эфир был чист

...И люди внутри просыпаются, 
 Потягиваются и зевают,
 За утренним чаем особенно,
 И пялятся сквозь меня.
 Как там? От вина – винятся.
 От чая – души не чают.
 И маются – от всего.
 И всем, что хоть сколько дорого,
 И каждой кристальной фразою
 Как вяжущим крепким биттером,
 Как слезоточивым газом,
 Как терпким южным вином
 В меня вливалось волнение,
Невольное, повсеместное.
 Тогда окрестили бестией,
 Испытывали огнем.
 И это не так уж болезненно,
 Но выкидыши неизбежные –
 Черной чернильною желчью,
 Разлившейся несуразно,
 Бумагой – бинтами аптечными,
 Продольными-поперечными.
 А люди внутри – они разные:
 То как младенцы спящие,
 То суетные и взбалмошные,
 Как люди в очередях,
 Прописанные пожизненно
 На собственный риск и страх.

 ...А люди внутри просыпаются,
 Буравя глазами колкими
 Отверстия на висках.
 И память стальными корками,
 Двухлетняя, поседевшая,
 Мне сообщает весело
 И скалится как-то нехорошо,
 Что пациент обезумевший
 С моим порядковым номером
 Сеансы иглоукалывания
 По самому наболевшему
 Уже прошел.