Интеллигент ка

         Все описанные события подлинные, имена и фамилии вымышленные.

      Младший сержант Воробьёв был низкорослым и коренастым. А ещё он был толстым. Короткие ноги его как бы мешали одна другой своей толстотой и при этом были ещё кривоваты. Когда глядишь со стороны на шагающего Воробьёва, кажется, будто катится колобок. Даже голова не разрушала геометрической точности фигуры шара в виду малого своего размера. БОльшую часть черепной коробки составлял не отдел мозга, а лицевая часть, точнее жевательный аппарат. До армии Воробьёв занимался борьбой. Скорее всего, именно это и помогло ему стать сержантом на первом году службы. Командир роты капитан Ломако сразу обратил внимание на  новобранца. Тот запросто выполнял все упражнения на турнике, на брусьях и, не смотря на свою полноту, быстро бегал. Для капитана эти качества были определяющими. Дело в том, что в Советской армии 70-х годов (а речь именно об этих годах) два раза в год проводились проверки итогов полугодового периода обучения, начальство смотрело в основном именно на физподготовку военнослужащих и на строевую выучку. Конечно, политподготовка тоже значилась в перечне предметов проверки, но чем там можно блеснуть? ну покажут солдатики на карте границы СССР, ну расскажут о преимуществах социалистической системы - этому в каждой роте солдаты научены одинаково, что тут сравнивать. А вот на спортплощадке можно отличиться, если в твоём подразделении будет побольше таких Воробьёвых.
     Воробьёв отслужил полгода, когда Ломако подал рапорт о присвоении ему звания ефрейтора. А еще через три месяца второй: о внеочередном присвоении звания младшего сержанта. В голове ротного уже сложился чёткий план относительно этого будущего младшего командира. Правда, замполит сильно засомневался в выборе комроты: "Надо бы присмотреться к моральному облику этого ефрейтора". Но Ломако осадил своего зама: "Забудь, лейтенант, чему тебя в училище учили. Ты что, Суворов? собираешься с этими солдатами Альпы переходить? Они скоро отслужат своё и забудут нас с тобой и нашу науку. Для тебя сейчас что главное - чтобы рота занимала первые места, а ты мог спать спокойно. Или ты днюешь и ночуешь в казарме, или порядок здесь наводят такие вот воробьёвы. Так-то вот."
     Став сержантом, Воробьёв был назначен командиром третьего отделения. С этого дня у отделения кончилась лёгкая служба. Командир ежеминутно натаскивал своих подчинённых на физо*, на полосе препятствий, на плацу и в постоянных кроссах и маршбросках. Стояла зима. А это значит, что любимые Воробьёвым лыжные пробежки в 6-10 км стали почти ежедневной экзекуцией для солдат третьего отделения. Тут надо внести некоторую ясность, раскрыв пикантные подробности.
      Военнослужащие срочной службы под хлопчатобумажными галифе носили хлопчатобумажные же кальсоны. Последние в районе (извините) гульфика не имели пуговиц, просто большой проём во всю мотню. При широком шаге в образовавшуюся прореху устремлялся морозный воздух напрямую к солдатскому... телу. А если это тело ещё и размашисто бежало на лыжах, да против свежего ветра... После лыжного променада солдатики жались, растирали в паху, приседали и катались по полу. Их командир покрикивал: "Что, неженки, отморозили себе... Это вам не девок мацать. Ничо, я вас научу преодолевать трудности воинской службы". Надо сказать, сам Воробьёв всегда бежал впереди своего отделения, "зажигая" личным примером. Правда, зажигаемые не знали, что у их командира есть-таки средство борьбы со встречным ветром в пах. Были, конечно, смекалистые  и среди солдат, одни подкладывали рукавицу в штаны, другие - сложенное вчетверо вафельное полотенце для лица. Но Воробьёву были известны эти хитрости и он всегда загодя (то есть непосредственно перед выходом на лыжню) лично осматривал...содержимое штанов подчинённых и пресекал нарушения формы одежды. Сам же он, имея маленький рост, пользовался тем, что нательные рубахи были ему длинны. Он стягивал полы спереди и сзади промеж ног и сшивал их ниткой, тем самым предохраняя от замерзания свои драгоценные причиндалы.
