***

НЕТ СПАСЕНЬЯ ОТ ВЕТРА



БЕЛЫЙ БОК И ЧЁРНОЕ КРЫЛО

Я тебя изъял из подреберья,
Где когда-то золотились перья.
Им на смену ветром принесло
Белый бок и чёрное крыло.

Птица моя странная – сорока.
Что мне от тебя? Одна морока!
Выболтала рощам и лугам
Всё, что полагалось только нам.

Этот голос подхватило время,
В нём созрело брошенное семя.
Чуда нет, но семя проросло
В белый бок и в чёрное крыло.

И летят, от двух начал зачаты,
Бело-чёрной масти сорочата.
Где темно от них, а где светло.
Белый бок, что чёрное крыло.

Кто не любит, пусть живёт надеждой,
А кто любит, верит, как и прежде.
Источают вечное тепло
Белый бок и чёрное крыло.

*    *    *

Не к месту дождь. Не во время гроза.
Жестокий ветер. Спутанные космы
Берёз и клёнов. Женские глаза
О чём-то с грустью вопрошают космос.

Под зонтиком ажурных фонарей
Аэропорт – обманутый любовник –
В буфетном мраке к горечи своей
Бетонным локтем давит подоконник.

Зал ожиданья. Кофе. Леденцы.
Тут север с югом – поневоле братья.
И лайнеры – небесные птенцы –
Полощут крылья в лужах на асфальте.   

*     *     *

Заря отгорела – что жизнь оскудела.
Всё чаще заботит усталое тело.

Всё реже, ступив подышать на балкон,
Свой взгляд устремляешь в ночной небосклон.

Когда-то, в далёкой поре молодецкой,
Ты грезил о нём на скамейке соседской.

И девочка с чёлкой клонилась к  плечу,
И тоже шептала: «Я к звёздам хочу!»

И вместе с любимой в шальном поцелуе
По Млечным Путям вы блуждали, рискуя.

И в доме напротив повизгивал пёс:
Видать, был он тоже охочий до звёзд.

Давно это было. В минувшем столетье…
Ничто повториться не может на свете!

Те звёзды угасли, те сгнили скамьи.
О чём же так страстно поют соловьи?

КАТЕРОК

Пыхти, пыхти, мой катерок,
Отцов библейское творенье!
Наш путь с тобою не далёк –
Всего до первого селенья.

Знакомый с юности маршрут
Как лучший компас мирозданья,
Чтоб убедиться: ждут, не ждут,
С желаньем или без желанья.

Косится день с отвесных гор,
Подпудрив мелом луч заката.
Каким я был до этих пор?
И чем теперь душа богата?

Зачем же та, кого любил,
Волной по берегу плеснула?..
Пыхти, родимый! Больших сил
В тебя эпоха не вдохнула.

Наверно не было нужды,
И прыти той на всех хватало…
Недолог пенный след воды,
Длинна лишь тень от краснотала.

Пыхти, любимый катерок!
Плыви, душа, против теченья!
Не всякий пройденный урок
Нам ценен поздним повтореньем.

И не маршрут привычный плох,
Тревожит мощный ток стремнины…
Молю, чтоб только не заглох,
Едва доплыв до середины!

*     *     *

Оставь меня. Хочу побыть один.
Устал от голосов пустых и резких.
Открою окна - лунный серпантин
Усыплет мягким блеском занавески.
Сольётся мир - небесный и земной -
В мерцанье звёзд и трепете душевном,
И что-то вдруг произойдёт со мной,
И образ твой не станет утешеньем.
Какая жизнь! Почти на волоске.
И что ни миг - дыханье вхолостую.
И лунный луч скользит в моей руке,
И я за ним скольжу - не протестую!

*     *     *

Нас лунный свет сиянием не греет.
Околица поёт от каблука.
Твой тёплый выдох нежно пламенеет.
И влагой дышит в варежке рука.

Я так хочу под серебристым мраком
Залечь в снега, зарыться в колеях,
Чтоб мимо рыскал жаркий лай собаки
С безумно-лунным отблеском в глазах.

Понять друг друга этой ночью трудно.
На памяти оставим всё как есть:
Что глупым было и что было мудрым,
Где обронили верность либо честь…

И про любовь давай не будем снова!
Луна. Снега. Округа. И простор…
Морозной ночью отдыхает слово,
Переболев за наш дневной позор.

*     *     *

Нет ни звёзд надо мною, ни тучи.
Вечер рыж. Он как глины шлепок.
И, щетинясь стернёю колючей,
Сжалась степь в напряженный комок.
Ждёт ли что нас в холодном пространстве?
До селенья верста, до огня.
Сколько пятен в осеннем убранстве,
На траве и в душе у меня!..
Запьянел не от свежести зыбкой
Вечереющих гулких полей –
От твоей непонятной улыбки
И от глупой ухмылки моей.

Вновь поделим себя безыскусно
(Чтоб ни тучи, ни звёзд над собой!)
На безудержность женского чувства
И на сдержанность доли мужской.

*     *     *

Дожди без гроз, что сердце без любви:
Стучит, стучит  –  не вздрогнет, не взорвётся.
Покорно молкнут в роще соловьи
И лист к листу в поту холодном жмётся.

