Первые годы революции в Царицыне...

Первые годы революции в Царицыне,
холодно,
холодно
и снег.

Товарищи в чём есть, без амуниции -
вот так
начинали
новый век.

Руки к костру, да глоток кипятка,
тепло,
тепло
по телу.

Надо ещё, ещё огонька
для духа,
для силы
по делу.

Сердце радо ещё неизвестному
своему,
родному
как ребёнку.

Что там, окопы всегда были тесными,
руки,
руки
держали винтовку.

Плечо к плечу не страшно
идти,
бежать,
умирать,

вот только когда рукопашный
жутко,
трудно
своих убивать.

Снег мякнет, зябко, темно.
Скользит,
ползёт
тиф.

У крайнего дома светит окно,
ни пуль,
ни шагов
и ветер затих.

Бродит луна призраком,
подглядывает,
подслушивает,
молчит.

Тяжёлый лом, поржавелый лом
впивается,
дробит,
крушит

земли ком, земли ком
по доскам,
по свежим
стучит.

Революционные вести, снегири в метель
летят,
торопят
лучшие дни.

Разодеть, разрядить бы по-барски ель,
раскидать,
разбуянить
огни.

Поплясать, попеть, только жизнь началась,
жарко,
ясно
зарево.

В новый мир, в новый век молодёжь собралась
за своё,
за народное,
не за царево.

И на землю-то падало зорь аллей,
огневое,
пламенное
знамя

и от искр его становилось светлей,
разгоралось,
росло
пламя.

Вот отсветы его на ладони внесли
в новый день,
в новый час,
в новый миг.

В мавзолей, в календарь, в слова занесли,
чтобы каждый
понял,
постиг.

Только сложно для нового прошлого: звук
вымирает,
стихает,
каменеет памятником.

Будущее, услышь тех сердец стук,
набатом,
колоколом,
но только не маятником.

Будущее, прошлые тени, как ты,
смеялись,
плакали,
жили.

Им мало дарить живые цветы,
надо
чтоб их
любили.