Египтологии весть

На фото: Таинство посвящения души.
Мистическое действие богов Египта


ПАМЯТИ  Б. Б. ПИОТРОВСКОГО

Государственный Эрмитаж приглашает вас
принять участие в чтениях посвященных –
памяти академика Б. Б. Пиотровского – вальс
мыслей, фейерверк остроумия просвещенных!
14 февраля тысяча девятьсот восьмого года
Богу было угодно, чтобы он родился.
Став ученым, успел сделать в науке погоду
прежде, чем по любви на счастье женился.
Ковал Эрмитажу славу до вздоха последнего,
отзвучавшего в 90-м году 15 октября.
Ученики, ученые, деяний благих наследники
который год памятных чтений совершают обряд.
Чтения состоятся, а точней – состоялись уже
15 февраля две тысячи пятого года.
По форме – археологический сюжет,
но по накалу чувств – торжественная ода!
В Эрмитажном театре. Вход с Малого подъезда.
Дворцовая набережная, тридцать четыре.
В 10.30 начало утреннего заседания или съезда,
если на происходящее смотреть основательнее и шире.
ПРОГРАММА. 15 февраля. Утреннее заседание.
Вступительное слово директора
Государственного Эрмитажа.
Доклад М. Б. Пиотровского оправдал ожидания
собравшихся в зале непримиримых противников
эпатажа.
Вниманье присутствующих, средь которых сидел Сизиф,
словами Михаила Борисовича было крепко приковано.
Летописец, в книге воспевший футуристический миф,
понимал, сколь профессор излагает материал обоснованно.
Глазами футуриста видя ценность всего насквозь,
Сизиф без труда сразу почуял приоритеты,
а именно, что Главный штаб как раз и есть гвоздь
стратегии Эрмитажа. Между тем другие приметы
многогранной деятельности выдающегося музея
угадывались в словах директора
не в достаточной мере,
чтобы их воочию и легко kann mann sehen,
не изменяя при этом своей ученого вере.
С гравированными орнаментами на мезолитических
наконечниках
стрел из пещеры Камень Дыроватый на реке
Чусовой на трибуну поднимается И. В. Калинина
не от нечего
делать, но с пучком ритуальных стрел в ученой руке.
Полетели сквозь века ее стрелы каленые,
потрясая опереньем воздух столетий спящих.
Аналитической работой ума ученого опаленные,
они поражали воображение чинно в зале сидящих.
Докладчицу первую сменила В. К. Афанасьева:
шумерский Анзуд и аккадский Анзу в текстах
литературных.
Столь редкая тема даже Фритьофа Нансена
заставила б почувствовать себя безкультурным!
Мифической птицы образа трансформации
не только удивили, но напугали даже.
Плодами ученейшей женской эмансипации
могут стать, полагаю, ученые зубы длиною в сажень!
После аплодисментов, адресованных сказочному
Анзуду,
Н. Б. Янковской было предложено начать речь
о роли поэта и художника в саморегуляции зуда
общественных структур, имеющих тенденцию течь
из пустого в порожнее или как-то иначе,
потому что ничего хорошего из этого никогда
не выходило.
А во времена каменного века тем паче
основным аргументом служило каменное зубило.
Но вот на трибуне словно на колеснице
воссияла миловидная М. М. Дандамаева.
В ее гибких руках древнего текста страницы
Шуршали эффектно, как рецепты П. А. Бадмаева.
Секретари при дворе ассирийских царей
(по данным новоассирийских источников – и только).
Если бы в зале сидел мифический Бриарей, –
бьюсь об заклад, – не смог бы он столько
ученых открытий усвоить сразу,
да так, чтоб применять их на практике.
Гадал ученых коллег коллективный разум
о сущности ученого секретаря Эрмитажа тактики.
Сизиф же смекнул вывод сделать правильный,
заключив, что ассирийские ученые секретари
уже с теряющихся во мраке времен Авеля
были знавшие себе цену секретов цари!
После иронической улыбки Дандамаевой Мариам,
которой она на аплодисменты откликнулась
снисходительно,
