Венок сонетов Щедрость небесная

ЩЕДРОСТЬ  НЕБЕСНАЯ

 (Венок  сонетов)

1
Без милой жизнь казалась невозможной –
И я нашёл её, любовь свою.
Теперь о ней с полсотни лет пою,
Весь мир, как только без неё, тревожен.

Я словно саблю выхватил из ножен:
Блестит, остра, - на том себя ловлю.
А завтра выход в море кораблю,
И чемодан бульдогом ждёт в прихожей.

И времени в обрез, на самом деле,
Но объясниться мы тогда успели.
Жасмин с беседкой рядом полыхал,

Расстаться рано не хватило сил.
В порту буксир носился и басил,
Волну сомнений рядом с бортом гнал.    

 2
Волну сомнений рядом с бортом гнал
Сезонный бриз, прощаясь томно с маем,
Но мы всего пока не понимали
И чем он стал, оставленный причал, -


Он за любовь, дощатый, отвечал.
Фуражку на зюйдвестку поменяем –
В морях конька морского оседлаем,
Чтоб он, причал, суда и нас встречал.

Мы не забудем гимн в начале мая,
Жасмин и ночь – как сказка неземная,
Где я тебя почти поцеловал.

Моя Атлантика – земля вторая,
И ждёт меня, меня не презирая,
Опасный дебошир, девятый вал.

3
Опасный дебощир, девятый вал,
В морях глухих бескрайних сожалений
Брал на излом –  не гнёшся ли в коленях, -
Чтоб помнил главное – судьбы штурвал.

Чтоб знал, что палуба – не сеновал,
Что море даже сильных духом кренит,
Что в море места нет хандре и лени.
Предупреждая, ветер завывал

В снастях. Дышал волненьем горизонт.
Реальность та, что это явь, не сон,
Уже возврат на сушу невозможен.

Моя Атлантика ждала гостей –
Придётся жить в юдоли зыбкой сей,
Тоску на срок и даль разлук помножив.

4
Тоску на срок и даль разлук помножив,
Одно я свято помню – всё о ней:
Глаза огромные небес синей. . .
Увы, эпитеты слабы, расхожи.

Понятно, нету истин непреложных,
Как нет красавицы светлей, нежней,
Поскольку нет священнее огней
Огня любви, с мерцаньем звёздным схожим.

Свисали фонари с высот столбов –
Я брёл в толпе зацикленных рабов,
Заложников речей пустопорожних,

Пока не осенила жизнь любовь,
Где нейзбежны свет, восторг и боль.
Я, словно конь, подкован и стреножен.

5
Я словно конь, подкован и стреножен –
Найдя тебя, отчалил в океан.
Я рад случайности. Я трезв. Я пьян.
Могли не встретиться... озноб по коже.

А как там ты? – червём сомненье гложет.
На что настроен твой телеканал?
Сказала ты, что я твой капитан,
Когда нам вслед стелился подорожник.

Когда мы шли вдвоём тропой из сада,
Тропа вела под ливень звездопада.
«Я – раб», но ты поправила: «Вассал».

О благосклонности небес мы оба
Мечтали вслух, а я так даже - чтобы,
Уйдя за горизонт, маяк спасал.

6
Уйдя за горизонт, маяк спасал:
Вспорхнула ласточкою телеграмма,
Радист изрёк, что мне, с приветом, – дама,
И череп лысый-лысый почесал.

Я на ботдек читать, что Бог послал,
Ушёл под свод возвышенного храма –
Не расплескать с листка любви ни грамма.
Твой голос близким космосом звучал.

Светило солнце в тридцать три карата.
Все ожиданья превосходит плата,
Хотя и верил я, и ждал, и знал,

Что будет так, как небеса хотели.
Чтоб наши души не осиротели,
Без проводов летел в эфир сигнал.

7
Без проводов летел в эфир сигнал
Сонетом бриллиантовым Шекспира.
И ты, моя сибирская Пальмира,
Когда листву ещё не сбросит краснотал,

Придёшь на достопамятный причал
Встречать пришедших из другого мира.
Рыбак, он – кто? Не сотвори кумира!
Но я к тебе вернуться обещал.

Ты стала краше – перст судьбы,
Хотя, куда ещё, казалось бы.
И не было другой, как ты, пригожей

Из всей причаленной людской толпы.
Красавицы ушли (поди, слепы)
В отстой надежд солёных бездорожий.

8
В отстой надежд солёных бездорожий
Уходят времена потухших лет.
Мне сожалеть о них причины нет:
Минут немало просквозило сложных,

Но каждый день, который вместе прожит,
Нам завещал малиновый рассвет,
И вырос я в глазах твоих, поэт,
Рыбак, певец, без прибабахов ложных.

