Жебрунов и Барболин. Случай на рыбалке

+

—  Послушай, Жебрунов, престранный случай
со мной произошёл.   
—  Постой, накатим,
а после ты мозги уже мне мучай!
Закусывай, Барболин —  вот салатик,
не жалую я этих рестораций —
здесь каждый так и ждёт, чтоб распродаться,
но кормят вкусно. Ладно, дуб могучий,
среди литературной ****обратьи!
рассказывай, какие ещё мысли
на сумрачных ветвях твоих повисли?

—  Ты знаешь —  я рыбак...   
—  А я охотник,
до баб умелых.   
—  Не перебивай.
И чувствую себя всего вольготней
за городом, на речке —  вот он, рай!
прильнёшь на бережку, разложишь снасти
и прочь бегут из сердца все напасти.
Так вот, в один погожий день субботний
я как-то закатился на Валдай.
—  Четыре сотни вёрст однако с гаком!
—  Да то не крюк нам —  бешеным собакам!

Сижу, ужу, вокруг щебечут пташки,
водичка плещет, солнышко блестит...
—  И вдруг...   
—  и вдруг я вижу —  и мурашки
ползут, едва припомню этот миг —
легко касаясь дном озёрной глади...
—  К ней рифма есть...   
—  заткнись ты, Бога ради!
рассказчиком твоим быть —  жребий тяжкий,
так вот —  какой-то древний реквизит —
ладья ли барка, я не разберусь,
к моей стоянке прямо держит курс.

Гребцы в работе —  плечи так и ходят,
ладья вперёд летит во весь опор,
надсмотрщик у них, ну старший, вроде...
—  Неужто с ними дядька Черномор?
—  и слышу свист кнута и крик гортанный...
—  И плещут волны, солнцем осияны!
—  Молчи. Сперва я думал —  на природе
снимают фильм и главный режиссёр
вдруг из кустов актёрам крикнет —  снято!
свободны все, закуривай, ребята!

—  Но рядом ни души, ни режиссёра.
—  Догадлив ты, короче —  тишина.
—  И мёртвые стоят! —  я до усёра
уже напуган, слушай, ночь длинна,
стаканы ждут, наполнены тарелки,
мешает лишь сомненья чёртик мелкий,
сдаётся мне, что чересчур попёрла
сегодня масть.   
—  Ты знаешь, старина,
я не солгал ни жестом и не словом.
—  Тогда продолжим за графином новым.

—  Так слушай же —  как будто всё застыло,
изгибы волн, бегущая ладья,
я видел всё —  скамью, весло, кормило,
царапину на ручке, тюк тряпья,
я видел кнут, верёвку, кнутовище,
я видел дом, где мальчиком похищен
был раб, сидящий за веслом уныло
и вдруг я вспомнил —  этот мальчик я,
тот я, который здесь сейчас с тобою!
—  Барболин, ты никак что ль с перепою?

—  Я воду пил —  там был ручей звенящий,
туда по воле матушки моей
тропинкою, ведущей через чащу,
спускался я воды набрать, вкусней
не пил я ничего об эту пору...
—  Ты бредишь!   
—  а как вечером за гору
наш Тевс великий солнышко утащит,
а Карм зажжёт светильники, мы всей
семьёй большой за трапезою скромной
встречались в нашей хижине укромной.

—  А дальше что?   
—  А дальше все уплыли,
а я застыл как пень на берегу,
испариной покрыт, как лошадь в мыле,
теперь в душе картинку берегу,
что видел на заброшенном причале.
—  Барболин, я рассказом измочален,
глазам своим не верю —  это ты ли?
скажи мне честно —  гонишь ты пургу?
Иль может в банку рыбьего прикорма
накапал ты случайно хлороформа?

—  Не пил, не капал, не курил, не нюхал,
сидел спокойно, полон разных дум.
—  Ну что ты будешь делать? —  вот непруха!
однако, не вмещает слабый ум —
как мог ты не сказать себе —  постой-ка,
не раб я, не гребец —  поэт и только,
свой воспалённый мозг одёрнуть сухо,
сказать —  я путешествую...   
—  в Арзрум?            
—  Хотя бы! —  и на свадьбе вашей гость!
—  Увидел всё и как-то не срослось.

—  Ты тень кареты видел!   
—  Тень я нынче.
—  Тень кучера!
—  С цитатой я знаком!
Прости, я разговором этим взвинчен.
—  И я —  беседой с полным мудаком!
—  Пойми, всё то, что раньше было мило,
не нужно мне, душа моя остыла,
читать, писать, плясать, водяру дринчить,
катить, как скарабей вонючий ком —
претит мне всё, я мыслями не здесь.
—  А там, где хрен когда туда залезть?

В долине грёз, среди говна и хижин,
бананов, эвкалиптов и мангуст?
Послушай, ты судьбою не обижен —
поэт, писатель, мастер, златоуст!
Мы соль земли, творцы, мы душеведы!
Мы Божьей благодатию согреты!
—  Ага —  напишем хрень, а после лижем
друг дружке —  я в восторге, я тащусь!
—  Да лучше настрочить рецензий двадцать,
чем листиком в деревне подтираться!

А кстати, как звала тебя мамаша
в селеньи том?   
—  Да попросту —  Анун.
—  И что, земли на свете нету краше?
—  Представь себе.
—  Поэтому угрюм
твой взор теперь, не радостен ты ликом,
не хочешь быть большим и знаменитым?
—  Да, истинно. Поверь, дорога наша
не начата ещё, а полон трюм
балластом, но надеюсь, что препоны
мы все осилим по дороге к дому.

Мне видится —  стою я на причале,
у ног моих бездонный океан,
солёный ветер брызгами мне жалит
лицо, а я уже от счастья пьян
и всматриваюсь в даль покойный взглядом,
корабль близко мой, почти что рядом,
матросы ждут и парус уж подняли
и стих как по команде ураган.
—  Предчувствие разлуки щемит грудь,
ну что ж, прощай... Анун, счастливый путь!


Примечания

Тевс —  Бог света (неизв. яз.)
Карм —  Бог мрака (неизв. яз.)
Анун —  Имя (армянск. яз.)


Андрей Мартынов Слово 15 ноября 2011

+