Лужа искусства

Сойти с ума и сделать то, что не делают.
Не делают нормальные.
Потому что надо стать ненормальным, чтобы стоять на своем.
Чтобы идти от себя. И видеть то, что видишь, а не то, что предполагается. Искусство становится актом утверждения бытия.
А иначе мы – только жующие рты и испражняющиеся анусы.
Если не чувствовать, не мучаться, не уходить в терзающее душу противоречие,
не питать страсти к веткам, которые хотят впиться в небо, пить его небесную воду, сосать солнечный свет как молоко, не чувствовать себя живым и вечным, смертным и сущим, ничего не выйдет.
Выйдет ничего.
Сердце не может исторгать банальности. Кровь – вещь чистая.
Так зачем говорить о бескровном искусстве,
Искусстве угождающем,
Перестающем угрожать,
Устрашать,
Бередить,
Терзать,
Взыскивать,
Стискивать,
Вглядываться,
Гладить по голове,
Целовать в лоб,
Вонзать кинжал,
Держать за руку,
Класть холодное полотенце,
Соблазнять,
Усмирять,
Воскрешать,
Причинять боль…
Незачем.
Развлечься могут и мертвые.
Искусство нужно, чтобы чувствовать себя живым.
Конечно, если мы говорим о крови, а не о том субстрате,
что болтается в кабельных жилах  и виртуальных пространствах.
Кровь течет –
жизнь случается.
Мой бог,
посмейся надо мной – со мной вместе,
посмейся над моей походкой, над тем, как я спотыкаюсь и падаю,
и сидя в луже, пытаюсь оттереть грязную воду с коленей,
а по щекам текут чистые как роса слезы – от смеха.
Разве же не смешно так возвышенно шлепнуться в лужу,
теплую июльскую лужу, большую как маленькое море.
Я  буду сидеть в ней, пока ты не посмеешься вместе со мной.
Мой бог – садись со мной и мы оба намокнем, почувствуем, какой может быть секунда данной сейчас, сегодня жизни.
Потом мы все равно уйдем.
Уйдем туда, где нет тяжести мокрой ткани, нет дергающейся раны,
нет шершавого асфальта. 
Но зато там появятся отголоски нашего смеха.
И он мечется как зазевавшаяся муха, раздражая серьезные сущности. Пусть.
Пусть все мое искусство – это полет маленькой мушки.
Ты знаешь, дня ее жизни хватит,
Чтобы рассказать,
Чтобы написать
Несколько строк,
Схватить за горло
И отдать дыхание.
Но пока бьется пульс под рукой,
Пока кровь бунтует,
Я буду кричать тебе отсюда, из моей большой лужи,
Так, чтобы другие слышали.
Я умею громко кричать,
Ты меня услышишь.
А теперь протяни мне руку,
Я уже хочу подняться.
Я никогда не забуду,
как красиво мы с тобой сели в лужу.