Быль Былого

Развешаны уши жрецам и пророчицам –
как из минувшего выдраться хочется.

Или не видится, или не можется
выписать ижицу самоубожеству
без причитаний. Время – прощения,
ложечкой чайной былое помешивая.

Блики стали, блицы станций,
полусветы полустанков
приснопамятных дистанций
и, казалось, стертых станов.
Дребезг вдрызг в пустом стакане,
лязг и визг на стык с эмалью –
то легато, то стаккато
на волокнах миокарда.

Навзничь на полку поезда гончего –
орбиты исполнив и солью, и горечью.

Память кидает не камень, а дротик,
у ястребиных – цепкие когти.

И неугадкой раскрутится чалкою
райскому саду, аду ли шалому.

Птицу-тройку Маг, прищурясь,
в рака, лебедя и щуку.
«В белом венчике из роз»
предводитель под откос.
То ль с угара, то ль с похмелья
распоясался Емеля.
Эта чертова неделя
растянулась на века.

Собой и Судьбой обворованы ближние,
вечный конвой – прощание с нищими.

Дух не питаем. И – убиваемы.
Гаснет немая немощь раскаянья.

Друг умирает. Взор осиянный
благословляет явленной тайной.

Девочка-доктор в крестике фартука
дует на синь боевого фонарика.

И это ль не чудо – становится легче
через и сквозь тысячелетье.

Росой омовенье. Иду в благолепье,
в шепот и негу бабьего лета.

На рельсах острожных прорваться сквозь ножево,
выжить на прошлом, значит, умножиться.

Взяток пчелиный не выбелит дегтя.
Обетованный -  сам не приходит.