Письмо В. Пьянову

          Дорогой Володя!

          Я нахожусь в трудном положении. Когда человек обращается за рецензией к публикуемой книге, автоматически предполагается, что рецензия будет если не хвалебной, то, как принято говорить, положительной - иначе кто её будет ставить в книгу? А когда человек обращается давно знакомый, и знакомый с самой лучшей стороны, то сказать ему приятные слова требуется наипаче, а иначе... Иначе, возможен и очень даже вероятен риск из приятельских отношений перейти на неприязненные, чего очень бы не хотелось.

          Итак, я стою перед выбором: говорить либо то, что от тебя ждут; либо то, что на самом деле думаешь. В первом случае приятельские отношения сохранятся и даже укрепятся (правда, при этом придётся покривить совестью); во втором случае - сохраняя себя, рискуешь, условно говоря, пролить кровь. Что же предпочесть?
         
          Я вспоминаю, что большие писатели и редакторы тем и отличались от простых, обыкновенных, заурядных, что их отзывы всегда были бескомпромиссны. Ибо настоящий писатель - человек призвания, и призвание это не медицинское («лучше больному врать, не говорить, что у него неизлечимое заболевание - рак и т.п., всё равно ведь помрёт скоро, так пусть хоть не мучается мыслями о смерти, пусть думает, что ещё поживёт»). Медицинскую лукавость оправдывают тем, что она - гуманна. Хотя есть больные, которые требуют правды («Доктор, скажи, сколько мне осталось. Чтобы я успел закончить то-то и то-то...»).

          Но медицина, где речь идёт о жизни или смерти - это одно, а литературные увлечения стоят всё же несколько дальше от этой пропасти. И призвание литературное - это верность литературе, которая никому не делает скидок... Ну, рассыпешься дифирамбами перед автором, ну, Сталинскую премию ему дашь... а что будет потом, через десяток-другой лет?..

          Итак, о твоих стихах.

          Прежде всего, замечание сугубо техническое. Ты напечатал их таким мелким кеглем (8?), что читать мне пришлось только с помощью лупы. И в то же время транжиришь бумагу на «архитектурные излишества» - на вот эти отбивки между стихотворениями в виде рядов звёздочек. Они совершенно не нужны, так как стихи сами по себе отбиваются своими заголовками. Убери их - сразу появится место, а кегль нужно делать 9,5 или даже 10 - посмотри любой сборник из серии «Библиотека поэта», выпущенный без всякого роскошества, но достойным высоким стилем.

          Ни в коем случае нельзя допускать зависания строк - как, например, на стр.53. Переход на следующую страницу даже целой строфы - четырёх строк - уже плохо, а две повисшие строки - совсем никуда не годится.

          Теперь собственно по стихам. С каких вестей начнём: с хороших или плохих?

          Давай начнём с хороших. Одно твоё стихотворение - «Звенел июль жужжанием букашек...» мне удалось поместить в журнал «Москва», №9, 2005 г., выйдет к концу сентября. Вставил в последний момент, изъяв для этого, кстати, весьма сильное стихотворение Александра Кутинова «Курильщик». Так что цени, бауманец!

          Теперь вести плохие. Прочитал я у тебя только 44 страницы из 252 - и понял: дальше читать не смогу. Ведь не могу же я читать просто, как читатель. Я читаю как редактор, то есть сразу отмечая все погрешности, делая правки. А количество их таково, что если по-настоящему отредактировать всю книгу, потребуется несколько месяцев. Можно, конечно, подчёркивать неважнецкие места, ставить рядом большие вопросы, выразить тем самым своё недоумение - тем и ограничиться. Так делают многие редакторы перед тем как отвергнуть рукопись. Но хочется ведь показать, в чём суть вопроса, чтоб автор хоть что-либо понял. Для этого пишутся замечания, делаются поправки.

          Но ведь как получается: легче всего поправить грамматику - это быстро. Грамматика у тебя, Володя, неважнецкая. Запятые ты ставишь наобум, а ведь синтаксическая система разработана была не для проформы. Знаки препинания служат семантике (смыслу), и неправильное их употребление означает, что с оттенками смыслов у автора не всё в порядке, он их не чувствует.

          Помимо синтаксиса есть и другие огрехи. Нельзя, например, писать «при чём» слитно в выражении «При чём здесь Лёня Голубков?!» Нельзя писать «Руки - в разброс» (надо: «вразброс»), нельзя писать «светом во всю полыхает» (правильно: «вовсю») - так как это наречия)... И т.д.
 
          А ударения? Везде, например, у тебя «ластИтся». С чего ты взял, что должно быть так?

          Про «листы» (вместо «листьев» я тебе уже говорил. Ты пытался отстаивать. Пустое дело! Как храбро ни отстаивай, а беспомощность очевидна. «В гаванях-лужах листов корабли»... - да, тебе так удобно: не надо работать над словом, добывать граммы радия из тонн руды. А вот у Есенина не «листы», а «тихо льётся с клёнов листьев медь» - всё сказано по-русски, правильно...

          Кстати, о «меди». У Есенина этот был его, свой, свежий образ. А у тебя очень часто: и «медь», и «злато», и даже «бронзозлатость» какая-то. Вот нежелательно пользоваться чужими образами, крайне нежелательно! У поэта должно быть своё (а не заёмное, чужое) видение мира, а значит, свои образы.

          Кстати, ещё одно сравнение с Есениным. У него, писавшего 100 лет назад, не было ни «злата», ни «глада»... - подобные слова были архаизмами уже при Пушкине, и тогда их употребление означало повышение стиля к древнему старорусскому, на котором была написана Библия, в то время ещё читавшаяся людьми...

