Настроение

День - рассеянный прохожий:
Не гуляется, не спится.
Снег колючий, не весёлый по пустым дворам кружится,
Словно ворон белокожий.

Время коркой ледяною
Обросло, абрисовалось.
Тонкой жилой слюдяною
Меж веков запрессовалось.

И назойливою мухой
На глаза садится жалость:
Моя скрытая пружина – моя ветряная шалость
Нынче с ветром стонет глухо.

Только радость вечно грустных
Так … сладка неимоверно!
Это… сложно. Это скверно.
Как глотанье слов безвкусных.

День расстроенным роялем
Городским поёт романсом:
Скрипом, криком, диссонансом!
Повседневным фестивалем…

ОСЕНЬ

И, вот… стали жёлтыми листья.
И стали ковром осыпаться.
И нет больше сил улыбаться
Весёлой рябиновой кисти.

Уж осени солнце восходит.
Холодное, смуглое солнце.
Глазами узкими водит -
Похожее на японца.

И всем улыбается только.
Но нету улыбки тоскливей,
И более нет сиротливей,
Чем солнца лимонная долька.

А осень, как жёлтая птица,
Остывшее небо взбивая,
Кружится, как ворон, кружится,
Конца всех надежд ожидая.

Вот руки уже холодеют.
Бегут вдоль по телу мурашки.
Глаза всё сыреют, сыреют,
Как грустные две промокашки.

НЕ ОТ МИРА СЕГО

Не от мира сего, не от мира земли,
Не от грешных и смертных исходит
Боль души – обжигающие угли,
Боль, что мира себе не находит.

Будет вышней Любви свет учить и пленять
Наши души в тоске и  печали:
Не от мира сего нас Любовь будет звать -
Из закрытой, неведомой дали.

Жизнь свою в суете, в преходящих делах
Нам дано испытать полной мерою.
И печатью последнее слово в устах
Будет: верую, Господи, верую…

ВЕСНА

Болели деревья от вешних лучей…
Их боль набухала под кожей трескучей.
И воздух искусан был мукой колючей:
Так жадно они ожидали грачей.

Так ждали грачей на припёке пустырь,
Сухие антенны, плакучие крыши,
Окрашенный в кровь круглогрудый снегирь
И даже, скребя под валежником, мыши.

Так ждали! А снег ужимался и мок.
И корчился в язвах, и гнил, разъедался.
Он ждал и, сгорая, грачей не дождался:
И плакал, и плакал, и землю прожёг.

Болела душа в кровеносных сосудах.
И рвала сосуды, и рвалась умчать,
Переболеть, отстрадать, откричать!
Порыв обреченный весеннего зуда…

Вот так и живём, ожидая грачей.
И с ними тепла и надежд ожидая:
Болели деревья, как люди, страдая
От вешнего ветра и вешних лучей.

ПРОХОЖЕМУ

Я не чужой тебе, прохожий.
Я лишь случайно незнаком.
Мы, в сущности, давно похожи,
Хоть непохожие лицом.

Зачем на мир смотреть угрюмо,
Быть равнодушным ко всему:
Попробуй ягоду изюма,
Понять попробуй что, к чему.

Есть много общего у нас:
Дела, собрания, толкучки,
Прилавки, очередь у касс,
Жизнь от получки до получки.

Жизнь за замком, на этажах,
У теле-, видео – игрушки.
Жизнь за талоны, и за страх,
Жизнь на прицеле чьей-то мушки.
 
Жизнь в ускорениях, в обмане,
С надеждой завтрашнего дня –
Ямщик садится новый в сани,
Хлестая старого коня.

Жизнь для идеи, для борьбы,
А мы – как стрелянные пехи
Среди разыгранной пальбы
Для  удовольствий и потехи.

Я не чужой тебе, прохожий.
И зло собою не творил.
Стою, как гость, в твоей прихожей
И дверь ещё не затворил…

ОДИНОЧЕСТВО

Одинок человек.
               Верно, так… И не будет иначе.
Весь короткий свой век
               Он в душе своей истину прячет.

Посочувствует кто. И уйдет.
               По своим все укроются гнёздам:
Время - только вперёд,
               Через тернии - к звёздам?

Человек – суета:
                Всё спешит. И не может угнаться.
Впереди – пустота.
                И там будет нам что-то светить и казаться.

Выше вечности – Бог.
                На ладони его я - пылинка.
Но свободен лишь вздох.
                Пусть один, пусть колюч он как льдинка.

Одиночество – свет,
                Исходящий от всех от рожденья.
Он – вопрос и ответ,
                В нём и счастье, и мука сомненья.

ВЕЧЕРНИЙ СВЕТ

Вечерний свет в окне уже -
День гаснет медленно и мерно.
Как много прошлого в душе.

И лучшее - всё там, наверно.

А в мире ровно ничего:
Закатный свет так чист, спокоен.
Тоска о прошлом для чего?
Мир почему весь так устроен?

Что в этом вечере такого?
Что так волнует и томит?
Как много свет сей говорит
Для чувства доброго, простого.

Глубокий вздох ему в ответ:
Лети по миру звёздный ветер!
Неси покой, любовь и вечер,
И наших душ приветный свет…

К ЛЕСУ

Люблю неспешные прогулки
В лесу, в закатные часы.
Люблю глухие переулки
Лесной зеленой полосы.
Люблю там пенье птиц вечерних.
И шорох поросли густой.
Люблю вечерний свет скупой
Над бахромою веток верхних.
Люблю неслышно и незримо
Между стволов густых бродить,
За жизнью малою следить,
Но больше слушать и вдыхать
Сырой прохладою и хвоей –
Как много хочется понять,
И слиться с тайною лесною.
Но всеми здесь отвергнут я,
Как житель грешного Содома.
Как незнакомая семья
Давно покинутого дома
Встречает прежнего жильца
И подозрительно, и строго:
Увы, в нем не узнать лица,
Когда-то данное от Бога.

