Монгольский рыцарь, мангудай

Я - мангудай
Это, такое, ну, разве быстро расскажешь?
Это было еще до Чингиз-Хана
Стрельба из лука, на скаку, из седла

Мне было два года. Я ходить научился едва
А меня уже посадили в седло
Рыжего и такого ко мне ласкового коня
И он танцевал подо мною
А у меня в руках тугой была тетива
Монгольского лука

Что есть мангудай?
Монгольский конный лучник
Да, непростой.

Мангудаем может стать только тот
Кто на развороте
Две стрелы выпустить успевает
Можно и три, да хоть десять
Но две, это обязательно

И не просто выпустить
Все стрелы должны цель поразить
Это обязательно

Это конный лучник может себе позволить промазать
А мангудай не может

Железные латы, легкие как чешуя
И алый плащ
И колчан, с желтым оперением стрел
Потому что желтый это нашего тумена цвет

Мой папа тоже был мангудаем
И мой дед, и кажется и прадед

Мы, на спор, когда стреляем
Глаза закрываем
Мы и не видя цель, по памяти
Ее поражаем

Мы элита и ударная сила
Наша атака это игра оркестра
Стук копыт и ужас нашего приближения
И разворот

Нас в тумене три тысячи, и каждый на развороте
две стрелы
Шесть тысяч, и ни одна мимо
Ну, бывает, что в одну цель мы сдуру одновременно влепили
Так, не успели цели не распределили

Шесть тысяч поражений
А есть и такие, как я
Я могу и четыре.
Если войти в резонанс с тем что качается
между землею и небом

Меня этому научил один шаман
Нужно в голове дать ритм бубна звучание
И все вокруг замедляется, а ты в ритме бубна остаешься

Медленно конь поворачивается
А что он для меня? Родной
Я с двух лет на нем
Могу и на боку, и задом наперед
Могу и под него нырнуть
Могу и сделать вид, что упал
Мой конь копытом меня не тронет, наоборот

И в том замедленном ритме
Есть зеленоватый свет
У меня много времени
И я медленно стрелы выпускаю
А летят они быстро

А потом звучит в ушах удар
И трудно дышать
Выйти из резонанса, это каждый раз
Больно

А входить азартно

Те, кто более двух стрел выпускать успевают
Те в резонанс входить умеют
На то мы и мангудаи

Я ведь это слово давно услышал
Да, только, что оно означает, не понимал
А мне мой папа, однажды сказал.
Жалко, что редко я его видал

- Если тебе дано, то ты услышишь звук
Такой
Ну как вибрирует струна
И сольешься с ней, и силу этой вибрации в себя возьмешь
И сделает она тебя таким, что стрелы твои
Пойдут метаться дождем

Я думал, это сказка
Разве так бывает?
Папа погиб при штурме Хорезма
И сам старый уже Чингиз
На меня бегло посмотрел
- сын самого? Точно того?

Он улыбнулся и задержался
Он смотрел на меня не мигая
- будь тверд, и высок, таким как твой папа

Он обернулся и ушел, он не стал моего ответа дожидаться
Но он бросил к моим ногам кинжал в дорогих ножнах
И я дождался, когда он далеко отойдет
Нагнулся и поднял
И громко сказал
- это мне не за меня, это мне за моего отца

И все кто стояли со мной рядом, понимающе руку вверх подняли
- герою, мангудаю, слава!

А потом был мой алый плащ
И внук Чингиз-Хана
Хан Бату вел неистово вперед нас
И был доспех из пластинок железа
Как рыбья чешуя

И была любовь
Все перемешалось
Папе с дедом было все понятно
А вот я вторгся на Русь
И все было не понятно
И вначале
И много спустя потом

Александр Невский русский князь
Предъявил нам высокого Хана пайцзу
А она в себе несла и имела право
Требовать
- мне нужны мангудаи - сказал он
- получишь, мы волю Хана не обсуждаем.

И было Чудское озеро
Мои раскосые глаза
Видели все.
Зрение у нас выше нормального

Рыцари немецкие шли на русских
Перли нагло и уверенно
И наш сотник сплюнул
- начинаем!

Каждый наш выход это две тысячи стрел
Ведь наш Хан Князя русского обманул
Он ему не дал тумен
Он дал только тысячу нас.
Но зато только мангудаев
Да и ладно, мы отработаем
Мы отработаем так, чтобы русский данник
Обмана не заметил
Пусть они там меж собой
князья и ханы, собачатся
А мы по честному.

Рыцари от наших атак стрелами, падали
А мы уворачивались и отскакивали
И снова свою круговерть начинали

А потом, русские их под лед пустили
И преследовали и гнали
А нам, они бочонок водки выставили
И мы, усевшись в кружок ее пили

Взаимные обиды?
Они всегда бывают.
И взаимные победы
Они взаимопониманию помогают.


Меня не было на поле Куликовом
Это через полтора века случилось
И хорошо, что не было
Я же после Чудского Озера
Считал русских своими

Вы думаете религия меж нами стояла?
Вранье.
Никогда мусульманство
Другую религию ниже своей не считало

Мы можем вспыхнуть по любому поводу
Но только не по тому поводу, что
у человека группа крови иная
И что он верит в другого Бога.
У нас другие поводы
И они похожи на русское, когда они пьянные
- а ты меня уважаешь?

Это из той оперы
Из того теста, и из того замеса

И хорошо, что я не дожил до Джихада
За такое наш Чингиз-Хан
Разрывал за ноги пополам
И отрывал яйца
Никогда зеленное знамя
Не означало, что мы по вере круче других
Мы круче, и это понятно
Только вера тут не причем.

У казаков русских тоже хорошее знамя.
И уж они нас, или мы их.
Или нас с ними обоих?
Или мы против всех?

Бескрайня и мудра жизнь

Мы воюем за территории
И за дань.
Но не за то, чтобы делать всех рабами

- Разве рабы могут дань платить?
Пусть будут свободными
Пусть совершенствуются
И вместе с ними будем совершенствоваться мы
И в пример им всем мои мангудаи.

Так говорил Чингиз-Хан
И так он нам завещал

Я не знаю истины.
Мне было только два года
Когда меня посадили на круп коня
Читать и писать не так обязательно
И сомнительно, что нужно
А вот стрелять из лука, положено
это уже династия
получается
Элитная, в четвертом поколении
За такое, уже род признается важным
для государства
Ну, навроде, дворянства

Только, у нас не так как в Европе.
У нас за папу не отвечают
Но, все, что он сделал хорошего
То на себя принимают
Вплоть, до, за честь рода, казни

Тугая тетива
И после первого выстрела
Который мимо
Я резко лук поднимаю
Это ветер сильный слева
И я стрелу правее направляю
Есть.

И раздается голос
- так у мангудая, разве может сын быть другим?
Мы его у вас забираем
Это воин.
Даем вам сразу пять баранов.
И каждый год, будете иметь столько, сколько Хан назначит
Да, не пропадете.
Уж, при любом раскладе Хан вашу семью просто так
голодать не оставит.
Вы же семья мангудая.