          И снова - Есенин. У тебя многие стихотворения растянуты на 10, 15, 20 строф. А у Есенина обычное стихотворение 5-6 строф. Стихотворения же, которые занимают 2-3 странички - это у Есенина уже поэмы. Энергия слова должна быть высокой, сгущённой, тогда и стихи будут короткими, а не топтанием на месте и не перечислением неких атрибутов то ли пейзажа, то ли ещё чего...

          А зачем эти бесконечные выделения слов? Написание их прописными буквами (а в других местах просто полужирным  шрифтом - а это уже есть разнобой, ничем не оправданный). У кого из настоящих поэтов ты видел такое назойливое выпячивание некоторых слов? Ни у кого не видел и не увидишь. Такими выделениями пользовался постоянно зеленоградский поэт Руслан Лабунский (вечная ему память, умер бомжом, в психушке).
 
          А ломка метра - то есть поэтического размера, то там, то сям. Абсолютно ничем не оправданная, никакой внутренней логикой стиха. Просто одно из очередных проявлений беспомощности и поэтической безграмотности. Ну нельзя же так небрежно работать со словом! Небось, скрипку в руки не возьмёшь и не заиграешь, не выучившись сначала владению ею. А вот, не зная законов стихотворчества, многие храбро хватают слова и нанизывают их почём зря, требуя тут же признать их гениями!

          А идеология? Воспевается нечто сугубо потребительское, особенно рыбка изловленная. Насчёт рыбки я лет 35 назад написал стихотворение (даю в приложении). Извините, товарищ, но всех «охотников» и «рыболовов» я считаю атавизмом пещерного века, попросту говоря убийцами. Разве вы, герои лунок, не чувствуете, как корчится рыбка, как ей больно, когда ей крючок раздирает нутро и как в судорогах она бьётся, погибая?! Не чувствуете, потому что у неё нет голоса и она не кричит? Но муки-то её, живого существа, такого же как и человек, вам видны!.. Вспоминается Лев Николаевич Толстой, который в юные годы был заядлым охотником, а в зрелые годы, проникнувшись Христом, однажды пережил замечательный момент, записанный им в дневнике: «Пошёл сегодня на охоту. Выскочил заяц. Я по привычке вскинул ружьё. И вдруг... я не выстрелил. Заяц повертелся и спокойно ускакал. А я ощутил необыкновенный прилив счастья оттого, что не убил его...» Это была последняя его охота. Так когда же вы, дон-кихоты, ощутите то же самое?

          Кстати, о дон-кихотах. В предисловии очень много говорено об этом, а почему - непонятно. С чем конкретно борется автор? И почему он это борение называет дон-кихотством? Неужели забыл, что образ, созданный Сервантесом, иронически-издевательский, пародийный, что воевать с ветряными мельницами может только сумасшедший. Ветряные мельницы могут быть воплощением зла только в больном воображении, но если ты человек в здравом уме, то, стало быть, воевать должен со злом подлинным - но тогда ты уже не Дон Кихот, и примерять к себе маску эту ни к чему...

          Ты говоришь, что стихи твои просты, легко читаются. Пусть так. Но само по себе это ни хорошо, ни плохо. Для меня предпочтительно искусство, пусть сложное, но заставляющее душу трудиться, «запускающее ежа под череп». Да и поговорка есть такая: «Иная простота хуже воровства». Об этом не надо забывать.

          Ты, имея зоркий взгляд, умея видеть яркие детали, образы, использовать их как следует не умеешь. Вот промелькнули великолепные строки (с.42): «А лёд, расслоив кристаллы, / Змеёй гробовой шипел, / И трещины, как кинжалы, / Скользили к тому, кто смел...», но использованы они слабо. Архитектоника стиха хромает, нет выстроенности такой, где всё било бы в одну цель. И пафос опасности преувеличен. Человек, много раз ходивший по тонкому трескающемуся льду, чувствует всё-таки, можно дальше идти или нет. Иначе бы было столько провалившихся и утонувших, но их, в общем-то, немного...

          В стихах много говоренья, перечислений, а «общего знаменателя», как правило, нет. Вот стихотворение на с.18-19: «Глядя в небо...» Перечисляются кони, улитки, черепахи, драконы, овечки... ну и что, что небесные облака могут напоминать различные земные образы? Да перечислять то, что они напоминают, можно ещё сто страниц! А где философия, где обобщение? На какие мысли наводят поэта такие метаморфозы?..

          Володя, чтобы сделать приличный сборник, надо очень много потрудиться. А к такому сборнику, который предложил ты, я даже не знаю, что и написать. Написать, что человек любит природу, тишину, покой... - однако это будет характеристика человека (хорошего человека!), но не произведений, для оценки которых существует своя система критериев. (Кстати, может быть и обратное. Так, Лермонтов и Некрасов, судя по описаниям современников, были очень плохими людьми, но писали порой гениальные вещи.)

          Остановился же я на странице 44 потому, что дальше, ясное дело, будет всё то же... Причём (вот здесь «причём» написано слитно - и правильно!) останавливался и раньше, на развороте страниц 35-36. Потом, набравшись немного сил, решил ехать дальше... пока окончательно не понял, что задача, тобой поставленная, невыполнима.
 
          Если тебе рецензия нужна не просто для публикации, а для, скажем, вступления в Союз писателей, то я тебе должен сообщить, что там-то не дураки, они сразу увидят липу...

          Надеюсь, мы всё-таки не станем врагами.

          Твой А.Ш.
          22.08.2005