Муж и жена - едина плоть. Праздник - 8 июля

Муж  и  жена  единая  плоть.
 (8 июля день - Верности, Любви,  Семьи)
          
Теперь  в  июле,  дня  восьмого,
(Из  града  Мурома  пошло)
Впредь  праздник  установлен  новый.
День - Верности,  Семьи,  пришёл.

Про  двух  людей  рассказ,  сей,  будет,
Их  в  мире,  все  святыми  чтут.
История  их,  интересна  людям,
В  ней  что – то  для  себя  найдут.

Пётр  с  Февронией – святые.
Те,  в  Муроме - нашли  покой.
Пример  семьи  показан  ими,
Должна,  та,  быть  у  всех  такой.  (Феврония – Февронья)

Брак  образцом,  примером  станет,
Супружества – у  христиан.
Канонами  давно,  те,  стали,
Про,  то,  история  моя.
        -------------------------
Болел  князь  Муромский  болезнью,
Неизлечимой.  И  страдал.
То  было  для  него,  как  казнью,
И  от  неё  он  увядал.

И  вылечить  никак  не  могут,
Всё  тело  в  струпьях,  в  язвах,  уж,
Уже  не  слушались  и  ноги,
И  духом  был  плохим  к  тому  ж.

Он  на  коне  сидеть  не  может,
Весь  внутренне  ослаб  совсем.
Плохие  мысли  его  гложут,
Подавлены,  с  ним  рядом  все.

А слуги  лекаря  искали,
Безропотно  ж  князь  смерти  ждал.
И  вскоре  новость  те  узнали,
Кто  излеченье  сможет  дать.

Во  сне  увидел  князь  на  ложе,
Кто  его  может  излечить.
Феврония.  Девушка – сможет,
Спасёт  его.  Сможет  лечить.

В  деревне  с  удивительным  названьем,
«Ласково» - девушка  жила.
Имя – Феврония,  Так  звали.
Та,  князя  исцелить  взялась.

Феврония,  была,  та,  мудрой,
Животных  диких  «слышит» -  та.
Знала  всю  травную  премудрость,
Людей  лечила,  та,  всегда.

Условие  взамен,  та,  ставит:
«После - в  жёны,  её  возьмёт.
И  никогда,  ту,  не  оставит,
И  тогда  счастье  с  ней  найдёт.

К  дому  её,  князь  подъезжает,
Узнав,  то -  повернуть  решил.
Но,  тяжкая  болезнь  заставит,
Остаться.  Так  он  порешил.

Не  вышла  ж  до  Петра  «невеста»,
И  князя  удивила,  тем.
Был  щепетилен, как  известно,
Но  верх  взяла  болезнь  над  тем.

Хлебной  закваски,  ковш -  велела,
Вынести. В  баню -  проводить.
Чтобы  там  кожа  пропотела,
Потом  уже  начать  лечить.

Омыли  тело,  а  закваской,
Обмазали,  как,  та,  велит. 
Что  будет  с  ним,  пока  неясно,
У  князя  кожа  всё  болит.

Но  вскоре  струпья  спали  с  тела,
И  князь  отправился  домой.
До  девушки  уже  нет  дела,
Тогда  он  был  ещё  такой.

Не  повидав  «невесту»  даже,
В  раздумье  ехал  он  назад:
Какой  же  путь  судьба  подскажет,
Её  условию – не  рад.

И  князь  решил  тут  откупиться,
Подарки  начал  собирать.
С  делом  решил  поторопиться,
Девушку – отблагодарить.

«Невесте»  -  дорогие  ткани,
Убранства  всякие -  собрал.
Решил  он,  девушке  - Февронье,
Взамен  себя  послать - добра.

Все  драгоценные  убранства,
Из  жемчуга -  бусы  на  грудь.
Браслеты  дорогие,  яства,
«Невесте»  этой  соберут.

Феврония  же - не  взглянула,
На  дары  князя,  все,  тогда.
Чуть - чуть она  даже  всплакнула,
Увидев,   дорогущий  дар.

«Скажите  князю – не  по правде,
Он  поступил,  за  всё,  со  мной.
И  своей  властью  он  не  вправе,
Поступок  совершать  такой.

И  есть  над  нами,  кто -  всё  видит,
И  кто  рассудит  тут  его.
За  всё - он  так  меня  обидел,
Ему  же  будет - нелегко».

