Столярный жанр

Блюдя чеканный метр стиха, бредешь ты сквозь колючки смысла.
Строфа на плечи - коромыслом, а все вокруг – тщета… Труха…
Гляди, вот-вот войдет в зенит заря потребства и свободы,
откроет неба криптокоды… И языки, и их народы
притянет вечности магнит…
Но поглотительный угар замылил жаждущие ночи.
И ты бредешь промежду прочих, кудахтая поэзий дар…

О, если бы в  преддверье дня – расширился животный разум,
и ты, преодолев миазмы,  шагнул в  величие огня –
прессуя стихо-утюжком акромегало-трапезоидов,
пройдя по пустоши пешком – без обреченности андроида...

Но мнишь себе, как ты велик, что сам себе ты - знатный предок,
и монолитен в торс и в лик, повыше пушкинских твой пик,
причудлив, радужен бутик прудов, лужаек и беседок.

Чеканишь стих в размере блюд… Гурманам духа пир желанный,
словес повесам и бакланам – им так по вкусу твой этюд,
что на него, как на живца, сбегутся жаждущие текстов…
Но руки ядерной невесты,  презрев нахлебничества блуд,
замесят чувства с их лица в метафорическое тесто.