История с историей. Глава 3. Универсальный инструм

                «Институт не зависел от городских источников
                энергии. Вместо  этого, после уточнения прин-
                ципов  детерминизма,  решено было использо-
                вать  хорошо  известное  Колесо Фортуны, как
                источник даровой механической энергии».
                АБС. «ПНВС».

Когда Директор сел за труд,
Чтоб обрабатывать Программы,
Что Землю нашу поведут
К прогрессу, бодро и упрямо,
В его сознание возник
Какой-то дискомфорт, «соринка
В глазу», но в тот же самый миг
Как будто вымыло слезинкой.
Пока послание писал
Инспектору, в его сознанье
Крючочек этот возникал
Не раз, не два, как назиданье.
Но совершенно не имел
Он времени заняться ею
Средь срочных и важнейших дел,
Что камнем огрузили шею.
Но вот отправил он ребят
С секретнейшим своим посланьем
И получил, как говорят,
Досуг, чтоб думать с полным тщаньем.
И он подверг «рационал-
Диалектицким» объясненьям
«Соринку» ту. И вот финал
Его всенощным размышленьям.

«Соринкой» этою была
Месье Андрюхина идея,
Чтоб здесь история взошла
Наукой над планетой всею.
Так что же этот д’Юмадон
За «географии сестрицу»
Переживал, как будто он
Науки этой сам боится?
Со школьной «знаем» мы скамьи,
Что эта древняя наука
ОПИСЫВАЕТ, что вдали
Сокрыла временная скука.
Как география, она
Описывает «беспристрастно»,
Чем жизнь тогда БЫЛА полна,
Но над сегодня уж не властна.
И «бесполезнее» её,
Истории, науки нету:
Что толку знать, когда быльём
Всё поросло, что было где-то.
Но совершенно не в ладу
С школярским сим определеньем
Истории, что на виду
У всех в сознанье и мышленье,
Пристрастие ПОЛИТИКОВ
К «бытописательной» науке
И тех учёных критиков,
Которым дали «книги в руки».
И норовят переписать
И переделать то, что было,
Другую всем ОЦЕНКУ дать
И шило заменить на мыло.
(И мы историю писать
С одною целью только можем:
Событьям чтоб ОЦЕНКУ дать,
Чем ВЕКТОР СВОЙ мы к ним приложим).
И это было так ВСЕГДА,
Со времени возникновенья
Истории, во все года
Одно политиков стремленье.
Всё потому, что у неё,
Истории (так по проекту!),
В концептуальности её
Важнейших несколько аспектов.
Не теоретикам важны,
А ПРАКТИКАМ важны аспекты,
И с ними власть любой страны
Держать способна все объекты.
И самый важный среди них –
Тот, что оправдывает право
На что-нибудь среди живых,
Хоть к праву будет путь кровавый.
Давно известно средь людей,
Что вся история творится
Из географии, ей-ей:
Причина войн всех коренится
В желании одних царей
Владеть соседей городами,
Чтоб дань с них получать скорей,
Которую несли бы сами.
Но чтобы право получить
На дань с того царя-соседа,
Его вам надо победить,
Неся народу смерть и беды.
И значит, надо ОПРАВДАТЬ
В глазах соседей нападенье,
Идеологией создать
В народе к той войне стремленье.
И вот велит агрессор-царь
Копать историю ребятам,
Чтоб доказать: когда-то встарь
Принадлежала им земля та.
(Ну а уж если не найдут –
То изготовят документы.
Раз сила есть, то так сойдут
Те липовые аргументы.)
И значит, он «восстановить
ОБЯЗАН просто справедливость»
И тех соседей подчинить,
Чтоб сдалися ему на милость.
Но шире правовой аспект,
Чем право на мошну соседа.
Генеалогии эффект
Наследием престолов ведал.
Какая беспристрастность тут,
Коль спор, кому владеть тем царством?!
Чрез брата труп перешагнут,
Лишь в руки взять бы государство!