Князь  сильно  вновь  заболевает,
И  очень.  Что  и  встать  не  смог.
И  свой  отказ  он  вспоминает,
И  понял,  то,  ему - урок.

Вновь  тело  язвами  покрылось,
Ошибку  понял  свою,  князь.
Что  наказанье  наступило,
Что  не  женился.  За  отказ.

На  девушке,  что  не  женился,
Что  ниже  рангом,  чем он  сам.
Теперь  решил  он  повиниться,
К  Февронии  послал  гонца.

«Разве,  не  все  мы  дети  Божьи?
(Всем  родственникам  князь  сказал)
Для  Бога  все  едины  так  же,
Богач,  бедняк,  князь  иль  слуга.

К  Февронии  меня  визите…»
И  снова - баня  там  была.
И  процедуры  были  эти  ж,
И  остальные  все  дела.

Своим  же  ходом  князь  выходит,
В  одеждах  чистых,  добела.
И  все  болячки  с  него  сходят,
Побеждена  болезнь  была.

Феврония  - вышла  навстречу,
Дева,  та,  статная,  с  косой.
Глаза -  ласковы,  словно  лечат,
Приятный  образ  - с  красотой.

Взял  князь  её  за  белы  руки,
Что  выпускать  их  не  хотел.
Былое,  на  всю  жизнь -  уроком,
Станет  ему,  от  своих  дел.

Епископ  Муромский  в  ту  пору,
Благословил  пару - на  брак.
Князь  будто  скинул  с  себя  гору,
Божественный  он  видел  знак.

Гулял  на  свадьбе  целый  город.
Княжество  Муромское  всё.
Еды,  напитков  всяких – горы,
Тут  от  души  гуляли  все.

Если  народ  понял  всем  сердцем,
Что,  не  красавица,  лишь,  та.
В  душу  её,  если  вглядеться,
В  ней  многое  найдёшь  тогда.

Добра,  приветлива  к  тому  же,
Ту ж  невзлюбил  придворный  люд.
Заносчивы  все  были,  дюже,
В  любой  момент,  ту,  заклюют.   

У  той  Февронии – привычка,
(Совсем  крестьянская  была)
В  родителей  была,   знать,  дочка,
По  меркам  жизни,  их,  жила.
   
Свято  и  бережно – особо,
К  хлебу,  та,  относилась  впредь.
И  цену  знала,  любить  чтобы,
И  уважение  иметь.

Пример  родителей  был,  кстати,
На  скатерть -  крошки,  ни  одной!
Крестьян,  культура  была  в  этом,
Феврония  ж  была  такой.

Если,  те,  вдруг,  и  появлялись,
Их  всех  в  ладонь,  и  рот  клала.
Над  ней  за  это  насмехались,
К  издёвкам  повод,  тем,  дала.

Боярам.  Их, особо,  жёнам,
Не  нравилась  привычка,  та.
Низкой  считалась.  Недостойно,
Княгине,  так,  вести  себя.

Они  смеялись  меж  собою,
Что  ж  делает  с  женой,  той -  князь.
Голодной,  держит  молодую,
Что,  крошки  хлебные,  та,  ест.

Дошли  до  князя  пересуды,
Стал  за  супругой  наблюдать.
Княгиня,  правда  что,  на  людях,
В  рот  крошки  все  стала   кидать.

Жену  за  руку  князь  хватает,
Её  ладонь  разжал  когда:
В  ней  крошки  золотом  сверкают,
С  запахом   ладана,   те,  там

Не  успокоились  бояре,
Князя  «достали»  на  пиру,
Февронью  ненавидя  яро,
Тут  в  «оборот»  Петра  берут.

Те,  стали  требовать  от  князя,
Освободиться  от  жены,
«Ну,  пара,  она  тебе,  разве!»,
Внушали  хором  все  они.

Жене, чтоб  в  откуп  дал  богатства,
Сколько   захочет  уж  она.
Себе  ж  взять  в жёны  постараться,
Из  рода  княжьего,  жену.

Пётр  отправил  их  к  княгине:
«Какие  будут  слова,  той?»
Сказав  им  всем,  что  впредь  и  ныне,
Он  не  расстанется  с  женой.

