По случаю совершенно обывательскому

Эти стихи сооружены
по случаю совершенно обывательскому,
в час, когда на ярмарочной планете
под белозубый рёв иноземцев,
кажется, греков, гранадцев, немцев,
чехословаков, сербохорватов
и, вообще, тиффози
наши прославленные ребята,
наши лучшие двухметрята,
в борьбе за дыру в корзине
добились отрицательного баланса.

И я, далеко не больной
от этого вида балета,
почувствовал примерно то,
что может чувствовать зверь
с моей фамилией,
когда его гладят не в ту сторону.

Я заявил окружению,
равнодушному в трёх измерениях,
а также Его Сиятельству
Голубому Глазу Интервидения,
что утверждается новый приз –
в уши ватку вложите, плиз, –
приз отборного слова
в случае иного улова –
если вышеупомянутые ребята
оттянут мадам Фортуну
по обворожительному заду
и найдут, как волки жратву,
путь к заветному переду...

Наши выиграли.
Мокрые, как макрели, они шли
мимо гвоздик и аплодисментов.
А экс-феномены
уходили с площадки
мимо свиста и раздражений,
мокрые, как леггорны.
Было очень хорошо видно.

Итак, я должен отдать долг,
сочинить панегирик, гимн или оду,
или ещё какую хреновину,
должно быть, роскошно сплетённую,
фанфарную, красноковёрную,
с фейерверком восклицательных знаков
и громом победы,
который должен выглядеть раздавшимся.

Но это не просто сделать.
Схватка за кольцо над головой
хоть и напоминает движение за святой нимб,
но в данном сравнении я не вижу правды.
Моё представление об элегантности
не позволяет подобных вывихов.

Да, собственно, и не в спорте дело.
Я загорелся случайно.
Искра могла быть другой.
Просто иногда требуется
опрокинуть момент,
развернуться, рассвирепеть,
отпечатать зубы.

И если я завтра изменюсь,
став в стороне,
посмотрю на моё сегодня
и найду его глупым, детством,
то позвольте мне, сегодняшнему,
близорукому, несовершенному,
отвернуться при встрече
с этим замечательным светлым
будущим.