Стругацкие писали нам:
«Секунда – время единица
У физиков. Лишь только там
Секунда может пригодиться.
А у науки у людской,
Историю что изучает,
Счёт времени совсем другой:
Веками время измеряют».
Конечно, Господи, прости,
Но это слишком упрощённо.
И у истории пути
Не так длинны определённо.
История – не только то,
Что тыщей лет нас разделяет,
Не только, что назад лет сто
Во тьме истории сияет,
Но даже день иль час назад,
И даже прошлое мгновенье
Назвать историей велят
Философы в своём сужденье.
И отделяет только миг
Историю от жизни сущей,
Лишь он решает, кто достиг
Здесь первенства среди бегущих.
По тем мгновеньям рассудить
Лишь могут, кто имеет право
Из близнецов с короной быть
Могучей и большой державы.
Так что директор д’Юмадон
Осознавал в полнейшей мере,
Какой же важности закон
Он на Земле ввести намерен.
И клял Андрюхина за то,
Что тот историю земную
Вписал в проект, чтобы никто
Не сделал каверзу какую,
Поскольку точно Савва знал:
Сменить династию придётся
На Небесах. А тот – мешал.
Но избежать – не удаётся.
И значит, надо сделать так,
Чтоб на Земле следы запутать
И чтоб никто из них никак
Не смог тот узелок распутать.

Когда пришёл СССР
Конец, то наши «Цицероны»,
Что на домашний на манер
Взросли на почве на учёной,
С сарказмом стали заявлять:
«СССР – страна такая,
Что невозможно «предсказать»
В ней прошлое, мы это знаем».
Наивны эти «мудрецы»
(точнее бы сказать – невежды).
В ЛЮБЫЕ гляньте вы концы
Во времена, что были прежде –
ЛЮБОЕ государство здесь
В период радикальной ломки
Забыть готово то, что есть
И спрятать прошлое в котомку,
Историю переписав.
Хоть вы Германию возьмите
В ХХ веке («НАШ посев
В Египте древнем вы ищите!»),
Хоть вы возьмите нашу Русь
Конца шестнадцатого века,
Ни там, ни там я не берусь
Сказать, кто что накукарекал
(«А там хоть и не рассветай!»).
В России в смену «русофилам»,
Рвалися к власти, то и знай,
Захарьины с семейством милым,
«На запад шею повернув».
Царь Алексей царём был первым,
Что «повелеть не преминул
Писать историю». Но «стервы»
Столоначальники его
Не оказали помощь дьяку –
И не добыл он ничего
И за сто лет всего, однако.
И даже книгу не нашли
Что называлась «Степенная»,
Где переписаны цари,
Которых знала Русь святая.
Но почему же не нашли
Ту книгу? Не хватило силы?
А потому, что всё сожгли
По повеленью Михаила.
Но если нечего искать
После папашина погрома,
То почему б не написать
Историю сего Содома?
И написали нам они
Историю царя Ивана
Четвёртого, коего дни
Покрыли вымысла дурманом.
И злодеяния родни,
Что самочинно вытворяли –
Все казни, пытки, что они
От имени царя свершали
(А был царём при них Иван,
Сын младший старшего Ивана
Четвёртого, что Богом дан,
Блаженным ставший без обмана) –
Всё на фантома возвели,
Что «Грозным» в сказке той назвали:
ЧЕТЫРЕ здесь царя прошли –
А всё один у них в финале.
И оболгали зело зло
Царя Ивана и Малюту
Скуратова. С тех пор пошло
В языцех притча о сих лютых.
А Фёдор, старший брат Петра,
Продолжил дедушкино дело
И челядь Фёдора сожгла
Разрядны книги оголтело.
И уничтожили они
Генеалогию боярства
Российского, чтобы родни
Не отыскалось с кровью царской.
То есть, с тех пор, когда пришли,
Сознательно и планомерно
Историю родную жгли
Романовы, стремясь всемерно
Освободить места своим
Приспешникам в боярстве новом
И делали дела они
Системно, тщательно, толково.
И хоть документы сожгли,
Но рек Ключевский знаменитый:
«ПОТОМ документы «нашлись»
И рукописи в дело вшиты».
И значит, документы те
В семнадцатом писались веке.
Что ж было раньше – в темноте
Времён сокрылося навеки.
И те Романовы смогли
Сей инструмент с большим размахом
Использовать. Бумаги жгли
С своих времён до Мономаха.
И не меняя сам скаляр
Из фактов, что в ряду лежали,
Мощнейший нанесли удар
По вектору. И искажали
Саму концепцию они
Предшествовавших им событий,
И ложные зажгли огни,
И перепутали все нити.
И только с времени Петра
Документировано бытье,
Пришла истории пора
И не скрывались уж событья.
В Европе же ничуть дела
Не лучше были в этом свете:
Там Скалигерова пришла
Пора, смешав событья эти.
И Оруэлл сказал, заметь:
«Коль ты владеешь настоящим
И хочешь будущим владеть,
Ты прошлое запри в свой ящик».