Его  слова  бояре  скрыли,
А  ей  сказали  лишь  одно:
(Сами  себе,  те,  яму  рыли,
Чашу  испили  уж  до  дна)

«Возьми  богатства  сколько  хочешь,
И  уходи  скорей  от  нас!
Коль,  по - хорошему  не  можешь,
Придёт,  расправы  тогда,  час.

Феврония  переспросила:
«Можно  богатство  мне  забрать?»
Этим  обрадовала  сильно,
Боярскую  всю  злую знать.

Бояре  думали,  та,  хочет,
Взять  золото.  Сказали: «Да!»
Обрадовались  они  очень,
Дело  решилось,  мол,  тогда!

«Ну,  хорошо,-  она  сказала,
Тогда  уйду  я  насовсем.
Мне  хватит,  что  я  вас  узнала -
Тут  же  сказала  дальше  всем:

«Петра  возьму,  я,  как  богатство,
Супруга.  Богом  -  данным  мне.
Ненужно  никакого  царства,
Ценнее – ничего,  мне,  нет».

Обрадовались  бояре  тут  же:
«Уходят  оба  пусть  скорей!»
Избавиться  от  князя  тоже,
Давно  хочет,  свора  зверей.

«Найдём  замену  мы  и  князю,
Так  же  княгине  мы  тогда.
Обоих  мы  смешаем  с  грязью,
Себе  на  княжество  путь  дать.

Петра  с  Февронией  изгнали,
По  сути  дела,  власть - отняв.
Сопротивляться,  те – не  стали,
Ту,  злобу,  сердцем  не  приняв.

На  деревянном  простом  судне,
С  командой  плыли -  по  Оке,
И  пусть  же  бог  их  не осудит,
Согласия  уж  нет  ни  с  кем.

Пётр  с  Февронией  плыл  вместе,
Но,  князь  в  душе  всё  ж  горевал.
Он  покидал  родное  место,
Что  обустроил.  Воевал.

Бросил  любимый  Муром,  кстати,
Переступить  ведь  он  не  мог:
Венца  супружеского,  святость,
Нарушить  данный  им  зарок.

Слова  с  Евангиля  он  помнил,
Что  муж  с  женой -  едина  плоть.
Что,  в  жизни  главное,  он  понял,
Зло  тоже  можно  побороть.

Устами  оба,  Бога  славят,
Союз  сердец,  их -  нерушим.
И  делается  всё  во  славу,
Праведной  жизни.  Чтоб,  так,  жить.

Тут,  человек   один,  с  команды,
Влюбился  он  в  жену  Петра.
Всё  время  вместе.  С нею  рядом,
И  каждой  встрече  с  ней  был  рад.

Феврония,  то,  угадала,
К  нему  сама,  та,  подошла.
И  что  сказать  тому  тут,   знала,
Слова  тут  нужные  нашла.

Она   сказала  тому  «типу»:
«Ты  зачерпни  с  реки  воды,
У  судна  с  двух  сторон.  И  выпей!
И  что  почувствуешь  тут,  ты?»

И  воду  зачерпнул  он  тут  же,
И  выпил  тот  воды  глоток,
С  другой  кормы  он  сделал  так  же.
И  выпил  поскорее,  то.

«Вода,  какая  тебе  слаще?»
«Так  одинакова  ж  она.!»
Он  на  неё  глаза  таращит,
Не  может  ничего  понять.

«Да,  одинакова  по  вкусу,
Натура  женская  такая  ж»
Дала  понять,  тем,  суть  вопроса,
«Любовь,  ты,  лучшую  узнаешь.

А  ты  забыл  жену  свою  уж,
Стал  думать  о  чужой  уже.
И  успокоился,  тот,  тут  же,
Был  ею,  словно,  обожжён.

А  в  Муроме – кровопролитье.
Уже  идёт  борьба  за  власть.
Над  городом  висит  проклятье,
Кровавая  повсюду  страсть.

Вельможи  многие  погибли,
Гонцов  послали  за  Петром.
Что  без  него  придёт  погибель,
Дали  понять.  Страшно  за  «трон».

«О,  господин,  любимый  княже!-
В  один  голос  гласили,  те.
Прости!  Ты  должен  нас  уважить,
Просим  обратно  к  нам  прийти!

Обидели,  коль,  рассердили,
Княжну,  не  жалуя -  прости!»
Чуть  не  в  слезах,  те,  говорили,
Пришлось с  поклоном  им  прийти.