      Как раз в это время третье отделение состояло почти из одних салаг (военнослужащие первого полугодия службы) - отличный материал для служебного рвения нового командира. Он был уверен, что из самых хилых быстро сделает образцовых бойцов.
     Среди новобранцев оказались два неразлучных дружка с очень подходящими фамилиями Новиков и СтАриков. Все потешались над этим совпадением. Это были простые деревенские мальчишки, тихие, немного забитые и испуганные. Видимо, 18 лет они прожили безвыездно в своей деревне, большого мира не видели и не знали. Провезённые через всю страну в воинском эшелоне, столкнувшись с неизвестными им порядками, отношениями и повадками, ребята совсем растерялись. А тут ещё по прибытии в воинскую часть они постоянно слышали любимую сержантскую прибаутку: "Молодой солдат, это тот же ребёнок, только яйца большие". Что означало приблизительно - ваше дело молчать и выполнять всё, что ни прикажут, а думать вам не полагается. Этих двоих сержант Воробьёв, оценив по достоинству, сделал своими...манекенами для отработки известных ему приёмов болевых захватов, загибов и закрутов. В свободное время вызывал их в свой кубрик и принимался выворачивать руки, крутить шеи, загибать ступни ног к затылку... Новиков-Стариков пыхтели, визжали, орали, но никому не жаловались. Это особенно ценил их мучитель.
       И был ещё один новобранец, тоже из деревни, но совсем не похожий на тех двоих. Нет, внешне-то почти не отличался: такой же щуплый, слабенький и на лыжные пробежки дохловатый. Но на лице его явно читалась большая начитанность. И Воробьёв это сразу приметил. И невзлюбил новобранца. К тому же, Егоров (так звали новобранца) не желал выступать в роли боксёрской груши или живого манекена на импровизированном татами сержанта и вообще, часто возражал своему непосредственному начальнику. Егорова сержант презрительно называл интеллигентом и дрочил его (уж извините за этот устоявшийся в войсках термин) больше всех остальных. (Кажется, Игорь Егоров вырос в семье учительницы, родители часто вывозили детей в город по циркам и театрам, приобщали к искусству и знаниям).
       Однажды салаги занимались отглаживанием униформы в бытовке (бытовая комната для солдат и сержантов в каждой казарме), стояли в нижнем белье и прикроватных тапочках. В дверях появился сержант Воробьёв в очень хорошем расположении духа. Игорь несколько минут назад проходил мимо кубрика сержанта и слышал, как тот жаловался на скуку и размышлял, чем бы развлечься. Видать, придумал. Сержант скомандовал: "Эй, войска, а ну быстро скидавай исподнее!". Новиков-Стариков затравленно спросили: "Зачем?". "Разговорчики! Сказано - раздеться. Форма одежды - голый торс". Новиков-Стариков стащили через головы рубахи. Егоров стоял не двигаясь. "А тебе, интеллигент, особое распоряжение надо? Быстро разделся!". Егоров нехотя стянул рубаху. Тут сержант бросил им какие-то вещи. В дверях столпились некоторые старослужащие и сержанты в ожидании представления. Вещи были...женским бельём: ночные рубашки, бюстгальтеры. Откуда это было у Воробьёва? Новиков-Стариков напялили на себя это бельё на потеху зрителей. Егоров не стал. Кончилось тем, что сержант так профессионально врезал ему под солнечное сплетение, что Егоров долго не мог прийти в себя.
     Вскоре на вечерней поверке вновь произошла стычка. Вечерняя поверка - это традиция, ритуал. Каждый вечер перед отбоем весь личный состав выстраивается в казарме, кто-то из офицеров, иногда старшина роты, а то и назначенный из сержантов роты, читает перед строем список. Список вложен в красные корочки с золотой звездой. Услышав свою фамилию, военнослужащий обязан громко и внятно ответить "Я", дабы отцы командиры убедились, что перед сном в подразделении находятся все до единого.
