О сирость этих веток под дождём...

...о сирость этих веток под дождём
в сиренево-бордовом нездоровом
тумане города огромного
при освещении его ночном
неисчерпаема древесных очертаний тема
с их подоплёкою глубинно-корневой
и солнце-лунно-звёздно-кронной
и перистой
и кучевой
на лоне шар земной
объемлющего небосклона
оголены и вычернены
ноябрём
перевалившим уж за половину
спешащим стать
с его известным всему миру Рождеством
одетым в шубку снеговую декабрём
но ныне
верхушки крон
похожи на каверны
не мой то образ
имя автора не на слуху
и я его не назову
боюсь произнести неверно
скажу лишь автор
так запомнилось
мой соотечественник
современный
а может нет
неважно
передача образа
здесь наяву
совершена
читатель представляет
те ветки
о которых речь веду
да канделябры
что в земле лежали
да выбросы земли
от взрывов бомб
снарядов
да нервные системы
да дриады
да повсеместные
соборы с крестиками
выживающей в морозы
правды
круговорота
зимних замороженностей
и весенних возрождений
да символы врастаний
веры
через реальность смерти
в воскрешенье
да снасти каравелл
без парусов до срока
да головы наклонов
пилигримовых канонов
озона и теней
причудливых
пророков
вершащих свой
обход земной небесно
да верховых
в полях перед войной
фигуры
да скульптуры
да призраки
да самых кровных
отошедших
в мир иной
давно
таинственные но родные
тени
да дара Божьего
от поэтического
вдохновенья гении
о них
стихи слагать
не устаю
в них птицами
небесными
гнездятся откровения
о связи жилисто-живой
земли и неба
магнитными полями
коих
раздеваемый до духа
я песни свои лучшие
пою
незадевающие к праху
тяготеющего слуха
неоторвавшегося от
диктата хлеба
насущного
я в кронах
узнаю
духовных лучников
живого сущего
сомкнувших строй
в бою
в их силуэтах
вера в лучшее
авой
деревья
оголённые
есть крылья
оперения лишённые
заломы рук
запечатлённые
фотогенезом
мИнувших
и будущих
агоний
и соитий
на экране
памяти
связующего
все события
существований
во Вселенной
небосклона
нами зримо
над землёй склонённого
поверья
никакой наукою
не истреблённые
рождённые
невымышленной
мукою
реальной встречи
с гениальной ирреальностью
объединяющей
весь мир
живой
и неживой
разлукою
без театральности
похожи
на флюиды душ
чьи корни
гиды
аидовых пределов
в сфере сказок
что стенографисток
из времён печальных
упорней
восстанавливают
знаками
растущими из мрака
зинданов стволовых
кругов годичных
кольцеваний
пронзающими их
как Данте и Вергилий
круги ада
путешествием
Божественно
не комедийным
сухожилий
были
синтеза
времён
я в колокольный
звон дождинок
малых
в колокольнях
крон
влюблён
от вечности
при жизни
радостно-усталый
в равнодушной
к чащам
повсеместно-неизбывного
Тайгета
юдольно-мировой
из соли боли
слепленной
отчизне
в древесных купах
уживаются
и ангелы
и тролли
родством души с деревьями доволен
в них вижу
всех стихов моих
ветвистый купол
непредсказуемо растущий
в выси
чувств и мыслей
как этот стих
роняющий себя
побуквенно
как листья
лиственницы
буки
в цветений будущих живые туки
в сердца
читателей моих
на ноты
иероглифы
в тетрадях линий
защищённых
от воздействий мира внешнего
корой
на ночи Вальпургиевы
умерших птиц
при жизни
занимавшихся волшбой
вне крови
пролитой
но всё же
на дрожь души
охваченной мольбой
о Боже
мои деревья
в час ночной
похожи
любови
неизбывной
ролики
распределяющие
на моей сетчатке
лучевой
всей жизни моей
искренние роли
древесных образов
с клетчаткой болевой
меридиан широт
живого глобуса
что с левой стороны
грудной
телесной клетки
костяной
волшебно вертится
в живых прожилках сердцем
над клетками
простой
арифмитической
тетради
могучей силой
поэтической
системы
вечевой
на стогнах
умозрительного
мира
что навевает
тополь-лира
пред моим окном
в храм
песнопений вещих
превращая
обыкновенную квартиру
обожествляющую
Богом данные
людским вниманием
всё чаще
обойдённые
животрепещущие вещи
как эти чащи
предбалконно-кронные
о вечности непреходящей
на ветру
шумящие
они всю жизнь мою
вам пропоют
когда умру...