«Бог  вразумил  нас  всех,  поверь  нам,
Другого  князя  не  хотим.
Верны  будем  тебе,  заверим,
Лишь  ты  один  нам  мил,  любим.

Хотим,  чтобы  твоя  княгиня,
Над  жёнами  имела  власть.
Феврония – святое  имя,
Царствовать  будет.  Управлять».

Тут  же  на  судне  был  отслужен,
В  знак  благодарности – молебн.
По  всем  законам  была  служба,
И  Пётр  князь -  встаёт  с  «колен».

И  судно  сразу  развернулось,
На  вёсла  налегли  гребцы.
Корабль  в  княжество  вернулся,
И  там  уже  трубят  гонцы.

И  наступило  счастье  в  крае,
В  княжестве  Муромском  тогда.
На  стороне  Петра  бояре,
Спешили  власть  ему  отдать.

Как  мать  с  отцом,  Пётр  с  Февроньей,
К  людям  там  относились  впредь.
И  своей  власти  не  уронят,
Смогут  жизнь  лучшую  всем  дать.

И  по  Евангельским  канонам,
Убогих  опекали,  те.
И  каждый  из  людей  тут понял,
К  ним  можно  за  добром  прийти.

Больных  лечили,  помогали
Бедным.  Определяли  и  сирот.
И  выгод  в  этом  не  искали,
Ходили  с  сердцем,  те,  в  народ.

Ещё  при  жизни,  князь  с  княгиней,
Молились,  Бога  упросив.
Что  после  добрых  их  деяний,
Могут  себе - и  попросить.

Чтоб  умереть  обоим  стало,
И  в  день  один,  и  в  один  час.
Пред  Богом  вместе,  чтоб  предстали,
Такой  молили,  те,  наказ.

При  приближении  кончины,
В  монахи  постриглись  они.
Одна  у  них  была  причина,
Богу  служить -  святость  для  них.

Иноческий,  те,  чин  «вкусили»
Пётр – Давидом  стал  уже.
Феврония,   же -  Евросиньей.
Такими  стали  уже  жить.

Гроб  приготовили  из  камня,
Один, чтоб  был  он  на  двоих.
Исполнить,  чтоб  завет  свой  давний,
И  было  б  счастьем,  то,  для  них.

И  вот  восьмого  же  июля,
Души  их,  уж - на  небесах!
Исполнилась  мечта  их,  воля,
С  тех  пор  пошли  все  «чудеса».

Тела  по  их  же  завещанью,
Положены,  в  один,  их,  гроб.
С  ними  устроили  прощанье,
В  слезах  прощался  весь  народ.

Но  тут  законники  вмешались:
«Нельзя  монахам  так  лежать!»
Церковью  ж,  то -  не  разрешалось.
И  как  тут  быть,  всё  ей решать.

И  положили  их  отдельно,
А  поутру – пусты  гробы.
Не  поняли,  куда,  те,  делись,
И  после  этого  как  быть?

В  соборной  церкви  их  находят.
Лежали -  рядышком  они.
В  недоумении  все  ходят,
Кто  приложить смог  руки  к  ним?

Решили,  что  их  кто – то  ночью,
Обоих  снёс  сюда  лежать.
Хотя  не  знали  правды  точно.
Другого  ж,  не  хотели  знать.

И  вот  их  вновь  разъединили,
И  стражу  рядом,  поместив.
А  поутру  все  удивились,
Лежат  в  одном  гробу  вновь,  те!

И  все  решили – Божья  воля!
Не  смели  прикасаться  к  ним.
И  не  тревожили  их  более,
Благословление,  дав  им.

Тут  чудеса  пошли,  с  тем  гробом,
Кто  припадал  к  подножью,  к  ним.
(Не  зря  вели  к  усопшим  тропы)
Уж   над  святыми  висел  нимб.

Гроб  исцеленье  нёс  в  народе,
Молитва  ж  у  мощей  святых,
Тем  помогала,  кто  в  брак  входит,
Обет  верности  смог  нести.

Обет  -  согласия,  заботы,
Как,  друг  о  друге,  о  семье.
Счастливыми,  те,   в жизни  будут.
И  отвратит  от  лишних  бед.

Такой  вот  праздник  появился:
Согласия,  Любви,  Семьи.
Люди,  чтоб  к  Верности  стремились,
Бог  благосклонен  будет  к  ним.   



