Боль городских окраин

УДАРИЛИ ОТЦА.

Обычное « часпиковое»  утро,
И транспорта сплошной круговорот …
Привычно шла привычная « маршрутка».
В ней люди, каждый  с ворохом забот.
Вошёл старик.  Рукав, повисший плетью,
И тросточка в единственной руке,
И орденские планки многоцветьем
На стареньком, потёртом пиджаке,
Морщин глубоких извитые нити,
И седина редеющей волной. . .
Вдруг взвизгнула кондукторша,: «Платите!»,
Нависнув неприступною скалой.
«Я воевал!  Имею право, дочка!»
Он документ пытался предъявить,
Как будто два желтеющих листочка
Могли его от хамства защитить.
Но корочек багрянец слишком тонок,
Чтоб уберечь от грубости и зла,
От волчьих, нам навязанных законов,
Перекроивших жизнь на новый лад.
Увязли в брани  возгласы защиты,
И денег не успели передать,
Как вытолкнут кондукторшей сердитой
до остановки был седой солдат.
. . .Затихли все.  Молчание давило
Виною общей.  Тяжестью свинца.
Так горько на душе. . . Так больно было,
Как будто бы ударили  отца.

ЗАГУБЛЕННЫЙ  ЦВЕТОК.

Гримаса боли на лице земли...
Погас экран. В глазах застыла влага...
В мусоросборке девочку нашли,
Завернутую в серую бумагу.
Холодный мрак, убивший красоту...
Росток весны, не переживший зиму...
Милиция объявит в розыск ту,
Что матерью назвать недопустимо.
Ее волчицей даже не назвать -
Те за детей своих порвут на части:
Казенный слог и черная печать
Перечеркнут несбывшееся счастье.
Могла бы стать красавицей... Звездой...
Не разгоревшись, звездочка угасла.
Холодной боли липкая ладонь
Легла на сердце тяжело и властно.

 В ДОМЕ ПРЕСТАРЕЛЫХ.

Старушка смотрит в мутное окно.
Ещё есть силы,чтоб слегка привстать.
Сынок не приходил уже давно. . .
Скрипит в такт мыслям старая кровать.
"Нет. Он не виноват. Ведь много дел:
партнёры,бизнес. . .Доконали все!
Ведь он,болезный,даже поседел,
и крутится, как белка в колесе.
Такой был замечательный малыш!
там - в рамке обнимает маму он. . ."
Течёт вода как слёзы с ржавых крыш,
и метрономом - капель перезвон.
Со старой фотографии она
смеётся - хороша и молода.
Ушли здоровье,силы в никуда,
и лишь душа заботами полна:
"Ну как он там? Что кушал? Как одет?
Тепло ему? Здоров? Отдал долги?"
И молится-"Спаси его от бед,
мой Боже! Защити и помоги!
Сынок не приходил уже давно!
Когда ж придёт?! Дождусь его едва ль. . ."
Скребутся ветки  голые в окно.
С них,словно жизнь, осыпалась листва.
 
БЕЗДОМНЫЙ.

Урну, окурками закопчённую,
Сбросили в груде сора. . .
Словно издёвкой – белым по чёрному –
Надписи – «Чистый город».
Ветром гонимая гулко катается,
Бьётся о прутья сквера. . .
Рядом бездомный на лавке мается.
Плохо ему. . . Скверно.
Урну сломали. И жизнь поломана,
Смята душа комом. . .
Холодно.  Больно. Уснуть дома бы . . .
Только вот нет дома.
В сердце как пика беда вонзается. .
Будет ли,  нет – утро?
Бьётся о рёбра ком.  Глухо катается
Полной окурков урной. . .

СЛОМАННАЯ ЖИЗНЬ.

Промчалась ночью буря.
Все ломая,
 деревья теребя, клоня к земле...
Она нередко налетает в мае -
Гроза зазеленевших тополей.
И под порывом бешеного ветра
дрожал, ломаясь материнский ствол...
На тротуаре сломанная ветка
поникла увядающей листвой.
Еще вчера ее ростки тянулись
к теплу и свету. Трепетны. Легки...
Ну а сегодня поломали, пнули
И в грязь втоптали грубо башмаки
По ней прошлась, шатаясь пьяно пара.
В отрепьях некто. Не мужик, никто.
И женщина, потрепанная в старом,
Помятом и запачканном пальто.
Беззубая улыбка, глаз подбитый
И сизый нос. Но все же старший рад:
Идут добыть очередной напиток
Какой-то непонятый суррогат
Насобирав бутылок у помоек,
Закуски там же. Что им? Суд не суд.
Копеечное счастье вновь обмоют
И подерутся. А потом уснут,
Обнявшись, и крысятами от света,
Забившись в норку, в свой подвал.
                Бомжи.
...на тротуаре сломанная ветка,
как чья-то неудавшаяся жизнь.
 
ПОДРУГЕ НАРКОМАНА.

Тьма безысходная,
сжав крылья белые,
переломила их.
Страшно ли? Холодно…
Что же ты делаешь? -
девочка милая?
Ты -  белым лебедем -
Он-  черным коршуном. . .
Так беззастенчиво…
Что ж, было - прожито.
Сладко ли, тошно ли?
Трудно невенчанной.
Как уберечь его?
Как удержать его?
Криком ли, плачем ли?
Крепким объятием,
судоржным сжатием
тоненьких пальчиков?
Гонит он. . .Болен.
  Болезнь эта страшная,
         С трудным названием. .
Где ж вы,- улыбки, цветы дня вчерашнего?
Смяты страданием. . .
Не углядела…
Ах, хоть бы пораньше днем!
Не упустила бы…
Шприц. Капли крови в нем.
Что же ты делаешь,
девочка милая?
Кровью его и болезнью наполнится,
в душу пробраться бы…
Свиться ветвями
скорей! Не опомниться,
не испугаться бы!
Тонкой иглой в вену мука-разлучница,
шприцем — как крестиком.
Вместе страдать теперь,
вместе и мучиться,
вместе мы, вместе!
И проросла в него
кровными нитями
в сердцем согретого…
Но не понять ему,
не оценить ему. . .
Этого.