аминазин

Это совсем крошечная зарисовка репетиции первого спектакля в сезоне (октябрь 2011) по пьесе Петера Вайса "Марат-сад" (про убийство французского сторонника якобинского террора эпохи великой французской революции Жана-Поля Марата дворянкой Шарлоттой Корде)
Самая атмосферно странная репетиция, после той, которую Ю.П.Любимов провел накануне своего ухода из театра на Таганке летом 2011 года



Не своей волей назначенный, в серой мышиной фланелевой робе пациента Шарантона и по совместительству руки и голова наследия Разлюбимова, сидит в зале за нагретым режиссерским пультом. За пультом, с которого пару месяцев назад слетела безо времени еще живая душа мастера, которого в коридорах и гримерных все еще сравнительно ласково называют дедушкой. Поодиночке на сцену выцокивают артисты в туфлях для степа, единовременно прицокивая языками распевочно-стоккатное ля-ля-ля-ля-ля-ля.
Брехтовско-черная сцена и зал в полумраке.
"Почтеннейшие зрители нашего театра".
"Нам бы всем сейчас психиатра" - рассыпается шепот за спиной господина Счастливчика Кульмье.
С левого края сцены тянется в шпагат молоденькая, пока еще не любовница одного из членов художественного совета, который был создан сразу же после Разлюбимова, пока еще немая в этом спектакле дочь господина Кульмье; следом за ней - заслуженная Апата* театра, прославившаяся тесной дружбой с бывшей волеизьявительницей театра, по причине сложного мадьрского нрава которой мастер умыл руки своим первым и последним спектаклем "Добрый человек из Сезуана". Белобрысолоконная водевиль-дева, чьи манеры пришлись бы как нельзя кстати на какой-нибудь вечеринке сына "зеленого папаши", а не на сцене, в очередной раз затевает перекличку осенних обострений - своего с музыкально-руководящим, что на толстых платформах для удобства игры на нерегулируемом по высоте синтезаторе. Этой молодой особе нравится едкословием взбираться на олимп, не будучи звездой заострять на себе всеобщее внимание.
А вот и она. Чья звезда горит ярко и справедливо, хоть и замешана в прелюбодеянии с господином народным артистом, что в серой мышиной фланелевой робе сидит за нагретым режиссерским пультом в зале.
- Господин Дюпре,не могли бы вы начать ваш монолог с самого начала?! И почему в этом месте, перед степом на сцене там мало народу? - вносит свои увиденные с режиссерского кресла поправки в расстановке фигур, которое не менялось последние пятнадцать лет в этом нашумевшем полит-мюзикле.
- Валерий Сергеевич, ну так всегда так было !
- Сегодня - уже не всегда!


* Апата - злой дух, выпущенный на свободу