 



. 



 
Муж  и  жена  единая  плоть.
 (8 июля день - Верности, Любви,  Семьи)
          
Теперь  в  июле,  дня  восьмого,
(Из  града  Мурома  пошло)
Впредь  праздник  установлен  новый.
День - Верности,  Семьи,  пришёл.

Про  двух  людей  рассказ,  сей,  будет,
Их  в  мире,  все  святыми  чтут.
История  их,  интересна  людям,
В  ней  что – то  для  себя  найдут.

Пётр  с  Февронией – святые.
Те,  в  Муроме - нашли  покой.
Пример  семьи  показан  ими,
Должна,  та,  быть  у  всех  такой.  (Феврония – Февронья)

Брак  образцом,  примером  станет,
Супружества – у  христиан.
Канонами  давно,  те,  стали,
Про,  то,  история  моя.
        -------------------------
Болел  князь  Муромский  болезнью,
Неизлечимой.  И  страдал.
То  было  для  него,  как  казнью,
И  от  неё  он  увядал.

И  вылечить  никак  не  могут,
Всё  тело  в  струпьях,  в  язвах,  уж,
Уже  не  слушались  и  ноги,
И  духом  был  плохим  к  тому  ж.

Он  на  коне  сидеть  не  может,
Весь  внутренне  ослаб  совсем.
Плохие  мысли  его  гложут,
Подавлены,  с  ним  рядом  все.

А слуги  лекаря  искали,
Безропотно  ж  князь  смерти  ждал.
И  вскоре  новость  те  узнали,
Кто  излеченье  сможет  дать.

Во  сне  увидел  князь  на  ложе,
Кто  его  может  излечить.
Феврония.  Девушка – сможет,
Спасёт  его.  Сможет  лечить.

В  деревне  с  удивительным  названьем,
«Ласково» - девушка  жила.
Имя – Феврония,  Так  звали.
Та,  князя  исцелить  взялась.

Феврония,  была,  та,  мудрой,
Животных  диких  «слышит» -  та.
Знала  всю  травную  премудрость,
Людей  лечила,  та,  всегда.

Условие  взамен,  та,  ставит:
«После - в  жёны,  её  возьмёт.
И  никогда,  ту,  не  оставит,
И  тогда  счастье  с  ней  найдёт.

К  дому  её,  князь  подъезжает,
Узнав,  то -  повернуть  решил.
Но,  тяжкая  болезнь  заставит,
Остаться.  Так  он  порешил.

Не  вышла  ж  до  Петра  «невеста»,
И  князя  удивила,  тем.
Был  щепетилен, как  известно,
Но  верх  взяла  болезнь  над  тем.

Хлебной  закваски,  ковш -  велела,
Вынести. В  баню -  проводить.
Чтобы  там  кожа  пропотела,
Потом  уже  начать  лечить.

Омыли  тело,  а  закваской,
Обмазали,  как,  та,  велит. 
Что  будет  с  ним,  пока  неясно,
У  князя  кожа  всё  болит.

Но  вскоре  струпья  спали  с  тела,
И  князь  отправился  домой.
До  девушки  уже  нет  дела,
Тогда  он  был  ещё  такой.

Не  повидав  «невесту»  даже,
В  раздумье  ехал  он  назад:
Какой  же  путь  судьба  подскажет,
Её  условию – не  рад.

И  князь  решил  тут  откупиться,
Подарки  начал  собирать.
С  делом  решил  поторопиться,
Девушку – отблагодарить.

«Невесте»  -  дорогие  ткани,
Убранства  всякие -  собрал.
Решил  он,  девушке  - Февронье,
Взамен  себя  послать - добра.

Все  драгоценные  убранства,
Из  жемчуга -  бусы  на  грудь.
Браслеты  дорогие,  яства,
«Невесте»  этой  соберут.

Феврония  же - не  взглянула,
На  дары  князя,  все,  тогда.
Чуть - чуть она  даже  всплакнула,
Увидев,   дорогущий  дар.

«Скажите  князю – не  по правде,
Он  поступил,  за  всё,  со  мной.
И  своей  властью  он  не  вправе,
Поступок  совершать  такой.

И  есть  над  нами,  кто -  всё  видит,
И  кто  рассудит  тут  его.
За  всё - он  так  меня  обидел,
Ему  же  будет - нелегко».