вряд ли б даже последний царь Трои Приам
пред участниками чтений ученых смог предстать
убедительно.
Между тем на трибуну грациозною ланью
взлетела, – о чудо! – не только ученая, но и красивая
женщина, – в научных кругах известная Панкова Светлана.
Чтоб не забыть, имя ее напишу здесь курсивом я.
Татуировки на мумиях из Больших Пазырыкских
курганов (новые материалы) – названье ее доклада.
Не будь Сизиф известным футуризма рыцарем,
не оценил бы он Панковой мыслей клада.
Сизиф сидел и видел, как Светлана
волнуется. Недаром говорят, что
кульминация,
воздействуя катарсисом, желанна
и всего лучше сплачивает нацию.
Дневное заседание. На часах четырнадцать ноль-ноль.
Выходит Залеская В. Н. с Ранневизантийским
филактерием
с изображением небесных сил, – таков пароль,
в наследство нам оставленный Тиберием.
За нею Пятницкий Ю. А. напевным слогом
о копии чудотворной Богоматери Киккской
в коллекции Эрмитажа поведал, но мог бы еще
о многом
рассказать, – например, – Богоматери Киевской.
Его сменил на трибуне М. Г. Крамаровский
С алыми пионами Эдема в керамике полихромной
Золотой Орды. На его месте драматург
А. Н. Островский
едва ли б справился с задачей такой огромной.
Ответив на вопросы о керамики датировке,
М. Г. Крамаровский уступил место Шлыковой Т. В.
Ученой деве молодой не занимать сноровки, –
ломается однажды и керамик кубачинских твердь.
Реставрации опыт двух блюд иранских:
к истории иранской керамики из Кубачи.
От доклада ее как теплом из покоев ханских
повеяло. Сколь ароматен в них воздух и девственно
чист!
После керамических разборок наступил момент
иного рода,
когда слово Е. Ю. Козиной было предоставлено.
DONATIO INCOGNITO: заказа витражного хора
история и природа,
в Мариенкирхе во Франкфурте-на-Одере поставленного.
О Бранденбургском Маркграфе, епископах, Людвиге императоре
прозвучало немало версий, блестяще изложенных.
Также узнали собравшиеся из слов оратора,
хотя и женщины, о Фридрихе Барбароссе пару историй
неложных.
Произвели впечатление случившаяся в 1356-м году чума,
буква тау, для евреев ставшая роковой.
Жаль, что с приходом Антихриста Землю покроет тьма
и не будет видно, как свой ковчег в плаванье возьмется
снаряжать Ной.
После всех испытаний, перенесенных учеными
в Эрмитажном театре,
С. О. Андросов повел речь о произведениях
Антонио Кановы,
который из мрамора, добытого в вулканическом
кратере,
для венецианца аббата Фарсетти с древних статуй
делал копии новые.
Родом из Тосканы Фарсетти был против распыления
своей коллекции,
поэтому учредил получивший известность музей
на канале Grande.
Не раз для просвещения публики он читал в музее
лекции
и по праву гордился очевидной полезностью добрых
дел.
Корзинами фруктов украсил Канова палаццо Фарсетти
лестницы,
а ранее того Франц I Австрийский приобрел-таки
собрания аббата часть.
Но был Фарсетти под покровительством музы –
вдохновения вестницы,
поэтому до старости не утратил над оставшимися
произведениями власть.
В преклонные годы назвавший себя кавалером,
мог гордиться Фарсетти тем, что скульптора воспитал.
В Сборнике сообщений Эрмитажа Завель Ассирович
Лерман
восполнит пробелы, что содержит моя затянувшаяся
пьета.
Ю. Ю. Пиотровский, подводя заседанья дневного итоги, –
кстати сказать, вторую половину дня как ведущий он был
на высоте, –
казался Демосфеном, имевшем обыкновение выступать
в тоге
перед народом с множеством самых волнующих тем.
Этот критический анализ чтений памяти
Бориса Борисовича Пиотровского
написал Сизиф дружеской шутки ради, а не потехи для.
Так греческие и римские авторы в переводах
Федора Александровича Петровского
на Вечности фиксируют благодарного читателя
взгляд.