О Вечном Духе, о Прекрасной...

О Вечном Духе, о Прекрасной Даме,
О чем-то из Возвышенных Начал
Читаем мы… Душой я где-то с вами -
Кто заблуждался, грезил и искал.

Не споря с тем, что мир материален,
Я перед этой истиной грущу
И все мечтаю о каком-то идеале,
Чего-то несказанного ищу.

Ищу каких-то высших откровений,
Каких-то таинств… – Их, быть может, нет?
Смотрю на мир, как безъязыкий гений,
Неизъяснимый затаив секрет.

Стремясь душой за журавлиной стаей,
Я одержим мальчишеской мечтой, –
Они влекут, все дальше улетая,
Меня за горизонт с собой.

Я бы хотел подняться над привычным
И, оглядевшись пристально вокруг,
Увидеть мир в полете этом птичьем,
Быть может, в свете новом, необычном,
И разрешить, найдя, что в нём первично,
Житейский безысходный круг.

И там, за «замечательным пределом», –
Есть термин в математике такой –
В лучах души, в полете мысли смелом
Увидеть горизонт иной.

В иных тонах, глубоких измереньях
Изведать жизнь и счастье, и любовь
И, внемля зову в нас инстинктов древних,
Освободиться от иных оков.

Расставить все, чему где быть пристало, –
Начистоту, как требует предел…
– Да полноте! Такое уж бывало, –
Вдруг скажет Скептик. – Что ты там запел?

Теории о Равенстве и Братстве,
Восстания, кровавые бои,
Кто пал за власть, а кто-то рвется к власти
По головам соратников своих,
И выделение из массы  новой касты,
И трансформация начальной колеи –

Все это было за века и годы
И уж, конечно, повторится вновь…
Таков закон:  под знаменем свободы
Не раз лилась и будет литься  кровь -
В конечном счёте, вовсе не народу,
А лишь корысти чьей-нибудь в угоду...
При смене форм – незыблемость основ.

От добиблейских, говорят, времён
Всё это есть – и, значит, есть закон
 
Высокие, святые идеалы!
Историю листайте – сколько раз
Без содрогания их втаптывали в грязь!
И сколько раз, незримо для людей,
Свершалась профанация идей…

Он вдруг умолк, окинув взглядом тучу,
Что медленно смещалась на восток,
И, провожая хвост ее ползучий,
Задумчиво продолжил монолог:

– Присуще людям жить, во что-то веря,
И часто даже не щадить себя
Для праведного дела, – чьи-то перья
Скребут бумагу, души нам скребя.

Но ведь когда свершится это дело –
Трудом творцов и кровью, может быть, –
Наверх всплывут... те, кто  «умеет жить»,
Чтобы кристаллы подлинной идеи
В бесформенную массу превратить.

И жертвами развенчанных иллюзий,
Высоких, но несбывшихся надежд,
Останутся обманутые люди -
Во власти самозванцев и невежд.

Вот вам реальность без фальшивых слов, –
Отсюда  «жизнь и счастье, и любовь»...

Я был повержен этим монологом
И признаюсь, как грешник перед Богом:
Быть может, я у истины в долгу,
Но Скептику ответить не могу.