Князь  сильно  вновь  заболевает,
И  очень.  Что  и  встать  не  смог.
И  свой  отказ  он  вспоминает,
И  понял,  то,  ему - урок.

Вновь  тело  язвами  покрылось,
Ошибку  понял  свою,  князь.
Что  наказанье  наступило,
Что  не  женился.  За  отказ.

На  девушке,  что  не  женился,
Что  ниже  рангом,  чем он  сам.
Теперь  решил  он  повиниться,
К  Февронии  послал  гонца.

«Разве,  не  все  мы  дети  Божьи?
(Всем  родственникам  князь  сказал)
Для  Бога  все  едины  так  же,
Богач,  бедняк,  князь  иль  слуга.

К  Февронии  меня  визите…»
И  снова - баня  там  была.
И  процедуры  были  эти  ж,
И  остальные  все  дела.

Своим  же  ходом  князь  выходит,
В  одеждах  чистых,  добела.
И  все  болячки  с  него  сходят,
Побеждена  болезнь  была.

Феврония  - вышла  навстречу,
Дева,  та,  статная,  с  косой.
Глаза -  ласковы,  словно  лечат,
Приятный  образ  - с  красотой.

Взял  князь  её  за  белы  руки,
Что  выпускать  их  не  хотел.
Былое,  на  всю  жизнь -  уроком,
Станет  ему,  от  своих  дел.

Епископ  Муромский  в  ту  пору,
Благословил  пару - на  брак.
Князь  будто  скинул  с  себя  гору,
Божественный  он  видел  знак.

Гулял  на  свадьбе  целый  город.
Княжество  Муромское  всё.
Еды,  напитков  всяких – горы,
Тут  от  души  гуляли  все.

Если  народ  понял  всем  сердцем,
Что,  не  красавица,  лишь,  та.
В  душу  её,  если  вглядеться,
В  ней  многое  найдёшь  тогда.

Добра,  приветлива  к  тому  же,
Ту ж  невзлюбил  придворный  люд.
Заносчивы  все  были,  дюже,
В  любой  момент,  ту,  заклюют.   

У  той  Февронии – привычка,
(Совсем  крестьянская  была)
В  родителей  была,   знать,  дочка,
По  меркам  жизни,  их,  жила.
   
Свято  и  бережно – особо,
К  хлебу,  та,  относилась  впредь.
И  цену  знала,  любить  чтобы,
И  уважение  иметь.

Пример  родителей  был,  кстати,
На  скатерть -  крошки,  ни  одной!
Крестьян,  культура  была  в  этом,
Феврония  ж  была  такой.

Если,  те,  вдруг,  и  появлялись,
Их  всех  в  ладонь,  и  рот  клала.
Над  ней  за  это  насмехались,
К  издёвкам  повод,  тем,  дала.

Боярам.  Их, особо,  жёнам,
Не  нравилась  привычка,  та.
Низкой  считалась.  Недостойно,
Княгине,  так,  вести  себя.

Они  смеялись  меж  собою,
Что  ж  делает  с  женой,  той -  князь.
Голодной,  держит  молодую,
Что,  крошки  хлебные,  та,  ест.

Дошли  до  князя  пересуды,
Стал  за  супругой  наблюдать.
Княгиня,  правда  что,  на  людях,
В  рот  крошки  все  стала   кидать.

Жену  за  руку  князь  хватает,
Её  ладонь  разжал  когда:
В  ней  крошки  золотом  сверкают,
С  запахом   ладана,   те,  там

Не  успокоились  бояре,
Князя  «достали»  на  пиру,
Февронью  ненавидя  яро,
Тут  в  «оборот»  Петра  берут.

Те,  стали  требовать  от  князя,
Освободиться  от  жены,
«Ну,  пара,  она  тебе,  разве!»,
Внушали  хором  все  они.

Жене, чтоб  в  откуп  дал  богатства,
Сколько   захочет  уж  она.
Себе  ж  взять  в жёны  постараться,
Из  рода  княжьего,  жену.

Пётр  отправил  их  к  княгине:
«Какие  будут  слова,  той?»
Сказав  им  всем,  что  впредь  и  ныне,
Он  не  расстанется  с  женой.

