Ах, этот вечер - плюгавый мрак

 Вечерело. Вечерело. Вечерело.
Накрываясь чёрным мусорным пакетом,
Ночь готовилась идти на светский раут,
А точнее – на весёлый карнавал.
Впрочем, может, не такой уж и весёлый.
Много ль радости без клубного музона?
Это просто шебутной корпоративчик –
Соберутся исключительно свои.
Где-то там, на тот же самый раут,
Наряжалася предутренняя зорька-
Свой парфюм из ароматов мокрых листьев
Щедро брызгает на тёмно-синий шёлк.
Причипурились полночные кошмары,
Ухмыляются, потеху предвкушают.
Комендантский час – потрёпанный  вояка –
Облачается в поношенный мундир.
Желтооко замигали светофоры.
Это будет наше лазерное шоу.
Понтоваться смысла нету никакого.
Для чего нам этот дёрганый кураж?
Вот бессонница с мешками под глазами,
Не напудрена, бесстыдная, нисколько.
Но кого же ей, бессоннице, стесняться?
Соберутся исключительно свои.
Очень многие придут на этот раут,
И, конечно же, сюда пришкандыбает
Окривевшее унылое явленье - 
Новолуние с повязкой через глаз.
А повязка-то ему великовата,
Закрывает глаз со лба до подбородка.
Новолуние настраивает лютню
Не спеша себе, вслепую, наугад.
И, в конце концов, оно её настроит.
Пробным жестом прыснет россыпью аккордов.
Разразившись неожиданным дискантом,
В темень вытолкнет лирическую вещь:
 
“Слизень ползёт по склону компостной кучи
Слизень не носит раковину от Гуччи
Нет у слизня прикида и победнее.
Бог наказал паразита, ему виднее.
Родичи слизня, племя его младое
В муках подохли в ведре с солёной водою.
И самого его скоро ухватят сзади,
И на крючок рыболовный живьём насадят
Бросят его в глубину заросшего лэйка,
И на него осторожно клюнет уклейка”.
 
Как во множестве подобных песнопений,
В этой песне всем понравится концовка.
Еле слышимые вздохи облегченья
Растворятся в частом хлопанье ладош.
Смолкнет хлопанье и будет веселуха,
Точно так же, как на встрече предыдущей.
Повторяются почти без изменений
Посиделки и прогулки. Ну и что?
Это нам, сестрицы-братцы, не приестся,
Как и пьяницам -  воскресные попойки.
Мы гуляем от заката до рассвета,
Но не служим ни минуты силам тьмы.
Мы живём людским воображеньем,
Всяким – сильным, и довольно никудышным.
Ну а что со всеми нами будет дальше,
Скажем, после истребления людей?
Кое-кто из нас исчезнет безвозвратно.
Ну, а те, кто не исчезнет, потеряют
То, что люди в них веками пестовали-
Яркость образов, очарованье, шарм,
Первобытный страх, почти животный ужас,
Воспеванье красоты светил небесных,
Восхищение зарёй, молитвы на ночь,
И ночные пионерские костры.
Человечество погибнет. Ну и что же?
Это будет мировая катастрофа.
Мир реален, ослепительно реален
Лишь когда он созерцается людьми.