Аспект важнейший третий есть
У сей истории-науки:
В политику коль хочешь влезть –
Возьми историю ты в руки.
В Программе должен д’Юмадон
Разъять религию на части
И по различным странам он
Отдать бразды единой власти.
И то, что было до сих пор –
История единой веры, –
Вдруг превращалось в разговор
О власти светской с их манерой.
Пока власть светская была
Теократической по сути,
История её прошла
По жизни, не поднявши мути.
И был правитель на местах
Под властью у Жреца из храма
И правил ими Божий страх
По воле патриарха прямо.
Но «глянул Бог на Вавилон –
И Башня стала разрушаться»:
Дал власть на месте д’Юмадон
Князьям, царям и прочим братцам.
И их деяния уже
Историю питать начали,
На временном том рубеже
Вдруг слуги роли заиграли.
А деятельность этих «слуг» –
И есть ПОЛИТИКА, как слово
И это сказано не вдруг:
У слова смысла нет другого.
Отсюда вывод: с этих пор
История-наука стала
Осуществлять как бы надзор
За тем, что власть здесь вытворяла.
А власть ПОЛИТИКУ творит.
И «политической науки»
История приняла вид,
Как ИНСТРУМЕНТ влагаясь в руки.
А раз наука – инструмент,
То значит, надо обучаться
Владеть им, чтоб в один момент
Тебе с короной не расстаться.
И вот поэтому всегда
Наследников ей обучали,
Чтоб все прошедшие года
Ту власть монарха укрепляли.
И та наука НИКОГДА
Академически-бесстрастной
Быть не могла, во все года.
И не была ей, это ясно.
И удивляться в простоте
Пристрастью к сей науке власти
Лишь могут в наше время те,
Наивен кто по этой части.

То, что «историей» зовут
Зубрящие науку дети;
И даже тот НАУЧНЫЙ труд,
Что описал событья эти,
Живой истории сродни
Как яблоко ИЗОБРАЖЁННО
И яблоко В САДУ. Они
Сравнимы очень приближённо.
Стругацкий был в сравненье груб:
«Учи историю родную.
А как смердит горелый труп,
Представить можешь ты вживую?»
И остаётся нам одно
Истории обозначенье:
История – то, что дано
В архивах госучереждений –
Указ, закон иль договор,
Иль протоколы заседаний,
Иль стенограммы – разговор
Есть тоже факт в кругу деяний.
Но! То – истории не все.
Кроме истории открытой,
Есть всевозможные досье,
Что часть истории есть скрытой.
И в госархив не попадут
Те факты из архивов частных,
Их пуще глаза берегут,
Поскольку факты те опасны.
Роман Дюма обрисовал
Нам «Оружейную палату»,
Что «Карл IX» создавал –
Архив ценнейший был, ребята!
И скрытая историй часть
Не менее важна, поверьте,
Поскольку может ею власть
Людьми вертеть и часто вертит.
И тогда данный имярек
Поступок «странный» совершает:
Ведь грех имел тот человек –
И грех поступком искупает.
И знать чтоб тайные грешки
Власть предержащих в этом свете –
Нужны «раскопки» глубоки.
Но «черепки» бесценны эти!
И сей истории аспект
Её есть тайная пружина,
Которой правит человек,
Чтоб государства шла машина.

Но «Белый Тезис» нам не врёт,
Что «должен государь стремиться,
Чтобы любил его народ,
Для власти это пригодится!»
И требованье это чтя,
Правители всегда стремятся, –
Поскольку этого хотят, –
«Хорошим» публике казаться.
И должен он хотя бы СЛЫТЬ
Хорошим посреди народа
(Раз уж не смог хорошим БЫТЬ),
Чтоб не ждала его невзгода.
Поскольку же диапазон
Истории весьма обширен
(Ноль – бесконечность), то резон
Администраторам в сём мире
Ещё при жизни повлиять
На то, как будет обрисован
В истории, и «краски» дать
Поярче и звонче слово.
Предшественников же своих
Закрасить можно чёрной краской:
Их нет уже среди живых
И это дело не опасно.
А часть своих деяний скрыть
(Следя, в досье чтоб не попали
И не могли они чтоб всплыть,
Когда враги б их раскопали).
А если этих дел не скрыть –
Ну, очень грубая работа! –
То оправданье применить,
Мол, был он вынужден на что-то,
Мол, обстоятельства во вне
На его дело повлияли,
Мол, дело вовсе не во мне,
Виновны внешние детали.
И это – главный есть мотив,
Толкающий на искаженье
Истории, чтоб позитив
Преобладал в отображенье:
«Что скажут внуки обо мне?»
Но был король, который молвил:
«Пусть будет хоть потоп в стране
ПОСЛЕ МЕНЯ при свете молний!»
Невежда этот был король,
Наследником пренебрегая,
Не помышлял, какую роль
Его история сыграет.

