Александр Милях Пайка

АЛЕКСАНДР МИЛЯХ

Член СП России, «Мастер литературы Республики Молдовы»», родился
в Красноярске  25 декабря 1942 года и с детства помнит, что в день
его рождения сибирские полки стояли на пути гитлеровских танковых дивизий
под городом Сталинградом… В школах, в которых он учился, всегда
был только один класс его сверстников…
Многие - из которых -  были без отцов…


П А Й К А               
         Т.Ф. Шалагиновой
Зубы, стиснув, жили горожане:
Женщины, отвыкшие от ласк,
Пацаны,
Кто у станков мужали, -
Все отдал победе Красноярск.
Шла в пальтишке стареньком  и зябком,
До деревни день прошла пешком,
Пайку хлеба выменяла бабка
На густое козье молоко.
Пайка полагалась мне по праву:
«Все для фронта!» –
Яростный призыв,
Но, детей спасала вся
Держава,
В будущее веру, сохранив.
Эта пайка – бабушки преданье!
Эта пайка – символ смертных дней!
И мои порывы и сознанье
Неразрывны
           с памятью о ней…
               

СВЕРЧОК

Пел сверчок в пустой квартире,
Вторил эхом старый дом.
Пел сверчок в притихшем
Мире –
Замер город за окном.
Стихли стекла. Смолкла  крыша.
Не шумели дождь и град –
Эту песню дом услышал
Много лет тому назад.
О сраженьях тьмы и света
В зябком свете ночника
Сочиняли два поэта
При участии сверчка.
Чудаки – писали мало
(Не запишет, кто поет…),
За окном заря вставала,
День пришел - в блокадный год.
Чудаки, они, известно,
Все – и только для других:
Ожила о счастье песня,
Город пел ее … Без них.
Песня посвящалась миру,
Слава каждому – не в счет…
В опустевшую квартиру
Чудаков
       сверчок зовет.


В ГОДОВЩИНУ СНЯТИЯ БЛОКАДЫ ЛЕНИНГРАДА

Я всё знаю, как было
                не надо...
И не знаю, как надо теперь,
Кто блокаду прожил Ленинграда,
Пережил зло вселенских потерь.
Знаю я, как запомнили стены –
Тени... свет уходящих людей,
Я прочувствовал холод Вселенной
В коридорах закрытых дверей.               
В стенах мрак, смертный лёд революций,
Страх расстрельных и каторжных лет...
Тихо бабки на кухне дерутся:
Их воспел в прошлом  веке
Поэт.
Я все знаю,  как было не надо...
Жаль, что прошлое не повторить.
Понял русскую боль Ленинграда,
Но о ней мне нельзя говорить?
Что дано, то сумею воспеть я,
Что не надо  – смогу и отпеть,
Прошлый век в середине столетья
Победила вселенская смерть!               
И ушла. Чтоб в Россию вернуться,
Слышишь: славят
Антихриста труд...
Тихо 6абки на кухне смеются
И о хлебе блокадном…
Поют.

БЕЖЕНКА

Деревьев озябшие кроны
Застыли в печальном строю,
А женщина – кошку хоронит –
Ранимую радость свою.
Гонимый звериным пожаром
Теплом человеческим грел –
Потерянной дочки подарок
В Россию приехать успел.
А та – охладела до стона
Расколотых колоколов...
Гражданка – живет вне закона
На переломе веков.
Вне тайны – причин перелома
Отчизны – и «этой», и «той»...
Дом отдыха... Значит без дома
Гражданка страны трудовой.
Не верит она, что напрасен
Погибшего крова огонь.
И слезы опасные гасит
Еще молодая ладонь.
Не знает душа, что сгорела
С поселком над быстрой рекой,
Но радости бренное тело
Нашло в Подмосковье покой.
Гражданка – одна и едина
С гражданством. Но как ей помочь?
Отец победитель – Берлина,
Обслуга в том городе – дочь...

               
 Ш К О Л А    № 40. г. Кишинёва , 1956 г.
               
Жду каникулы и лето. Век шагнул за пятьдесят.
Класс  шестой. «Талантов нету»!-
Так мне в школе говорят.
А она сороковая! Но какая? Не пойму…
Деловая.  Ножевая…  Кто в министры! Кто в тюрьму.
Изучаются пороки исторических повес,
Прерываются уроки
Из-за дымовых завес,
Кинопленки чудодейство! Зажигаем – пшик и дым!
Изучаю лицедейство – мне б начальником…
Любым!
Мы на Спуске Боюканском познавали спуск и взлёт,
Но порывам хулиганским - память долг не отдаёт!
Мне б идти в киноактеры?! Принимай «Молдова – фильм»,
Но прогнали. Стал боксером, навсегда – «актрисофил»!
А тогда… горят отметки,  что впивались в дневники…
Мы войны суровой  детки, вечные призывники,
Мы историю подучим: героическую ложь:
Фюрер был… горланил дуче!  Наш дымил. Несхожий вождь.
Как хотелось  научиться – не учиться... А учить!
На плакатах новых – лица – будут прошлое лечить.
Я не схожий, не похожий, но глотаю сладкий дым:
В настоящее прохожий, хитрым будущим - своим?
У меня таланта нет! А тема  на дом: Жизнь и честь!
А учительница эта - будто радостная весть,
Расскажу ей по порядку: про желания… про гнет.
Всю в каракулях тетрадку? Почему-то...  не вернет.   

