Вечная любовь

Лицо её всё ещё красиво. Бешеные годы проехались по этому лицу танковыми гусеницами, но не смогли стереть, то, что было дано. Она сидит очень прямо, не касаясь спинки стула, и видно, что это для неё естественно. Старенькая кофточка, но кружевной воротник бел, накрахмален. Кто сейчас крахмалит воротнички?... Тонкие губы едва тронуты помадой. Глаза раньше были зелеными, выцвели и посветлели, но взгляд прям, пронзителен. Одинокая медаль на груди.
- Любила я его сильно. Увижу бывало – дышать перестаю. Статный был мужчина, сильный… Никогда голос не повышал, а когда сердился говорил тихо-тихо…
Она вся в тех воспоминаниях. Она жива, потому что память её жива, и чувства – те настоящие, пропахшие гарью военных дорог, и потом блиндажей – сильны сейчас ровно так же, как и шесть десятков лет назад.
- У него семья была.. Тогда это стыдно было очень – при живой-то жене.. Мехлес даже потом доложил товарищу Сталину, что у Константина Константиновича походно –полевая жена имеется..
Я живо представляю то время. В рассказах деда, отца и мамы прошло всё детство… Меня гложет любопытство.
- И что же Сталин? – прерываю я долгую паузу.
- Товарищ Сталин спросил: «Это обстоятельство мешает товарищу Рокоссовскому воевать?» Мехлес отвечает: «Нет, товарищ Сталин, не мешает». Сталин говорит: «Тогда не будем вмешиваться в чужую личную жизнь товарищ Мехлес». Вот так вот…
В её голосе скрытая гордость. Ещё бы! Сам Верховный как бы узаконил её любовь..
-А когда Вы познакомились? – мне интересно всё. Редкая удача – найти женщину, которая была рядом с Рокоссовским в самые тяжкие годы, да ещё и согласилась на разговор.
- Мы с ним в поезде познакомились. В мае 41го. Я в связи служила. Ехала на пункт сбора, в Барановичи. А Константин Константинович мобпредписание получил, и тоже в этом поезде ехал..
Я зачаровано слушаю историю любви. Я мысленно окунаюсь в теплые дни 41го года, в последние мирные недели… Информация уже зацепила мой мозг, но ещё нет осознания, оглушительная кувалда ещё не нанесла свой зубодробительный удар… Я улыбаюсь, и слушаю неспешный рассказ о первом поцелуе, о невозможном рассвете на какой-то маленькой станции…
Стоп!!! Как в МАЕ??!! Почему??? Мозг справляется, но наступает резкая слабость, на лице проступает холодный пот..
-Вам плохо? Она участливо смотрит в мои помутневшие зрачки.
Я перевожу дыхание. Собираюсь с мыслями. Так. Ехал в мае.. На западную границу.. Войны нет, и никто не верит что она будет.. А он уже.. и не он один. Батальон связи тоже едет в том же направлении. Из всех источников, из всех энциклопедий, из сотен мемуаров: внезапно началась война, и объявили мобилизацию. Немцы напали, и страна, огрызаясь и отступая начала мобилизацию, и всеобщий призыв..  Да и сам Маршал писал, что его освободили из камеры и бросили на фронт ПОСЛЕ немецкого нападения… Но может быть старая женщина путает? Может быть, Рокоссовский в мае 41го ехал не по мобилизационному предписанию? Ехал с какой-нибудь другой целью? Войска инспектировать, например…
- А Вы точно помните, что Константин Константинович имел в мае 41го мобпредписание? – голос мой предательски дрожит.
- Конечно. Она смотрит на меня чуть снисходительно.
- Да вот я Вам сейчас покажу..
Она встает. Все движения её неторопливы и полны невыразимого достоинства. Из нижнего ящика старомодного комода достает потертый журнал, и вылистывает из середины страниц среднего размера пожелтевшую бумагу. На бумаге – поперёк – выцветшая красная полоса.
Руки мои дрожат. Я осторожно беру страшный листок. Читаю.
«Мобилизационное предписание № 7213.
Тов. Рокоссовскому К.К. явиться… 15 мая 1941г…. принять под командование… «
Строчки прыгают перед глазами. Это бомба. Это страшнее бомбы. Это выносит мозги получше любого психотропа.
Мобилизация – это война. Мобилизацию нельзя остановить. Мобилизация – это сигнал миллионам людей производить сотни и тысячи действий. Это сигнал тысячам военкоматов начать призыв резервистов. Это сигнал тем же военкоматам  напечатать и выдать миллионы мобпредписаний - кому куда прибыть, и какие должности занять. Это тайный сигнал всем заводам и фабрикам перейти на режим военного времени. Это сигнал всем командующим военными округами развернуть фронты, сформировать штабы, это сотни, тысячи и миллионы винтиков огромного государственного механизма, которые закрутятся и завертятся… Это заработает страшная военная машина, которая будет гнать сотни и сотни составов с оружием, людьми, сапогами, бинтами, горючим, топографическими картами, провизией,  к предполагаемым местам боевых действий. И всё это делается тайно, в режиме абсолютной секретности. Всё это расписывается заранее по дням и часам, и в день, когда началась мобилизация, Генштаб точно  знает, когда она закончиться, когда армия будет отмобилизована, и можно будет начать боевые действия. Мобилизация – это война.
Т.е. Сталин в мае 41го не предполагал, не верил, что Гитлер нападет. Именно поэтому немцы нас застали врасплох. Именно поэтому разгром. И вдруг тот же самый Сталин тайно объявляет мобилизацию минимум за полтора месяца до начала германского нападения.. Военная машина завертелась набирая обороты.. А если бы немцы не напали 22го? Значит, война планировалась независимо от германского нападения..  Нападут – не нападут, а мы боевые действия начнём…
Она смотрит на меня сочувственно.
- Да что Вы так распереживались? Мы все знали, что на войну едем..
Темна ты мать история. Огромный великан тяжело размахнулся. И уже сокрушающий кулак летит к цели, и остановить его не возможно. От свиста летящего кулака тяжко пригибаются леса, и деревья вырывает с корнем.. Но ушлый гном, на чью сморщенную голову направлен удар, в последний момент пырнул финкой в великанский живот, открывшийся при замахе.. Великан пал на колени, придавил собой карлика, и выжил, потеряв половину крови…
Мы чинно пьём чай. Я слушаю историю великой любви великих людей. В ней, как в призме, отражается прошлое и будущее. Небывалое счастье и великое горе переплетаются как косы русских дев с траурными лентами непролазных фронтовых дорог.
Война идёт непрерывно. С короткими перемириями. Война идёт всегда. Она так же естественна для  людей как любовь. Они, эти двое,  всегда рука об руку. Они неразлучны.