И раз история страны
Есть для политиков наука,
То с вами мы признать должны
Пренеприятнейшую штуку:
Свою историю ВСЕГДА
Пахали предержащи власти
И будет так во все года,
Пока власть видит своё СЧАСТЬЕ
В том, чтобы ЛИЧНЫЙ интерес
Той властью удовлетворялся.
И наплевать ей на прогресс,
Побочным что для них являлся.
И искажался ВЕКТОР в ней
ВСЕГДА СОЗНАТЕЛЬНО, поверьте.
Ну а учёный тот «злодей» –
В руках у власти, вплоть до смерти.
И этот пагубный процесс
Не прекращал ни на минуту
Во власти честолюбья бес:
Всегда он выгоден кому-то.
И нынче факты говорят:
Уничтожают и сегодня
Историю. Не всё подряд,
А то, что власти не угодно:
Отбойный правит молоток
В Москве на древних на могилах,
Не пересматривать чтоб срок
Рождения столицы милой.
И отголоски сыщем мы   
Войны той информационной,
Что США ведёт из тьмы
Против России возрождённой.

И наконец, теперь возьмём
Аспект истории идейный.
Какую роль мы ей даём,
Истории, в работе дельной?
Прогресс народа – не в стреле,
Отлитой в бронзе или стали,
А в ОТНОСИТЕЛЬНОМ числе
Людей, что «Гражданами» звали.
Дана нам всем свобода жить –
Пусть будет жизни смысл подсказан:
«Поэтом можешь ты не быть,
Но гражданином быть обязан!»
Но что такое «гражданин»?
Откуда взять определенье?
И вот какой-то бог один
Нам слово дал для разуменья:
«Незаурядный человек,
Дыша любовию к отчизне,
Стремится за короткий век
Улучшить мир в теченье жизни».
Тому стремленью нет границ:
Ни гнев толпы, ни власть тирана,
Ни своды мрачные темниц,
Ни власть златого истукана –
Не остановят, не затрут.
И мы твердим в благоговенье:
«Не пропадёт ваш скорбный труд
И дум высокое стремленье!»
Им тяжкий труд – удел один,
А счастье Родины – награда.
Се – Человек и Гражданин
И ничего ему не надо.
Критерий гражданства не прост
И гражданином не родятся.
И перед нами во весь рост
Вопрос: «Откуда же им взяться?»
Раз не родятся, стало быть
Необходимо обученье.
ЧЕМУ ж людей и КАК учить?
К чему направить их стремленья?
«Начни историю учить! –
Не помню, кто уж объявил нам. –
Она и может научить
Быть человека гражданином».
Но как же сделать мы смогли б,
Что стал бы «Гражданином» Некто?
А у истории нашли
ИДЕОЛОГИИ мы вектор.
Идеология ж нужна
Как раз для целей воспитанья.
Дать гражданам она должна
ОПРЕДЕЛЁННОЕ сознанье.
И значит, власть должна давать
Историю не без разбора,
Событья в ней ОЦЕНИВАТЬ
Она должна не «от забора»,
А с точки зренья тех властей,
Какие ныне существуют,
Для пользы будущей своей,
Чтоб в память всё внедрить людскую…