Его  слова  бояре  скрыли,
А  ей  сказали  лишь  одно:
(Сами  себе,  те,  яму  рыли,
Чашу  испили  уж  до  дна)

«Возьми  богатства  сколько  хочешь,
И  уходи  скорей  от  нас!
Коль,  по - хорошему  не  можешь,
Придёт,  расправы  тогда,  час.

Феврония  переспросила:
«Можно  богатство  мне  забрать?»
Этим  обрадовала  сильно,
Боярскую  всю  злую знать.

Бояре  думали,  та,  хочет,
Взять  золото.  Сказали: «Да!»
Обрадовались  они  очень,
Дело  решилось,  мол,  тогда!

«Ну,  хорошо,-  она  сказала,
Тогда  уйду  я  насовсем.
Мне  хватит,  что  я  вас  узнала -
Тут  же  сказала  дальше  всем:

«Петра  возьму,  я,  как  богатство,
Супруга.  Богом  -  данным  мне.
Ненужно  никакого  царства,
Ценнее – ничего,  мне,  нет».

Обрадовались  бояре  тут  же:
«Уходят  оба  пусть  скорей!»
Избавиться  от  князя  тоже,
Давно  хочет,  свора  зверей.

«Найдём  замену  мы  и  князю,
Так  же  княгине  мы  тогда.
Обоих  мы  смешаем  с  грязью,
Себе  на  княжество  путь  дать.

Петра  с  Февронией  изгнали,
По  сути  дела,  власть - отняв.
Сопротивляться,  те – не  стали,
Ту,  злобу,  сердцем  не  приняв.

На  деревянном  простом  судне,
С  командой  плыли -  по  Оке,
И  пусть  же  бог  их  не осудит,
Согласия  уж  нет  ни  с  кем.

Пётр  с  Февронией  плыл  вместе,
Но,  князь  в  душе  всё  ж  горевал.
Он  покидал  родное  место,
Что  обустроил.  Воевал.

Бросил  любимый  Муром,  кстати,
Переступить  ведь  он  не  мог:
Венца  супружеского,  святость,
Нарушить  данный  им  зарок.

Слова  с  Евангиля  он  помнил,
Что  муж  с  женой -  едина  плоть.
Что,  в  жизни  главное,  он  понял,
Зло  тоже  можно  побороть.

Устами  оба,  Бога  славят,
Союз  сердец,  их -  нерушим.
И  делается  всё  во  славу,
Праведной  жизни.  Чтоб,  так,  жить.

Тут,  человек   один,  с  команды,
Влюбился  он  в  жену  Петра.
Всё  время  вместе.  С нею  рядом,
И  каждой  встрече  с  ней  был  рад.

Феврония,  то,  угадала,
К  нему  сама,  та,  подошла.
И  что  сказать  тому  тут,   знала,
Слова  тут  нужные  нашла.

Она   сказала  тому  «типу»:
«Ты  зачерпни  с  реки  воды,
У  судна  с  двух  сторон.  И  выпей!
И  что  почувствуешь  тут,  ты?»

И  воду  зачерпнул  он  тут  же,
И  выпил  тот  воды  глоток,
С  другой  кормы  он  сделал  так  же.
И  выпил  поскорее,  то.

«Вода,  какая  тебе  слаще?»
«Так  одинакова  ж  она.!»
Он  на  неё  глаза  таращит,
Не  может  ничего  понять.

«Да,  одинакова  по  вкусу,
Натура  женская  такая  ж»
Дала  понять,  тем,  суть  вопроса,
«Любовь,  ты,  лучшую  узнаешь.

А  ты  забыл  жену  свою  уж,
Стал  думать  о  чужой  уже.
И  успокоился,  тот,  тут  же,
Был  ею,  словно,  обожжён.

А  в  Муроме – кровопролитье.
Уже  идёт  борьба  за  власть.
Над  городом  висит  проклятье,
Кровавая  повсюду  страсть.

Вельможи  многие  погибли,
Гонцов  послали  за  Петром.
Что  без  него  придёт  погибель,
Дали  понять.  Страшно  за  «трон».

«О,  господин,  любимый  княже!-
В  один  голос  гласили,  те.
Прости!  Ты  должен  нас  уважить,
Просим  обратно  к  нам  прийти!

Обидели,  коль,  рассердили,
Княжну,  не  жалуя -  прости!»
Чуть  не  в  слезах,  те,  говорили,
Пришлось с  поклоном  им  прийти.

