Мам...

Вряд ли, мам, мне удастся тебя пережить.
Восемь лет одиночества сдавливают виски,
Шансы вытерпеть/выстоять оказались гротескно низки,
Жизни подвалы тесно меня - в тиски -
За что же так, мамочка, она меня любит бить?

Дни назад - первый снег, дни вперёд - эта чёртова годовщина
Твоей смерти - моей безысходности вечной...
Что до меня, мам, то время не быстротечно.
Хотя, мне уже двадцать... и я чаще даю осечки,
А моя истерия - причиннее без причины.

Не взрослею я, мам, я упорно и страшно старею.
С каждым годом - одней, даже ты стала реже сниться,
И из этого адства есть выход один - напиться,
Проснуться на утро, не сумев перед сном помолиться,
И опять осознать, что я - медленно - но зверею.


...Вечера холодней...
                Дико к кладбищу ноги тянет.
...Стужа колит лицо и приятно щекочет ладони,
Каблуки, в снег впиваясь, чувствуют, как он стонет...

"Здравствуй, Мам, - измученно и в агонии. -
Я знаю, ты слышишь..." - и мне чуть-чуть легче станет...