      В этот раз список личного состава был в коротких кривых руках сержанта Воробьёва. Дойдя до фамилии Старикова, Воробьёв громко прочитал: "Старикова". В строю захихикали, Игорь даже не понял, почему. Когда же и фамилия Новикова прозвучала так же, в женском роде, и заржал весь строй, до него дошло. Егоров напрягся - дальше шла его фамилия. Воробьёв зачитал: "Егорова". Игорь молчал. Воробьёв повторил. Строй покатывался от смеха. Егоров молчал. Сержант подскочил к самому лицу и заорал: "Ты что, интеллигентка, оглохла? На очко захотела?". Тут опять надо пояснить. Очком в армии называют (извините) унитаз или дырку в надворном туалете. "Отправить на очко" - это вовсе не отпустить пописать, это значит заставить драить, мыть, чистить его. Егоров процедил: "Вы не назвали моей фамилии". Как Воробьёву хотелось стереть в порошок этого слизняка. Но одно дело дать поддых в бытовке, и совсем другое заниматься рукоприкладством на вечерней поверке, святом армейском мероприятии. За это даже ротный не погладит по головке. И сержант дал себе слово урыть это чмо в процессе дальнейшей службы. Для Егорова наступала чёрная полоса.
      Несколько дней спустя Егоров взялся починять кирзовый сапог старослужащего Будникова (взялся, конечно, не по своей воле, а по приказу рядового Будникова). Взяв шило и нитки Игорь расположился в бытовке под лампой - он ещё и видел не ахти.
      Бытовка была проходной комнатой - вторая дверь из неё вела в сержантский класс. Это была угловая комната, где сержанты могли готовиться к предстоящим занятиям. Здесь же салаг натаскивали по Уставам, проводили ИНДИВИДУАЛЬНЫЕ занятия с особо тупыми или, наоборот, слишком умными. Никто без надобности в класс не входил. Зачем Егоров вдруг попёрся туда - хрен его знает.
       Распахнув дверь, Егоров застал мерзейшую картину: на свободном от столов пространстве стоял его непосредственный начальник сержант Воробьёв со спущенными штанами. Перед ним, согнувшись в поясе, задом к сержанту и тоже без штанов стояли Новиков и Стариков. Все четверо остолбенели. Первым пришёл в себя, как и должно быть, боевой командир. Он подскочил к Егорову и, заорав, "Что встала, интеллигентка, присоединяйся к ним, быстро", попытался схватить Игоря за шею. Игорь не помнит как вышло, что его рука с шилом упёрлась в жирную грудь Воробьёва. Тот, увидев свою кровь, завопил и отскочил к противоположной стене. Хотя придавать огласке инцидент было не в интересах сержанта, но чёрной краски на полосу службы Егорова должно было сильно прибавиться.
      А ночью Егорова избили...Новиков и Стариков. Огрели спящего сапогом по голове и принялись метелить кулаками и ногами через одеяло. Вечером следующего дня рота заступала в караул. Тут опять требуется разъяснение.
