Тетраптих Марии

1
Сестра моя, отличнейший портрет,
где ты в берете, смущена собою,
рискнувшая в свои тринадцать лет
стать деревенской дерзкою звездою.

Отличница, букашка, мошкара
и остроглазка, длинная ресничка,
мошенница, трепло, физкульт-ура,
визгица – от рождения привычка.

О длинноноска! Скользкая нога,
на шабаши летя, водившая нас за нос.
Вот ты в углу, и вот та кочерга,
которая учить тебя пыталась.

А вот рисующая связку букв,
как связку бус, что кралями мы звали.
Рты младших братьев – и протяжный звук,
от букв скакнувший в грамотные дали.


2
Сестра моя, изящнейший портрет,
студенческая световая вспышка.
В глаза и косы косо влитый свет.
И два луча улыбочку колышат.

Тончайший профиль. Глаз разрез и нос
готически смелы и совершенны.
И блоковский возвышенный запрос
и в облике, и в облаке мышленья.

И голоса сопраннейший поток
струится, мира переливы множа.
И люстры – фестивальный потолок.
И бабы в кирзе: «Маня, ох, поёт же!»


Осанки приготовленная стать
хоть к самому всемирному потопу.
И тайно ждущая, кому бы явной стать,
в душе твоей томительная тропка.


3
Сестра моя, обычнейший портрет.
Он чернобел. В нём к свету тень приникла.
И рамки профуганенный багет
протравлен хозтоварною морилкой.

И надпись ненавистная: Достать.
Достать, втоптать в утробу ненасытства.
И в черепки. И терпеливо ждать,
что хоть одна взыскрится ученица.

Капелла школьная. Как это важно – спеть.
Их спеть в одно. Вернее, им бы спеться.
К разрыву путь ведётся – проще нет –
как в кровоизлияниях – от сердца.

Осколки разноцветные сгребать
по всей стране рассыпанного детства,
чтоб, как тогда, был братом брату брат.
А сын уже – как идол бельведерский.


4
Сестра моя, бесценнейший портрет,
где лик грунтован каменною солью.
Мне потому так страшно умереть,
что ты тогда не сможешь жить от боли.