ВСЁ ПРОХОДИТ

Всё проходит, оставляет
От себя лишь призрак смутный,
Что печаль и грусть вселяет,
Промелькнув в тоске минутной.

Милый сердцу чудный образ
По-осеннему болеет
И, как прежде, в точку собран,
На краю земли белеет.

Так и нужно! Так и ладно...
Будь, бегущая волнами!
Пусть! И то уже отрадно,
Что белеет парусами.

Здравствуй, завтрашнее утро!
Мы сегодня расстаёмся.
Но друзьями мы, как будто,
Остаёмся, остаёмся…

ЛЕТНИЙ ВЕЧЕР

Белый вечер повис.
Замер тёплою дымкой заката.
Не колышется лист,
Пахнет сладостью в сумерках мята.

Улеглась суета.
Отдалённые звуки всё глуше.
Разлилась темнота
Как елей в утомлённые души.

Томно пенье цикад.
Светят звёзды дрожащие остро.
Время, как наугад,
Наш несёт обитаемый остров.

И ни ночь, и ни свет:
Как всеобщее светолученье,
Как небесный сонет,
Как упавшая капля мгновенья…

ПАМЯТЬ

Зачем нас так влечёт туда,
Где мы страдали, где любили?
Где наши юные года,
Где нас, должно, уже забыли…

Какая радость в том влечёт?
Что сердцу нужно в старой боли?
Зачем так хочется ещё
Пройтись актёром в старой роли?

Пройтись знакомыми местами,
В иных, склонившись, постоять,
И память стлевшими листами
Назад, к началу отлистать.

И вязь неясную событий
Обратной чередой пройти,
На свалке старых чувств и житий
Хоть что-то милое найти.

Хоть поцелуй ли одинокий,
Хоть след знакомый и родной,
Хоть отзвук слабый и далекий
Истории любви одной…

Зачем нас так влечёт к себе
Всеми забытая могила?
Зачем жалеем о судьбе,
Что жизнь и счастье разделила?

Зачем погост теперь родней?
Уже не кажется он грустным,
В лесу крестов забытым, пустым,
Других холодней и мертвей…

СЕДИНА

Года бегут как из-под крана
Не перекрытая вода.
Так удивительно и странно,
Что голова уже седа,

Что утекло уже не мало.
(Как будто в этом есть вина.)
В чем странность белого сигнала?
Что значит эта седина?

Какая птица пролетела
Над непокрытой головой?
Зачем крылом своим задела,
Окрашивая белизной?

Что белокрылая искала
На непутёвой голове?
Как первый иней на траве,
Её перо в ней заблистало.

И голос птицы тихий, нежный
Поведал тайну белизны:
То царство грусти белоснежной,
Сады сребристой Седины.

То белой памяти туманы
Сгущают годы в молоко-
И близким станет далеко,
И безболезненными раны.

ГРУСТЬ

Есть дни, окутанные грустью,
Как небо бледной пеленой,
Как память смутною виной,
Как звон колоколов над Русью…

В вуали тёмной, не прозрачной,
Одетой в чёрные шелка,
То развесёлою, то мрачной
Тоскует чёрная тоска.

Есть дни и лишь одни рыданья
Переполняют чувств меха:
Прощенья нету от греха
И грешным нету состраданья.

Ну, кто в безумном хороводе,
Крутящим вихрем всех и вся,
На нити куклою вися,
Поверит гимну о свободе?

Есть дни черны и безнадёжны,
И безобразно нечисты,
Так неприятны, так ничтожны
И так до жалости грустны…

ЖИЗНЬ

За смертью жизнь течёт иная:
Ей горя нет, ей смерти нет.
Свободная и неземная,
Она несёт покоя свет.

Без нас, себя питая током,
Несёт степенные струи –
Чужда волнениям и рокам,
Без хомута, и без сбруи.

Там нет начала и начальства,
Нет жалкой участи глупцов,
Там нет ни славы, ни бахвальства,
Нет страстных самок и самцов.

Нет скверны, нет ожесточенья,
Нет воровства и блудовства,
Нет пустоцвета лжеученья,
Пророчества и колдовства.

Нет ничего, чем так болеют
В земле живущие тела:
Хоть кожа их как снег бела,
Они быть чище не умеют.

За смертью жизнь – светлей и чище,
И без порока, без конца.
И там не надобно лица,
И там у всех одно жилище…

Душа моя! Да будет время
И мир вдруг явится иной…
Неси возложенное бремя
И будет дарован покой…



ПЕРЕМЕНЫ

И куда нас уносит, осенние листья опавшие,
Гонит ветром, всех в мусор дорожный смешав?
Пожелтевшие и бесконечно уставшие,
Все к концу своему, потерявшие семью, спешат.

Не нужны мы друг другу больные, сухие, бескровные.
И любовь ли, и зло ли равно непонятны для нас.
Мы теперь только бывшие, только очень и очень условные.
Свет наш в нас безвозвратно поник и угас.

Нас уносят осенние вихри летучие:
Брошены милые, брошенный дом…
И несут, и несутся безумные силы могучие,
В доме нашем раздор, все верх дном.

Толи время глухое, пустое, жестокое?
Сами стали, быть может, черней и черствей.
Или в том назначение наше высокое –
Быть свободою новых ветвей.

Все равно – одиночество, серость и холодость.
Кто бы спичку, жалея, подбросил огня?
Эх! Гори веселей незабвенная молодость!
Мы – опавшие листья уже отгоревшего дня…