Тут в речь, прекрасную почти,
Вдруг голос «Хнойпека» ворвался
(«ГО» Стругацких перечти),
Который нагло изгалялся:
«Ну вот, заставили меня
Прочесть историю всю вашу.
Хоть книг боюсь я, как огня,
Но похлебал я вашу кашу.
И даже памятники все
«Великим людям» видел вашим,
Что по утру стоят в росе
И каждый надписью украшен.
И что? Вы думаете, мол,
«Глядит на этих истуканов
Наш Хнойпек – и в восторг пришёл:
«Ведь надо ж! были великаны!
Эх! Так и тянет меня здесь
Курить и пить скорее бросить
И вместо Мымры книг завесть,
Что их совсем не переносит,
В библиотеку запишусь
И сам таким великим стану…»
Так ДОЛЖЕН думать этот гусь,
ХОЧУ, чтоб думал неустанно…»
Но думаете это зря.
Ваш «Хнойпек» думает иначе.
Он, откровенно говоря,
И думать-то совсем не начал.
И ежели не охранять
Все эти памятники ваши,
Да в загородку их не взять,
То «Хнойпек», помянув мамашу,
Навалит много куч вокруг,
Да мелом кратких слов напишет
И к Мымре он пойдёт. Иль вдруг
Похабщину ваш слух услышит.
На том и кончится процесс
По воспитанью гражданина.
И памятников ваших лес
Забудет мигом та дубина.
На кой хрен помнить вас во тще,
Скажите мне на самом деле?
На кой мне память вообще?...»
– Стой, погоди молоть, Емеля!
Речь вообще не о тебе,
Что Мымру уж в кустах валяет.
О детях речь и их судьбе, –
Вот где история влияет.
И власти нужно, чтоб не ты,
А твои дети её знали,
Чтоб «выросли сии цветы»
В лояльных граждан здесь в финале.
Воспитываются не все,
А только БУДУЩИЕ люди.
Так ПРОШЛОЕ во всей красе
Влиять на  БУДУЩЕЕ будет.
И значит, верно нам дано,
Что граждан делает наука.
И это вовсе не смешно,
История – полезна штука.

Итак, мы стали различать,
К чему вести младую руку.
Но что же значит «изучать»
Сию великую науку?
Как применять сей инструмент
В потоке знания едином
Что молодой ещё студент
Стал называться Гражданином?
Зубрить усердно длинный ряд
Имён и дат в строю унылом?
«Нет, – книги древних говорят, –
Так никогда не важно было.
Как ни длинен ваш фактов ряд,
Как ни важна была бы тема,
В сто раз важней, нам говорят,
Идеологии система.
История должна внушать
К отчизне гордость, уваженье,
Чтобы народ объединять
Вкруг власти с добрым устремленьем.
Ну а  поскольку отделить
Нельзя от Родины владыку,
То будут и его любить
И называть его великим.
И вот вам удовлетворён
Тот пресловутый «Тезис Белый»:
В владыку весь народ влюблён
И все его поддержат смело.
И власти не нужон скаляр
Без вектора, из голых фактов:
Без ручки молоток удар
Не сделает, не ловко как-то.
И СУЩЕСТВУЮЩУЮ власть
Поддерживать тот вектор должен,
Чтоб власти дольше не упасть
И курс чтоб власти был продолжен.

И вот ярчайший вам пример
Для демонстрации аспекта.
Здесь Ющенко не пионер,
Что добивается эффекта.
Он редактировать взялся
Историю за век минувший
И крик такой тут поднялся
Среди людей, что вянут уши.
Но не для взрослых для людей
Он перекрашивает время,
А целит в школьников, злодей,
Корёжит молодое племя.
Программы школьные сменить
Он по истории намерен
И что удастся победить
В идеологии – уверен.
Он взял фактический скаляр –
Что Украинцы гибли ТОЖЕ
В тридцатых – и раздул пожар
С «голодомором» – что дай боже!
Как будто это «москали»
Нарочно голодом морили
Одних украинцев. Легли
Мильоны в братской той могиле.
А факт того, что «москали»,
Причастные к «голодомору»,
Не из Москвы сюда пришли,
А местные резвились воры;
И то, что русских  полегло
От голода не меньше тоже –
То из «истории» ушло,
Про это помнить им не гоже.
И значит, им руководят
Политики отменной силы.
Известно, где они сидят,
Известен так же шеф их милый.
Фактически же в наши дни
На Украине происходит
То, что мы раз прошли одни:
Здесь век семнадцатый всё бродит.
И он «династию» сменить
Спешит на «западников» тоже.
То, что Романов завершить
Не смог, хоть парень лез из кожи.
И за всем этим вновь стоит
Всё тот же «ориентировщик».
И хоть не раз он был здесь бит,
Но опытный регулировщик.
Друг Ленуаллы и клеврет
Он Сатаны, живущий жлобски.
И тайны в имени сём нет:
Гозанов-Боря Березовский.
И он умеет рассчитать,
Как вектор изменить, поверьте,
И в сторону всем импульс дать.
«В таком вот, граждане, аксепте".