать, объяснить, взять за руку и спросить: «Что же ты делаешь, милый? Зачем?..». Ты, конечно, не ответил бы. Я тоже часто не отвечала. Но так не хочется видеть тебя таким. Больно, когда по пальцам искренности бьют молотком упрямства. Оно тебе так нужно и важно? Видимо, да.
Молчание километрами. Упрямство и гордыня килограммами. Довесить тебе еще грамм триста самолюбия? На этом всё. Ты окончательно станешь другим. Хотя... Ты же хочешь таким быть. Утверждаешь, что был таким всегда! Что ж, тогда очень жаль, что я так ошибалась. Жалко и грустно. Ты можешь продолжать молчать. Уже неважно все. У меня осталась только одна просьба. Будь счастлив. Неважно - с кем. Я буду очень за тебя рада.
Все чувства намертво привязаны мокрыми бинтами к железной кровати. Рецидив.