 
 Г И Л Ь З А

Гильза от снаряда –  на моем столе,
Память Сталинграда – 
                и солдатских лет.
Комполка подарок,
Грусть не утаю:
Памяти подранок - лечится в Бою.
Там упало небо, по земле скользя,
Но нужна Победа,
Умирать нельзя!
Он, не зная тыла, шел из боя в бой,
Но в чинах застыл он,
Памятник живой!
Был из Ленинграда - послан в Сталинград,
Он хранил снаряды,
Хоронил солдат.
Смерть и жизнь соседи? Победить –
Талант,
Танк зажег – последним!
Юный лейтенант…
Подполковник вечный – знает командир:
Горем изувечен - лозунг:
«Миру – мир!»…
Мир с войною – рядом  на родной
Земле…
Гильза от снаряда – на моем столе.
Годы пролетели!
Правдой от души:
В гильзе – стон
Метели
               и
Карандаши.


 
ПЯДЬ ЗЕМЛИ В СЕБЯ ВОБРАВ

…Пять земли спасала рота…
Для себя… и для кого-то,
Для того, кто жив
Сейчас,
Для прозренья детских глаз,
Для явившихся на свет,
На котором  - мира нет!
Пядь земли об этом - стонет,
Пядь земли во сто ладоней.
Рядом с сердцем. Не вдали.
А в ладони - горсть земли,
Горсть земли в ладони
Каждой
О покое вечном страждет,
Но не выпал им
Покой
И за подвиг мировой!
Пядь земли спасала рота,
Для меня, не для кого-то…
Рота встала на заре,
Там…на Волге,  в  Декабре,
На защиту
Детских прав,
Пядь земли, в себя, вобрав!
1967 г.



СТАЛИНГРАДСКИЙ КОЛОС

Зерно упало в борозду.
И проросло. И взвился стебель,
Мечтая в огненном году
О мирном и высоком
Хлебе.
О хлебе радости. Тогда
Пшеница в горе перезрела.
Горели небо и вода.
Земля от стали
Тяжелела.
Смертельно раненый,
Боец
Родной земли услышал
Голос,
Среди огня восстал! Воскрес
И уберег заветный колос.
И колос, веру с ним храня,
В Победу,
Разделил по праву
Частицу вечного огня!
Честь боевой, cолдатской,
Славы.
И в год Победный, к ней,
Родной,
К земле, страдающей безмерно,
Пришел солдат.
Шел бороздой.
И сеял, сеял
Зёрна веры…       
1967 г.



ХУДОЖНИК 1976 г.

Мечту художник рисовал:
Весенним морем, льном, рекою –
Прозрачной краской… 
Голубою?
А краску, как у батареи,
Его большие руки грели.
Художник…
Память рисовал:
Поля пшеничные горели,
Глаза блокадные смотрели.
На села и на города
Бросали тени  поезда.
Художник
Совесть рисовал:
Засеребрились вдруг виски,
Метались яркие мазки,
На два изломанных крыла
Дорога горизонт рвала.
Художник славу рисовал,
И были полные отваги
Эскизы на простой бумаге,
Но утром луч по стенам полз –
Нетронутым остался … Холст.
...А на холсте опять река,
И вдаль глядящее оконце,
И  сердце девичье в руках
Озябшей осени...
Нет! 
Солнце.


ТЕЛЕСЕРИАЛ. 1980 г.

А девочка не спит и верит
Игривости военных серий,
Где штурмбанфюреры  – растяпы,
Красавцы черного гестапо...
... Ей спать пора, но так невмочь!
Как этой девочке помочь?
В двадцатый век уходит ночь,
Не спит, взволнованна семья...
Я к выключателю! Нельзя...
Мне вспоминать сейчас не надо
Глаза блокадниц Ленинграда,
С глазами детскими дружу,
По ним о правде я сужу,
Но эта девочка, она
Увидит больше: вся страна
Видна
Из чистого окна  –
Но это утром... Ночью верит
Игривости военных серий!
В них юный гитлеровец «зрея»,
Спасёт ровесника-еврея,
«Хороший враг" - убьёт
                «плохого…»,
Нет откровения иного,
Как только
Русскому -
Помочь
Вину чужую превозмочь!
В двадцатый век уходит ночь...
Нас утешает сериал –
А за окном
Мемориал!



25 ДЕКАБРЯ 1942 г.
 
От Енисея и до Волги
В том декабре – сорок втором –
Любви, Надежды и тревоги
Был полон
Красноярский дом.
Победным духом  Сталинграда
Война овеяла детей,
Но женщинам – одна награда:
Судьба - и вдов, и матерей.
Они свидетели и судьи
Времен надежных и крутых,
Вскормили высохшие груди
Детей разрухи и мечты.
И дети трудно повзрослели,
Душою ломкой сохранив –
Дух – выживший в окрепшем теле,
Солдатской веры – 
Дух и миф...
Стояла сытость на приколе,
Ценился рубль и медный грош,
Учились мы в начальной школе
В глаза смотреть, не веря в ложь.
Как имена погибших ищем
В себе родимые черты,
Те, что в делах – примером личным,
Верны  величию
Простоты.
Все чище память. Тверже судьбы
Непритязательных имен,
Они свидетели!
И судьи
Своей эпохи и времен.
От Океана* и до Волги
Кричали дети.
     Жил роддом.
И бой гремел – кровавый,
Долгий…
За Родину...
В сорок втором…
               * Тихий океан.               
1967 г. - 2007 г.