Утро стрелецкой казни

Шаги. Крик. Грязь. На площади народ.
Собрались в ожидании и смотрят, как ведут
Тех, кто Отчизну предал— стрелецкий пьяный сброд,
Которым век от века всенародный первый кнут.
Быть может, кто раскаялся, но царь в решеньи твёрд,
И птицами от площади уходит чёрный страх,
Жалеют о содеянном, а кто-то уже мёртв,
И сыплются проклятья да темно у них в глазах.
Над храмом небо мрачное и звон над полем плах,
На поле серых виселиц сам царь глядит в глаза
Врагам своим, угрозы их растают в облаках,
И дождь по ним прольётся да последняя гроза.
Идут они со свечками, вздыхают тяжко путники,
Что проводить решились их да под кулак царя,
Как волки бы набросились мятежные отступники,
Им солнце уходящее, последняя заря
Уж более не встретится, гудят седые граждане,
И даже башня старая прощает им враньё,
Они не сомневаются— найдётся место каждому!
И в тьме сгущающихся туч кружится вороньё.
Они народ свой предали, о вере не подумали,
Идут к судьбе в объятия, кто скалясь, кто смеясь,
Расплата деревянная, за то, что зло задумали,
Их похоронят вдоль дорог в оттаявшую грязь.