Дом, в котором рождён я, не дом.
Дом пошёл – не вернётся! – на слом.
Это я возвращаюсь, кружу,
прах возьму и в стакан положу.
Помещу хоть щепоть трухи
из венцовых колец и стрехи.
И втолкну в себя горьким глотком,
по нутру чтоб прошлась пешком.
По крапиве дремучей души.
По бурьяну, что так лопушист.
Где по-своему, чёрт, не плох,
изумруден чертополох.
Сам пройдусь я по пустырю
и минуту одну постою –
монументом тяжёлым, немым.
И уйду я путём своим.
Есть такая форма услуг:
отжитому вершить каюк.
Ни слезинка не скатится вниз
из живых, но стеклянных линз.
Впрочем, вырвалась. Ну и пусть!
Слёзы – груз, отягчающий грусть.
Чтоб шагалось мне далеко
и шагалось чтобы легко,
сброшу их, будто лишний вес.
Ну а тяжесть всё-таки есть:
на поминках ли, на пирах –
в сумке сердца – священный прах.
Дом, в котором рождён я, не дом...
© Copyright: Александр Шерстюк, 2011
Свидетельство о публикации №111111002659
Свидетельство о публикации №111111002659
Рецензии