Дожди без гроз…Неделя вот прошла,
А все одно – ни выезду, ни ходу.
Придёт товарищ, спросит, как дела,
Отвечу я с оглядкой на погоду.

Мы по одной с ним выпьем, там ещё,
Соленым огурцом закусим горечь.
Когда на сердце станет горячо,
Поговорим или о чём поспорим.

Припомним детство, ночи и луну,
И среди прочих вех и приключений –
Как в школе были влюблены в одну;
И с кем она – теперь в том нет значенья!

Зачем былые чувства ворошить
И веять пепел в непогодь по горсти?
Дожди без гроз…Их надо пережить.
Всё остальное так легко и просто!

*     *     *

День. Глубинка. Начало апреля.
Буйный ветер - души не сберечь.
Словно где-то резвится Емеля,
Оседлав деревенскую печь.
Вот он скачет - чумной, неподсудный,
Со стеклянным безумством в глазах, -
Мимо хат, палисадников скудных,
Мимо баб в разноцветных платках.
Той, что ликом светла, моложава,
Косу русую влёт растрепал.
«Хочешь, девка, в царёву державу
Уташшу?..» - хохотнул и пропал.
Лишь остался, как эхо, далёкий,
Серой пылью овеянный путь.
Пышут девичьи пухлые щёки,
Молодая волнуется грудь.

*     *     *

На просёлках вчерашней империи
Ветер сух и кровав, словно в прерии,
За накатом накат гонит пыль,
Заметает всё-всё, во что верили:
В сказки дедов, в отцовскую быль,
В разлучальную траву ковыль...
Даже память, и та на завалинке
Крепко дремлет, обутая в валенки,
И ничто не тревожит её:
Ни косые от времени ставенки,
Ни поросшее сором жнивьё,
Ни прожорливое вороньё.
Мимо парни несутся брезгливые,
Мимо девки гарцуют блудливые.
Что им память чужая? Так, старь!
Дай им, Боже, дорогу счастливую,
Ночью – друга плечо и фонарь,
В зной – прохлад родниковых янтарь.
Не поплатится, значит, поплачется,
Не одернётся – сдёрнется платьице.
Что судить и рядить без нужды!
Сердце воском до одури плавится,
Ветер пылью заносит следы,
Доставая крылом до звезды.

ПЕСНЯ ПРО ЛЮБОВЬ

Пели девки про любовь
В сельском клубе.
Пацаны, дурачась, в кровь
Били губы.

А на утро драчунов
Желторотых
Забирали из домов
И – поротно! –

Не на север, прям на юг,
В хмарь Кавказа,
Увозили от подруг
По приказу…

Где ж вы, Димки да Васьки?!
В сельском клубе
Искусали в кровь с тоски
Девки губы.

Чур, замри и не чихни!
Тише! Тише!
Привозили из Чечни
Их мальчишек

В одиночку, как врагов, –
Не поротно! –
Ненаглядных драчунов
Желторотых.

И – молчком, бочком в избу
Мать-отцову
То ли в цинковом гробу,
То ль в свинцовом.

Нет ни свадеб, ни крестин,
Лишь поминки…
И ревели что есть сил
Ксюшки, Динки!

Где ж ты, песня про любовь?
Будто вышла.
Смыта с губ девичьих кровь
И с мальчишьих.

*     *     *

Охраните меня от ненастного,
От залётного ветра ознобного,
Чтобы душу туманом не застило
Из овражного зева утробного;
Чтоб несло костерком еле тлеющим
От осенних деньков над бахчевнею,
Там, где женщиной, огненно млеющей,
Занимается зорька вечерняя…
Я неспешно пройдусь по тропиночке,
Тайну стольких следов чьих-то вызнавшей.
Как щемяще сведёт мне горчиночка
Скулы гроздью рябины невызревшей!

ВЕТКА СИРЕНИ

В комнате холод и неуют.
Мне не хватает тепла.
Зябкие ветры песню поют
Песня на сон тяжела.

Я в полудрёме о жизни гадаю…
Ветку сирени для милой ломаю.

Ветка сирени вянет в руках,
Цвет осыпается, сух.
Милая смотрит, в её глазах,
Может, восторг, а может, испуг.

Я о глазах её странных гадаю…
Ветку сирени под ноги бросаю.

И усмехаюсь, и злобно топчу,
Медленно так говорю:
«Больше сирень дарить не хочу,
Ничего тебе не дарю!»

Я над своими словами гадаю…
Жизнь в полудрёме, как ветку, ломаю.

Что это вянет в моих руках?
Цвет осыпается, сух.
Милая смотрит, в её глазах
Искренний, горький испуг.

*     *     *

Нет спасенья от ветра – гудит.
А вчера мне так нравился ветер!
И знобит моё тело, знобит…
         Ветер!

Нет спасенья от солнца – печет.
А вчера мне так нравилось солнце!
Разморило всего, пот течёт…
         Солнце!

Нет спасенья от дождика – льёт.
А вчера мне так нравился дождик!
Что-то серое душу гнетёт…
         Дождик!

Нет спасенья от милой – бранит.
А вчера мне так нравилась милая!
Жаль, у милой не сердце – гранит…
         Милая!