«Бог  вразумил  нас  всех,  поверь  нам,
Другого  князя  не  хотим.
Верны  будем  тебе,  заверим,
Лишь  ты  один  нам  мил,  любим.

Хотим,  чтобы  твоя  княгиня,
Над  жёнами  имела  власть.
Феврония – святое  имя,
Царствовать  будет.  Управлять».

Тут  же  на  судне  был  отслужен,
В  знак  благодарности – молебн.
По  всем  законам  была  служба,
И  Пётр  князь -  встаёт  с  «колен».

И  судно  сразу  развернулось,
На  вёсла  налегли  гребцы.
Корабль  в  княжество  вернулся,
И  там  уже  трубят  гонцы.

И  наступило  счастье  в  крае,
В  княжестве  Муромском  тогда.
На  стороне  Петра  бояре,
Спешили  власть  ему  отдать.

Как  мать  с  отцом,  Пётр  с  Февроньей,
К  людям  там  относились  впредь.
И  своей  власти  не  уронят,
Смогут  жизнь  лучшую  всем  дать.

И  по  Евангельским  канонам,
Убогих  опекали,  те.
И  каждый  из  людей  тут понял,
К  ним  можно  за  добром  прийти.

Больных  лечили,  помогали
Бедным.  Определяли  и  сирот.
И  выгод  в  этом  не  искали,
Ходили  с  сердцем,  те,  в  народ.

Ещё  при  жизни,  князь  с  княгиней,
Молились,  Бога  упросив.
Что  после  добрых  их  деяний,
Могут  себе - и  попросить.

Чтоб  умереть  обоим  стало,
И  в  день  один,  и  в  один  час.
Пред  Богом  вместе,  чтоб  предстали,
Такой  молили,  те,  наказ.

При  приближении  кончины,
В  монахи  постриглись  они.
Одна  у  них  была  причина,
Богу  служить -  святость  для  них.

Иноческий,  те,  чин  «вкусили»
Пётр – Давидом  стал  уже.
Феврония,   же -  Евросиньей.
Такими  стали  уже  жить.

Гроб  приготовили  из  камня,
Один, чтоб  был  он  на  двоих.
Исполнить,  чтоб  завет  свой  давний,
И  было  б  счастьем,  то,  для  них.

И  вот  восьмого  же  июля,
Души  их,  уж - на  небесах!
Исполнилась  мечта  их,  воля,
С  тех  пор  пошли  все  «чудеса».

Тела  по  их  же  завещанью,
Положены,  в  один,  их,  гроб.
С  ними  устроили  прощанье,
В  слезах  прощался  весь  народ.

Но  тут  законники  вмешались:
«Нельзя  монахам  так  лежать!»
Церковью  ж,  то -  не  разрешалось.
И  как  тут  быть,  всё  ей решать.

И  положили  их  отдельно,
А  поутру – пусты  гробы.
Не  поняли,  куда,  те,  делись,
И  после  этого  как  быть?

В  соборной  церкви  их  находят.
Лежали -  рядышком  они.
В  недоумении  все  ходят,
Кто  приложить смог  руки  к  ним?

Решили,  что  их  кто – то  ночью,
Обоих  снёс  сюда  лежать.
Хотя  не  знали  правды  точно.
Другого  ж,  не  хотели  знать.

И  вот  их  вновь  разъединили,
И  стражу  рядом,  поместив.
А  поутру  все  удивились,
Лежат  в  одном  гробу  вновь,  те!

И  все  решили – Божья  воля!
Не  смели  прикасаться  к  ним.
И  не  тревожили  их  более,
Благословление,  дав  им.

Тут  чудеса  пошли,  с  тем  гробом,
Кто  припадал  к  подножью,  к  ним.
(Не  зря  вели  к  усопшим  тропы)
Уж   над  святыми  висел  нимб.

Гроб  исцеленье  нёс  в  народе,
Молитва  ж  у  мощей  святых,
Тем  помогала,  кто  в  брак  входит,
Обет  верности  смог  нести.

Обет  -  согласия,  заботы,
Как,  друг  о  друге,  о  семье.
Счастливыми,  те,   в жизни  будут.
И  отвратит  от  лишних  бед.

Такой  вот  праздник  появился:
Согласия,  Любви,  Семьи.
Люди,  чтоб  к  Верности  стремились,
Бог  благосклонен  будет  к  ним.   



 



.