Свет лампы танцевал под потолком.
Изрезанный за правду, за стакан ли
стальным непривередливым ножом,
Никто стонал под гулкой эстакадой.
Нарочно никого не презирая
и не любя насильно никого,
он равно отрицал как принцип стаи,
так и порыв стоять особняком.
Ненужность, он ненужно остывал.
Казалось, жизнь-ткачиха возвращала
сестре своей обратно материал,
к работе непригодный изначально.
В музее колебаний, посвящённом
последствиям метаморфозы звука,
скончавшийся мог стать бы толстощёкой
трубою, изготовленной безухим.
Знать, даже тот, чьё имя вслух нельзя
произнести без едкого упрёка
в невежестве, взяв отпуск, не сыграл
в команде с тем, кто оказался мёртвым.
Но хватит об одном в различных формах.
Терпи, и одиночество пройдёт.
Смерть в обществе людей традиционна.
Танцуя, тени смотрят в потолок.
Никто
© Copyright: Дмитрий Дубромашкин, 2011
Свидетельство о публикации №111111807169
Свидетельство о публикации №111111807169
Рецензии