Не море перейти – сложить поэму,
Решая неизбывную проблему,
Зачем и кто кому необходим,

Когда висела карма расставаний,
Верстались рейсы долгих ожиданий –
Неверье таяло, как дым, - любим.

9
Неверье таяло, как дым, - любим,
Всё остальное в этой жизни – хобби,
Не важно, ты во фраке или в робе,
Важней, что за душой, чем одержим.

Одна любовь -  и мы на том стоим
В плену ощибок, опытов и пробы,
Не прилипают скверные микробы,
Когда в душе твоей нет места им.

Мы пережили вахты и подвахты
В морях, качавших так – трещали ванты,
С весов не сбросишь прожитый экстрим,

Спокойно провожали взглядом яхты,
Ведь ты – рыбак, не падишах ты,
Рыбацкой одиссеи пилигрим.

10
Рыбацкой одиссеи пилигрим
Не ожидает больше писем,
На сушу раньше срока с ланчи списан,
В расчёт не взяли, что рыбак раним.

Ведь в речке тоже водится налим –
И уголок отчерчен биссектрисой,
Последний смысл придуманной репризы:
Рыбак -  изгой, тяжёлый крест над ним.

В большой игре рыбацкая толпа
Трудом завоевала два горба,
Чтобы о рыбке реже вспоминали.

Забыть о лучших годах не смогли.
Тогда вели по звёздам корабли,
И крылья счастья к звёздам поднимали.

11
И крылья счастья к звёздам поднимали
Над синевой морей летучих рыб,
Где каждый час крутился новый клип.
За нас, за тех, кто в море, поднимали

На берегу не только цинандали.
А здесь тралмастер, кажется, охрип,
Перекричать стараясь визг и скрип, -
Мы промлебёдкой ваеры мотали.

Как будто наше что-то понимая,
В трескучий репродуктор Магомаев
Всё пел, что мало неба и земли.

Наверно, свадьбу предвещал эстрадник.
Пути, за рейс вместившись в многогранник,
В оазис радости сердца несли.

12
В оазис радости сердца несли
Призывы верной и желанной суши,
Где берег, мы считали, бьёт баклуши,
К нему вернуться мчались корабли,

Чтоб убедиться – это мы смогли.
К тебе, в порту всё время ждущей,
К тебе, не мной придуманной, воздушной,
К тебе меня сонеты привели.

Я точно знаю, будет много вёсен,
Хотя в календаре –  в начале осень.
Мы так хотим – чтоб круглый год цвели

Мимозы, васильки и георгины.
Узнаем, что, по крови, мы едины –
И чувства, парусом звеня, росли.

13
И чувства, парусом звеня, росли.
Звезда, случится, станет низко падать,
И заштрихует дождь земную радость –
Мы всё потом поймём: перенесли.

Нам карты в жизни веером легли:
Вот карта – горечь, эта – тоже гадость,
Сердечной масти – внуки, наша сладость,
О третьем – Господа, любовь, проси.

И слава Богу, что в плену забот
Живём как люди, дел невпроворот –
От них и пенсион спасёт едва ли.

Летел, как по волнам, за годом год,
Любовь, что сохранилась, - не пройдёт.
Что дал нам Бог, мы сердцем принимали.

14
Что дал нам Бог, мы сердцем принимали.
Одна любовь – всё держится на ней,
И нет щедрот отпущенных ценней
В огромном мире скорби и печали.

Всю жизнь отливы рейсов разлучали –
И не было грустней ночей и дней.
Разлука мучила, и всё сильней
Приливы редких встреч во сне звучали.

Бесспорно, плыло всё: и риск, и страх,
Как на земле, – в скитах, в лесах, в горах, -
Нас караулил шаг неосторожный.

На суше, там, и на семи ветрах,
И в заполошных западных морях
Без милой жизнь казалась невозможной.

15
Без милой жизнь казалась невозможной.
Волну сомнений рядом с бортом гнал
Опасный дебошир – девятый вал,
Тоску на срок и даль разлук помножив.

Я, словно конь, подкован и стреножен.
Уйдя за горизонт, маяк спасал,
Без проводов летел в эфир сигнал
В отлив надежд солёных бездорожий.

Неверье таяло, как дым, - любим
Рыбацкой одиссеи пилигрим,
И крылья счастья к звёздам поднимали,

В оазис радости сердца несли,
И чувства, парусом звеня, росли.
Что дал нам Бог, мы сердцем принимали.