      Согласно Уставу караульной службы, для охраны важных и не очень объектов назначается караул. В него входят начальник караула, помощник начальника караула, разводящие и по три смены часовых на каждый пост. Это особая группа военнослужащих с особыми же правами и обязанностями, кое-каким из которых могли бы позавидовать простые граждане. Но еще более особые права и обязанности возникали у караульного, заступившего на пост и превратившегося с этой секунды из караульного в часового. О, часовой - это вам не шутки. Часовой имеет право даже убить человека и ему за это не только ничего не будет, а могут и медаль дать. Был у нас случай. Пост находился внутри военного городка, рядом с офицерским клубом. В тот день было собрание офицерского состава. Один лейтенантик замешкался и очень опаздывал (а это не по офицерски). Решение созрело сколь быстрое, столь и рискованное: пробежать через охраняемую территорию. Лейтенантик бежит к ограждению (простой штакетник в аршин высотой). Часовой видит в темноте приближающуюся фигуру и кричит, как и полагается: "Стой! Обойди слева (справа, назад)". Снег под сапогами скрипит, дыхание учащённое - лейтенант не слышит окрика. Часовой снова в соответствии с Уставом: "Стой! Стрелять буду". Лейтенант ему в ответ: "Я те стрельну. Не видишь, это я". Часовой в соответствии с тем же Уставом делает предупредительный выстрел вверх. Лейтенант продолжает бежать. Может лейтенант вошёл в азарт, хотел посмотреть, чем кончится, может не ощутил всей глубины серьёзности ситуации. Через секунду спросить о мыслях и устремлениях лейтенанта было уже некого - часовой не только хорошо знал Устав, но и стрелял метко. После проверки обстоятельств дела военной прокуратурой действия часового были признаны законными и верными. А когда шум улёгся, того часового командование отпустило в отпуск на родину на 10 дней не считая времени на проезд туда и обратно. Вот что такое караульная служба и вот что такое часовой. Говорят, даже генералов в лампасах, пытавшихся подойти к охраняемому объекту без сопровождения разводящего или начальника караула, часовые держали распластавшимися на земле до прихода тревожной группы из караульного помещения.
     Егоров сменился с поста ночью. Поужинал в комнате для приёма пищи и проследовал в помещение для бодрствующей смены. Начальник караула сержант Воробьёв крикнул ему: "Эй, свиня деревенская (слово свинья он произносил именно так, без разделительного мягкого знака, так ему оно казалось ещё более унизительным), а ну взял оружие почистил, нечего прохлаждаться. А то служба мёдом будет казаться". Егоров спокойно сказал: "Сейчас". Воробьёв взревел: "Отвечать не умеешь? я тебя научу, интеллигентка. Бери оружие и чисть, а то я тебе твою... казённую часть своим ёршиком прочищу, ха-ха-ха". Егоров так же тихо и спокойно произнёс: "Есть, почистить оружие. Есть, почистить...". Он взял из пирамиды свой автомат Калашникова модернизированный специальный, передёрнул затвор, дослав тем самым патрон в патронник и вошёл в комнату начальника караула. "Есть, почистить" повторял он тихо. Направив автомат на топчан, на котором лежал начальник караула, Егоров сделал несколько коротких очередей. Затем направился в коридор, в дверном проёме наставил ствол автомата себе в подбородок и нажал на спусковой крючок. На шум первых выстрелов из комнаты для приёма пищи выскочили рядовые Новиков и Стариков. Прямо перед собой они увидели Егорова с полностью отсутствующей половиной черепа и строчащим автоматом в руках. Егоров падал по направлению к двери, в которой стояли остолбеневшие Новиков и Стариков, с ним падал и стреляющий автомат. Последние две пули, а может и предпоследние достались невольным зрителям этой сцены.
      Хорошо помню солнечный день. За большими военными грузовиками с цинковыми гробами на платформах шагал командир нашей части, его заместители и большая группа офицеров. Все в парадной форме. Блестят медали, весело и беззаботно блестят на солнце цинковые ящики.  Тут же мелькали гражданские одежды родных и близких погибших, приехавших в часть по вызову за счёт министерства обороны. Процессия направлялась к КПП, там, за воротами части, командир скажет полагающиеся слова о погибших при исполнении обязанностей, поблагодарит родителей за воспитание достойных сыновей и гробы отправятся на родину героев.
       Не знаю зачем, но вскоре я оказался у КПП. За ворота вышла автомашина, крытая тентом с десятком солдат в полевой форме с лопатами. "Куда это они на ночь глядя" - спросил я у кого-то из несущих службу на КПП. "Да в соседний городок, на кладбище - закапывать этого...ну, который стрелял в карауле".
        НЕНАВИЖУ СЛОВО справедливость.
      

*физо - так в солдатском просторечии называлась физическая подготовка